Глава VII (2)

Папы Феликс, Бонифаций, Иоанн, Агапит, Сильверий, уморенный голодом своим преемником Вигилием. Заключение Вигилия в Константинопольскую тюрьму императором Юстинианом за сочувствие его к язычеству. Оправдание папы Пелагия перед народом в церкви св. Петра в Риме. Папы Иоанн и Бенедикт, при котором Рим был занят лонгобардами. Папа Пелагий II. Григорий Великий. Мнение о нём Лавиконтрн. Участие Григория в убийстве Фокой императора Маврикия. Убийца Фока даёт папе Бонифацию III титул “верховного епископа над епископами” в замен за обязательство Бонифация отдать Фоке Италию. Неисполнение папой этого обязательства — и предоставление Фокой названного титула и константинопольскому патриарху. Магомет. Распространение ислама при папах: Бонифации III и IV, Адеодате, Бонифации V, Гонории, проклятом за ересь Вселенским Собором, и их преемниках до Иоанна VI. Причины кратковременности правления пап. Преследование курией истинного просвещения. Отсутствие римлян в числе выдающихся учителей Церкви. Подделка папских хроник со времен Иоанна VI. Папа Захарий; Лже-Исидоровы декреталии. Отравление папы Стефана II. Стефан III и “собственноручное письмо” св. Петра к королю Пипину. Папы Павел и Константин. Преступления, совершенные последним; изгнание его; Стефан IV и Лев III.

Каково было состояние христианского Рима в сравнении с первыми веками христианства, можно видеть из следующих слов писателя Laurent, высказанных им в сочинении под заглавием “Etudes sur l’histoire de l’humanite” (стр. 525): “La decadence morale de l’antiquite tenait a l’absence d’une croyance. Jesus Christ apporta des germes de regeneration; mais la dissolution de la societe continua malgre le christianisme. II fallait donc que l’empire romain disparut. Putrefie jusque dans ses dernieres fibres il n^etait plus digne de recevoire la greffe divine¹. D’infectes vapeurs s’exhalaient du fond de cette pourriture. Alors viurent des peuples sains qui, pour preserver le monde de la contagion enterrerent le cadavre. L’antiquite finit, le monde moderne s’ouvre”. (Причиною нравственного упадка в древние времена был недостаток веры. Иисус Христос посеял зерно возрождения, но общественные несогласия продолжались постоянно, несмотря на христианство. Итак, нужно было, чтобы римская империя погибла. Зараженная до последней степени, она была уже не в состоянии воспринять семена Божии. Едкие испарения подымались из этой гнили. В то же время появились здоровые народы, которые похоронили труп, чтобы избавить мир от распространения заразы. Прошлое безвозвратно погибло, наступили новые времена).

В этом месте мы находим нелишним указать, как произошло столь крупное несогласие римской Церкви с Евангелием. В первом веке после Р. X. римско-католическая Церковь была свободна от учений, несогласных с Евангелием. В то время римская община была первою по числу и чистоте веры последователей, и так как Рим был столицей света, то и римская община имела сильное и благотворное влияние на все другие христианские общины. В то время всякий, кто уклонялся от общения с римской Церковью, был действительно еретиком, а Церковь римская была действительно кафолическою и непогрешимою. Но она была такою не потому, чтобы ее никогда не могли осилить “адские врата”, а потому, что имела своим основанием Евангелие, не будучи еще в то время под влиянием курии Ромы. Однако же, уже во втором веке, при Викторе, начали мало-помалу проникать в римскую Церковь веяния нехристианские. То великое увещание апостола, обращенное в пророческом тоне к Риму, “не будь горд, но бойся, иначе и ты будешь вырезан” (XI, 18 – 22) не вошло, как бы следовало, в плоть и кровь епископов Рима. И с течением времени римское духовенство, соединившись с всемогущей курией Ромы, стало верить, что если его ничто никогда не может победить, то оно должно быть в своем учении и поступках непогрешимым, а его глава – если сам не есть Христос, то должен быть Его заместителем. Если же папа Его заместитель, то всякий, кто отвергает заместителя, отвергает Христа. Отсюда учение, что всякий, кто не принадлежит к римско-католической Церкви, не может спастись. Отсюда – бездна зол, которые мы впоследствии укажем. Каждая ошибка влечет за собою непоправимые последствия. Заблуждения папства явились плодом не глубокой умственной работы, а были следствием громадной гордости, по наущению змия: “Будете равны Богу”; поэтому и последствия этих заблуждений столь велики.

Когда епископы Рима зашли так далеко по пути заблуждения, что их непоколебимая власть сделалась догматом веры, одно Св.Евангелие уже не могло быть для них единым источником правды; они должны были обратиться к преданию, поставить его наравне со Словом Божиим, чтобы предание пополнило то, чего не хватало в Божием Слове. Народу было запрещено читать Библию, и предложена ложь. Ничто уже не препятствовало сочинению все новых учений и догматов, потворствующих инстинктам испорченной человеческой природы. Увы! Первобытное христианство вместо того, чтобы заниматься делом, забавлялось, под влиянием курии Ромы, бесполезными словопрениями, что позволяло курии извлекать материальные выгоды и заниматься, под разнообразными предлогами, эксплуатацией невежественного народа. Курия занималась постоянно также сочинением новых якобы догматов, каковы диофизитизм и диотелетизм, т.е. рассуждением о таких вопросах, как, напр., имел ли Христос одну природу и волю или же две природы и воли.

По смерти Иоанна в 526 г, король Дитрих назначил начальником курии Ромы Феликса, прозванного “Galimatias” (до 530 г.), после которого курией управляли: Бонифаций (до 532 г.), Иоанн, прозванный “Меркурием” (до 535 г.), Агапет (до 536 г.) и Сильверий, который в 537 году был своим преемником Вигилием уморен голодом за то, что не хотел разрешить взбунтовавшимся против него куриалам содержать более одной для каждого куриала “agapety”. Вигилий, подобно всем своим ближайшим предшественникам, за исключением Сильверия, управлял курией при посредстве порнократии. Но император Юстиниан, узнавши, что папа – язычник, вызвал его в Константинополь и держал там, в продолжение 7 лет. Ему было приказано подписать символ веры. Когда папа отказался сделать это, то был заключен в тюрьму, но ему удалось бежать оттуда и спрятаться в церкви под престолом. Его пробовали вытащить за ноги, но он держался столь крепко, что сломал ножки престола. Тем не менее народ вытащил его оттуда и с утра до вечера водил по улицам Константинополя с веревкой на шее. В конце концов, он согласился подписать символ веры, просил у императора прощения и доказывал, что дьявол соблазнил его к сопротивлению. Ему было позволено возвратиться в Рим, но по дороге туда он умер в Сиракузах в 555 г. В том же году его заменил кардинал Пелагий, которого император Юстиниан назначил председателем курии. Здесь кстати упомянем, что император Юстиниан был славянского происхождения и, собственно говоря, назывался Истном или Истокием.

Римские христиане, зная, что Пелагий был язычником и виновником гонений, которым подвергся его предшественник, пренебрегали им весьма долго. Только два епископа были к нему расположены. По совету полководца Нашеса, папа оправдывался перед народом в церкви Св.Петра, присягал на кресте и Евангелии, утверждая, что возводимые на него обвинения клевета. После Пелагия управлял Иоанн в 560 г., после Иоанна в 573 году Бенедикт, при котором Рим был занят лонгобардами. Занятие папской кафедры Бенедиктом, по свидетельству историков², наступило лишь более года спустя после смерти папы Иоанна, на том основании, что лонгобарды, обложившие Рим, задерживали сношения с Византией, откуда новоизбранный папа должен был получить императорское утверждение. Бенедикта сменил в 578 году Пелагий, названный вторым, во время правления которого агапетизм и порнократия достигли в курии наибольшего развития. На место Пелагия курия в 590 году избрала своим председателем очень энергичного сына одной из наиболее влиятельных порнократок Григория, прозванного Великим, которого историки называют “надменным Гордианином”.

Желая подражать христианам, Гордианин прикинулся смиренным до того, что подписывался “рабом Божьих рабов” (servus servorum Dei) и в письме своем к константинопольскому патриарху Сириаку, о котором речь впереди, указывал на христианское смирение, как на главную основу учения Христа, клеймя названием антихриста того епископа, который захотел бы возвыситься над прочими. Однако же, несмотря на это, Григорий присвоил себе, как якобы наместнику Св.Петра, исключительное право управления делами всей Церкви и доказывал, что константинопольская Церковь подчинена апостольской столице³.

Гордианин называл всех подчиненных и кардиналов уже не братьями, но сыновьями. В 592 году он предписал насильно собирать удвоенную десятину под предлогом необходимости для курии Ромы пышности и для замены скромных до этого времени церковных обрядов торжественными.

Этим путем Григорий Гордианин начал приобретать, будто бы для Церкви, огромные суммы, шедшие на самом деле, под предлогом “благотворительности”, в пользу семейств кардиналов и на содержание агапет. Красноречивые ораторы “о пожертвованиях для курии” или же о “благотворительности в пользу курии”, или о “посвящении себя для веры” (в курию) до того отуманивали недальновидных, что некоторые обрекали сами себя на добровольное разорение в пользу курии и ее семейств, как праведных, так и неправедных, главным же образом в пользу Гордианина. Этот последний установил в 597 году для недальновидных или умственно убогих разнообразнейшие степени отпущения грехов в зависимости от принесенных в пользу курии жертв, якобы “на Церковь” или “для Церкви”. Сторонники курии смело обещали людям, в зависимости от их вкладов, спасение от ада и чистилища, и в конце концов ловкий Гордианин издал декреталий, в котором говорить, что даст полное прощение за самое великое злодеяние, т.е. ключ прямо к небу, всем, кто отдаст все свое имение “на Церковь”, а сами пойдут в монастырь “Христарадничающих ради веры”, каковою является Церковь, а Церковью -курия, и т. д. до бесконечности.

Никто не в силах отказаться от того образа действия, посредством которого он приобрел власть, никто не в состоянии освободиться от влияния духа времени, представителем которого он состоит. Хотя во многих отношениях Гордианин и опередил свой век, однако он был нечестив и глубоко суеверен. Привыкнув к многобожию и идолам в языческих капищах, он не мог примириться с христианской верой в Единаго Бога, которую он был призван проповедовать. Поэтому он возненавидел людское знание, ставящее преграды его языческим стремлениям. Часто высказываемая мысль, что наступает конец мира, находилась в постоянном противоречии со стремлением к упрочению папской власти. Под влиянием ее было освящено то папское христианство, которое должно было сделаться на много веков религией Европы и которым приняты легенды, как, напр., о местонахождении неба на расстоянии нескольких миль над поверхностью воздуха, а ада- внутри земли с воротами в кратере Липарийского вулкана. Разделяя ненависть духовенства к человеческому знанию и придерживаясь правила, что невежество есть мать набожности, он изгнал из Рима все математические науки и сжег основанную императором Августом Палатинскую библиотеку. Библиотека представляла весьма значительную ценность, если принять во внимание находившиеся в ней рукописи, которые как нельзя более убедительно свидетельствовали о том, чем собственно была курия вместе с ее кардиналами. Папа запретил изучение классиков, обезображивал статуи, разрушал святыни, словом ненавидел малейшие следы классического гения, преследовал с фанатической мстительностью произведения Ливия, которые особенно его возмущали. Справедливо говорили, что он был “самым завзятым врагом науки, какой когда-либо существовал”, что “никакой светлый луч не проникал в его темную душу”. Он гордился тем, что его собственные произведения написаны вопреки всяким правилам грамматики, и ставил в вину одному священнику преподавание ее. Он стремился к тому, чтобы заменить языческие сочинения другими, которые, как он думал, будут менее опасны для христианства. Уничтожение произведений знаменитых языческих писателей производилось с таким усердием, что когда один из позднейших пап послал королю франков Пипину сочинения, какие только был в состоянии отыскать, то это были антифонарии, грамматики и произведения Дионисия Ареопагита⁴. Григорий Гордианин был настоящим олицетворением тьмы.

В какой мере был он развит и образован, можно судить из его исторических описаний: по поводу разлива р.Тибра в 589 г. Григорий, бывший тогда епископом Турским, послал в Рим диакона с мощами, привезенными им из Константинополя, о чем поместил описание в своей “Истории франков” в следующих выражениях: Разлив Тибра был так силен, что античные постройки развалились, а также погибли хлебные склады, церкви и с ними несколько тысяч четвертей пшеницы (?). При наводнении выплыла в море масса змей с драконом, который был величиною с большую балку, но животные эти затонули в соленых волнах бурного моря и были выкинуты на берег. Хотя впоследствии выяснилось, что чудовища, виденные суеверным монахом Григорием, были древесными стволами, плывшими по реке, тем не менее, Григорий, сделавшись папой, в доказательство непогрешимости своих изречений, отыскал разлагавшегося дракона или акулу, два ребра которого сохранялись долгое время, повешенные на двух цепях в базиликах S. Maria in Ага Соеli и в S. Maria del Popolo.

По поводу же чумы, разразившейся с ужасающей силой в Риме в 590 году, находится в сочинениях папы Григория следующее описание: “больной чумою умирающий солдат был мгновенно восхищен из тела и перенесен в подземное царство мертвых. Он узрел над черным и зачумленным потоком мост, позади же его поля, на которых красовалось множество цветов и расхаживали люди в белых одеяниях. Там стояли прекрасные и светлые жилища и строились дома из золотых кирпичей, но для кого-он не знал. Праведники могли переходить чрез мост, грешники же низвергались в зловонную бездну. В одном из таких отвратительных мест солдат заметил духовного в лице Петра, удрученного тяжелыми веригами и лежавшего навзничь на земле, а также видел одного иностранного пресвитера, благополучно перешедшего мост, тогда как римлянин Стефан на половине дороги слетел вниз, удерживаемый сверху прекрасными белыми фигурами, снизу же увлекаемый отвратительными демонами; и вероятно солдат увидел бы еще многих римских священников в пламени ада, если бы душе его не велено было неожиданно вернуться снова в тело”.

Кого подразумевал папа Григорий под именем Петра и Стефана, не выяснено.

Далее, папа Григорий рассказывает, что, желая изгладить в Риме последнее воспоминание об арианизме, он посредством святой воды и священных церемоний превратил оставленный готами арианский храм в католический. Поместив в нем часть мощей св. Агаты и св. Севастиана, папа совершенно серьезно утверждает, что по совершении посвящения черт в невидимом, но осязательном образе свиньи пробрался между ног присутствовавших и выбежал в дверь. Три ночи подряд слышалась на чердаке ужасная возня, пока, наконец, спустилось на алтарь благоуханное облако. Мы передаем это, говорит Грегоровиус, не столько в виде анекдота, сколько из исторического интереса. Излишне почти прибавлять, что верование в ад выработалось уже давным давно, причем самому Григорию приписывается восприятие чистилища. Одно лишь поверье еще может быть достойно упоминания: хотя благочестивый страх и ввергал отверженные души в долину геенны, тем не менее и другие места почитались за местонахождения ада и чистилища. Это мы видим в рассказе Григория о душе короля Теодориха, погрузившейся в кратер Линарского вулкана; одинаково произвольно перемещалось и местонахождение чистилища. Герман, епископ Капуанский, был болен подагрою; врачи послали его на теплые купанья в Ангуле, нынешний S. Angelo в Аббруццах. Едва достопочтенный прелат прибыл туда, как был поражен немалым ужасом, ибо узрел посреди жара или в парах этих ванн потеющую душу диакона Пасхазия, и призрак даже сам объяснил ему, что несет это наказание за еретическое соучастие в выборе лжепапы Лаврентия.

До конца VI века в Риме сохранялся языческий обряд – обнесение дождевого камня (“lapis manalis”) по Vиа Appia во время засухи; папа Григорий заменил камень найденным им плащом евангелиста Иоанна; как повествует Иоанн Диакон, плащ вывешивался во время засухи пред дверьми Латерана, где “туника эта, не переставая сиять чудесами”, обогащала казну Св.Петра.

Lavicomterie, написавший историю папства, говорит, что Григорий I, униженно льстивший императору Маврикию во время его могущества, без зазрения совести делается сторонником тирана Фоки, убийцы всей императорской семьи, замучившего на глазах Маврикия всех его детей, не дав пощады даже грудному ребенку, умертвившего затем его самого, императрицу Констанцию и трех ее дочерей. Историки не знают, что преобладало в Фоке: закоренелая ли жестокость или неслыханное распутство.

Но Григорий льстит этому счастливому злодею, пишет к нему, сейчас же после его вступления на обагренный кровью несчастного Маврикия и его семьи трон, письмо, начиная его следующими словами: “Слава Великому Богу, изменяющему время и переменяющему государства, Который в Своей справедливости посылает время от времени на землю князей или для наказания народов, или для их благополучия. Поэтому мы теперь и радуемся, что, наконец, Он смилостивился над империей.

Так пусть же возрадуется Небо,задрожит земля и да благословит тебя весь народ”⁵.

“Этот панегирист злодейских деяний пишет далее Lavicomterie – в другом письме говорит с хладнокровием, способным возмутить всякого, следующее: “Фока и жена его Леотина были коронованы во дворце, называемом Скандиан, император же Маврикий тотчас же был умерщвлен со всеми детьми мужеского пола, т. е. Феодосием, уже коронованным, Тиверием, Павлом и Юстинианом, причем погибли брат Маврикия Петр и несколько лиц из свиты, а именно: патриарх Константин, Плацидий и Григорий, нотариус князя”. К довершению подлости, как добавляет Бароний, Фока не замедлил исповедаться перед Григорием и получить отпущение грехов”⁶.

Григорий I возненавидел Маврикия за то, что в споре папы с митрополитом Сириаком о титуле вселенского епископа, Маврикий стал на сторону Сириака и советовал Григорию не вызывать волнений и раскола в Церкви вследствие столь неважной, по его мнению, причины⁷.

Видя, что не удается привлечь императора Маврикия на сторону папы, Григорий позаботился при посредстве своих легатов в Константинополе об умерщвлении императора сотником Фокой, который, объявив себя императором в 602 году, из признательности к Григорию, пожаловал, после его смерти, случившейся вскоре, следующему папе Бонифацию III титул главного епископа над епископами или главы христианской Церкви, взамен чего Бонифаций обязался отдать Фоке всю Италию⁸.Когда же впоследствии оказалось, что папа обманул императора, то этот последний пожаловал точно такой же титул и константинопольскому патриарху.

Увеличение числа куриальных “бенедиктинцев” и “бенедиктинок”, проповедующих прощение среди христиан западной Азии, вызвало, так же, как и проклятия курии, посылаемые на них и на греков Гордианином, такое негодование, что простой купец Магомет, путешествовавший в 600 году по той же западной Азии, осмелился публично проповедовать на площадях городов, что “Гордианин настоящий антихрист”. Во всех городах, через которые он проезжал, главным образом в Палестине и Аравии, он начал собирать сторонников для борьбы против бенедиктинцев курии Ромы.

Он проповедовал, что вера в курию и ее Гордианина есть недостойная мистификация, а отпущение грехов курией объявлял наглым злоупотреблением легковерием бедных людей, на анафемы же курии, которым она предавала греков и арабов, отвечал проклятиями же, направленными против курии Ромы и Григория Гордианина.

По смерти Григория, случившейся в 604 г., Магомет не переставал проклинать его преемников, а именно: Сабиниана в 606 г., Бонифациев III и IY в 615, Деусдадита в 619, Бонифация V, и в 625 году язычника Гонория⁹, забавлявшегося только позорным проклинанием нарочно возбуждаемых курией монофизических и монотелетических вопросов, с целью волновать умы, чтобы предотвратить реформацию Магомета, вредную для сношений Европы с Азией. Курия имела достаточно времени, чтобы отказаться от упрямства; тем не менее она, напротив, настаивала на своих декреталиях, не протянула по-христиански руки примирения и унии даже грекам, вследствие чего во время управления Гонория над курией сто миллионов жителей западной Азии отпали от христианства или от согласия и унии с Европой и стали исповедывать с 630 г. учение Магомета.

Если бы Магомет, который имел только одну жену, не проповедовал полигамии, то, из ненависти к курии Ромы, приняли бы ислам не только персидский царь Козрой, но даже и современные император византийский Гераклий и славянский государь, называемый велико-моравским-Самон, отец Чеха, Леха и Русса, так как Магомет проповедовал по крайней мере почитание Единаго Святаго Отца, находящегося на небе, а не в Риме.

По смерти Гонория в 638 году управлял Северин, убитый через два года своим братом Иоанном, который занял его место, но в 642 году он был заменен Феодором. После него управляли следующие папы: с 649 года Мартин, с 655 года-Евгений, с 657 г.-Виталиан, с 672 г.-Деодат, с 676 г.-Домн, с 678 г.-Агафон, с 682 г.-Лев, с 684 г.-Бенедикт, с 685 г.-Иоанн, с 686 г. – Конон, с 687 г.-Сергий, с 701 г.-их родственник Иоанн VI. Этот перечень пап, сменившихся в столь короткий промежуток времени, без сомнения, покажется неомороченному иезуитами читателю изумительным. Но это объясняется тем, что курия Ромы всегда имела в руках не крест и Евангелие, но кинжал и яд, при посредстве которых проповедовало истины Божии, с целью приобретения богатств для распутной жизни. Дьявол ввел такие излишества в скромных прежде христианских общинах, что роскошь епископских дворов возбуждала удивление даже тех, кто был знаком с императорским двором. Особенно восхваляли пышность сопровождавшего епископов кортежа и великолепные пиршества в епископских дворцах. Странные понятия о высокой добродетели безбрачия долго удерживались между наиболее набожными, которые неохотно давали разрешения на вступление в брак. Посреди духовенства, которое, под влиянием этого возрастающего стремления, считало более удобным для себя воздерживаться от вступления в брак, вошло в обычай, как узнаем из наказов и жалоб, жить “с женщинами, вводимыми побочными путями”. Они считались сестрами или племянницами священников, которые неоднократно давали доказательства хорошего вкуса, выбирая замечательно красивых родственниц. Законы Гонория, как утверждают наивные, положили конец этим бесчинствам.

Дети, происшедшие от таких связей, не представляли никакого особенного соблазна.

Впрочем, и теперь в странах, подведомственных латинской Церкви, не редкость, что бедная семья усыновляет ребенка, происходящего от ксендза и его “сестры” или “племянницы”.

До какой степени римское духовенство в то время было еще невежественно, видно из того, что, высылая в 680 г. на шестой вселенский собор в Константинополь послов: Иоанна, епископа портского, Иоанна, епископа Региума, Абундация, епископа петернского, и легатов: пресвитеров Феодора и Георгия и диакона Иоанна, избранных из 125 итальянских епископов, папа АгаФон писал императору Константину Погонату, извиняясь, что отправил послов не красноречивых и недостаточно сведущих в Священном Писании, оправдывая их невежество тем, что они были людьми, которые в плохия времена, живя посреди варваров, работою рук своих должны были зарабатывать насущный хлеб¹⁰.

Ha этом соборе представители АгаФона называли его вселенским епископом, несмотря на то, что Григорий порицал присвоение этого титула другими патриархами и отвергал в отношении к себе; тем не менее, с тех пор папы упорно удерживают этот титул за собою¹¹.

Упадок просвещения в Риме подтверждается еще тем, что среди отцов римской Церкви не было ни одного выдающегося писателя, известнейшие же происходили из других патриархатов. Литература основывалась на еврейских сочинениях тех времен и Новом Завете. Поэтические же образы были большею частью заимствованы у пророков. В исторических сочинениях замечается почти непонятный для нас недостаток добросовестности и правды; так, Евсевий, как сказано выше, простодушно сознается, что “в своей истории будет опускать все, что может служить к унижению Церкви (римской), а все то, что может содействовать ее славе будет восхвалять”¹². На этом основании клерикальные писатели ссылаются чаще всего на Евсевия, особенно в вопросе относительно епископства св.Петра в Риме. Польские историки, иезуиты, придерживались метода Евсевия, но не сознавались в этом так откровенно, как Евсевий. По следам иезуитов пошли, за весьма небольшими исключениями, позднейшие и современные польские историки и писатели.

Если бы кто-либо осмелился оскорбить любовь общества к этим глупым сказкам, считающимся у поляков авторитетными сочинениями, то навлек бы на себя общий гнев и был бы заклеймен именем еретика, во время же господства инквизиции был бы сожжен на костре, как это мы ниже постараемся доказать.

Со времен Иоанна VI папские хроники до того искажены курией, которая старалась скрыть историю занимавших папский престол женщин, что наиболее ученые и добросовестные историки папства не в состоянии достоверно выяснить хронологию дальнейших пап до второй половины IX века На эту запутанность жалуется также автор “Истории Рима” Грегоровиус, говоря: “хронология событий запутана и фактов недостает”¹³. Вместе с этим мы дополним то, что выше сказали о папессе Иоанне на основании хроник Мартина Поляка и Мартина Шкота, данными, почерпнутыми из иных источников¹⁴, свидетельствующих следующее: Иоанн VI приобрел славу не только симонией, как его предшественники, но сверх того еще и тем, что правил публично курией вместе со своей агапетой, названной “Иоанной первой”, которая выдавалась за кардинала. По смерти Иоанна VI курией управляла названная папесса Иоанна под именем Иоанна VII и была заменена в 708 году Сисиннием, а двадцать дней спустя Константином. Последний управлял курией до 715 года. О деятельности этого папы историк Lavicomterie говорит следующее: “По смерти архиепископа Дамиана, Феликс, епископ Равенны, является к папе Константину прося о предоставлении ему вакантного места. Однако, он позабыл об одном, т.е. о ватиканском торгашестве, вследствие чего его просьба не имела последствий. Феликс возвращается в Равенну и жалуется духовенству и народу. Константин, разгневанный тем, что на него осмеливаются жаловаться, обращается, по совету курии Ромы, к императору с просьбою послать вооруженную силу, чтобы наказать Феликса. Старый, дряхлый и фанатичный Юстиниан посылает патриция Феодора с флотом в Равенну. С помощью Феодора Константин опустошает огнем и мечем всю провинцию, Феликсу же приказывает выколоть глаза”¹⁵.

По смерти Константина курия избрала своим председателем Григория, названного вторым или Сириусом, который вел борьбу с иконоборцами.

В 731 году вступил на престол Григорий III, который постоянно проклинал греков, как “иконоборцев”, кроме того вводил латинство среди германцев, помогая им при этом в их войнах с славянами-велотами в Ольгоборе, прозванном “Oldenburg”, и в Гольштинии, прозванной “Holstein”.

В 741 году курия избрала своим отцом кардинала Захарию, и этот pontifex maximus приобрел известность фабрикацией в течение одиннадцати лет вместе со своими семьюдесятью кардиналами разных декретов, известных под именем Лжеисидоровых декреталий, заключающих в себе мнимые каноны Иоанна Крестителя и известные слова Ииcyca Христа, сказанные Петру, равно как и послания апостолов к монархам и декреты 31 папы. В этих декреталиях весьма высоко ставятся привилегии духовенства вообще и епископов в особенности, и власть папы расширяется гораздо дальше того, что признавалось за нею дотоле. Он выставляется как верховный глава, законодатель и судья Церкви, единый епископ всего христианского мира; по всем делам можно обращаться к нему с апелляцией, и он один только вправе решать все важные или трудные дела; без его позволения не могут быть “созываемы даже провинциальные соборы, и их постановления не могут иметь помимо него никакого значения. Весьма значительная часть декреталий имеет своим предметом обвинения, взводимые против епископов; и действительно, почти каждый из пап, приводимых здесь, хотя что-нибудь да говорит по этому предмету. Епископы объявляются свободными от всякого мирского суда; худые епископы должны быть терпимы, как наказание Промысла, которое послужит к вечному благу для подчиняющихся ему; суд над ними должен быть предоставлен Богу. На случай, если бы явилась необходимость возбудить обвинение против какого-либо епископа, принимаются тщательные меры к тому, чтобы трудностью условий, требуемых для возбуждения преследования, сделать таковое почти невозможным… Никакой мирянин не может обвинять епископа, или даже церковнослужителя, так как ученик не выше своего учителя, и овца не должна обвинять своего пастуха. Церковнослужитель, который обвинил бы своего епископа в зазорных делах, был бы подобен сыну, вооружающемуся против своего отца, и потому его обвинения не могут быть выслушиваемы. Для того, чтобы доказать виновность епископа, требуется 72 свидетеля, и качества свидетелей определяются с такою строгостью, что, конечно, имелось в виду скорее устранить всякое показание, чем обеспечить его достоверность.

Но была и такая степень в иерархии, к которой декреталии относились весьма строго, и именно к митрополитам. В франкской системе суд над епископом принадлежал местному митрополиту, на решение которого была возможна апелляция к государю. Но в декреталиях митрополит делается бессильным без согласия своих соподчиненных епископов (суффраганов). Он не мог даже собирать их без позволения папы, и всякое решительное суждение по таким делам принадлежало только одному папе. Тут же проводится резкое различие между обыкновенными митрополитами и высшею степенью приматов, которые выставляются в качестве уполномоченных викариев от папы.

Собственно неизвестно, с какою именно целью и в каких интересах первоначально сделан этот подлог, – в интересах ли папы, которому приписывалось верховенство, столь высокое по своему мнимому происхождению и столь безграничное по своей степени, или в интересах епископов, которых декреталии освобождали не только от всякого светского контроля, но также и от контроля митрополитов и провинциальных соборов, предоставляя решение их дел более отдаленному трибуналу папы, как единственному судье, компетентному решать их дела. Или же, без всякой определенной цели касательно взаимных отношений различных классов, иерархии, подлогом этим просто имелось в виду утвердить привилегии духовенства и доставить ему независимое от светской власти положение. Пап этом митрополиты в особенности подвергались в них нападкам за то, что они были главными орудиями, – чрез которые каролингские государи могли иметь контроль над епископами, смещать неприятных им лиц, а влиять на решения соборов. В конце концов, подлог больше всего пользы приносил папам, которые без стыда и угрызения совести пользовались таким бесчестным обманом.

Таким образом, курия старалась сделать светские правительства послушными себе, как непреложной истине. Все эти декреталии были подтверждены в 752 году кандидатом в папы Стефаном. Но когда Стефан в течение 4-х дней после избрания в папы отказывал курии в опубликовании декреталий, она его отравила, а на его место избрала другого Стефана, названного третьим, ревностного преследователя и инквизитора боносиан и ариан, а главное – “унитариан” и “иконоборцев”. Стефан пригласил Пипина, короля франков, на помощь против лонгобардов, которых курия считала очень опасными противниками ее власти. Дело в том, что лонгобарды не хотели верить в подлинность ее декреталий и в ее якобы чудеса, а особенно в догмат “Filioque”, считая его, так же, как и греки, сущею бессмыслицею, выдуманною курией в целях теократическо-финансовых, и называли курию отступнической сектой.

Чтобы склонить Пипина к соучастью в своих преступных намерениях, Стефан послал ему собственноручное письмо св.Петра, якобы воскресшего вследствие молитв Стефана для написания этого письма, которое дословно приводится в выдержке из сочинения Lanfrey, помещенной ниже. По смерти Стефана курия избрала своим председателем его брата Павла, ревностного защитника догмата “Filioque”. В этом отношении был его последователем преемник его Константин II, вступление которого на панский престол в 767 г. не обошлось без кровопролития. Скандалы, торгашество, насилия и пытки, – вот средства, при помощи которых Константин вступил на папский престол. Он был еще мирянином, когда уже было подготовлено все, чтобы возвести его в это достоинство. Некто Тотон, герцог Непский, вместе со своими братьями собрал значительное войско солдат, крестьян и тосканских мещан и во главе их вошел в Рим в тот момент, когда Павел I испустил дух. Григорий, епископ пренестский был вынужден рукоположить его брата Константина во все духовные степени. Итак, Константин сделался папою, не имея еще ни одного чина в духовной иерархии. Только на другой день он был посвящен в диаконы; несмотря на это, народ принужден был ему присягнуть. Окруженный вооруженною силою, Константин вошел в базилику св. Петра, где три епископа возвели его в сан главы столицы апостольской.

Узурпатор папского престола обратился к узурпатору французского престола с просьбой о поддержке. Новый Папа написал письмо Пипину, который оказал столько услуг Стефану, Павлу и 3axapии. Но тиран уже сильно состарился и не имел той энергии, которой требовал престол, но которая опозорила его столькими изменами. Константин поэтому увидел себя осиротевшим. Около года он забавлялся своей добытой интригами властью, но после битвы, происшедшей между его сторонниками и лонгобардами под стенами Рима, был схвачен и заключен в монастырь, причем ему выкололи глаза и вырвали язык.

После изгнания Константина курия избрала председателем Стефана IV. Первым шагом этого папы был протест против постановлений константинопольского собора, который отверг догмат “Filioque” и о почитании икон и реликвий куриальных вследствие того, что ни Иоанн Креститель, ни Христос не упоминают вовсе о “Filioque”

и о почитании икон и реликвий куриальных. С 772 года продолжал дело своих предшественников Адриан, по смерти которого в 795 году курия избрала своим председателем, или отцом, Льва, названного третьим. Этот последний сделал себя и курию верными слугами германского императора, т.е. создал политическую агентуру германизму против славянства, о чем скажем ниже.

В этом месте мы прервем изложение деяний римской курии, составленное на основании старой рукописи, и рассмотрим вопрос об иконопочитании, бывшем причиной сильной религиозной борьбы.