Глава V

Несколько замечаний о Восточной Церкви.

Господь Иисус Христос учил, что Его вера и религия происходит от Самого Бога и, стало быть, не может быть уничтожена никакою человеческою силою, так как ее основатель во всякое время станет на ее защиту до скончания века.

Это предсказание сбылось и тогда, когда наступило время нравственного падения Рима. Господь ниспослал свою благодать на восточное духовенство, которое с истинно апостольским самоотвержением воспротивилось притязаниям римской курии и интригам латинского духовенства и, не обращая внимания на всевозможнейшие гонения крепко отстаивало истинную (православную) веру и апостольские предания.

Оно сильно восставало против распространения веры с помощью оружия, боролось с нововведениями, не согласными с духом апостольской веры, отвергало нелепые догматы, изобретаемые без всякой надобности, ничуть не укреплявшие в вере во Христа, а, наоборот, обессиливавшие чистую веру. Оно строго осуждало мирскую власть пап, любостяжание, роскошь и разврат западного духовенства. Когда оказалось, что все отзывы восточного духовенства остаются гласом вопиющего в пустыне, тогда, как это увидим ниже, наступило разъединение, раздел церкви Христовой на Восточную и Западную.

Мы уже сказали выше, что римский епископ Виктор, живший во втором столетии, первый, обнаружил стремление к церковному единодержавию, пользуясь в данном случае разногласиями, касающимися дня празднования Пасхи. Высокомерный и вспыльчивый, он увлекся до такой степени, что предал анафеме все церкви и народы, которые не применялись к обрядам римской церкви, несмотря на то, что те, хотя в данном случае и не шли по стопам Рима, действовали, однако, согласно с указаниями Евангелиста Иоанна и других апостолов. Этот поступок Виктора, до тех пор чуждый по своему характеру христианской церкви, сразу же был осужден Иринеем, епископом Лионским, и многими другими истинно-религиозными людьми. Св. Ириней советовал Виктору стремиться к единению и всеобщему согласию, но никак не угрожать анафемой. Поликрат, епископ Ефесский, ответил Виктору: “твои угрозы не пугают меня”.

Папский историк Лавиконтери (стр. 60) говорит следующее: “Имеющиеся у нас данные, которые касаются римских епископов конца второго столетия, гораздо определеннее и вернее прежних преданий. Известно, что в 193 году Виктор был возведен в архиерейский сан. Все предыдущее покрыто мраком, испещрено нелепыми легендами, презираемыми всяким человеком, ум которого не помрачен фанатизмом и невежественным суеверием. Все, что творилось дальше, не может не возбудить отвращения. Уже тогда возникают разногласия, касающиеся празднования Пасхи, но первоначально они лишены острого характера. Однако, Виктор далек уже от той умеренности, которою обладали его предшественники: считая себя представителем верховной власти, он, по собственному побуждению, отлучает от церковного общения все азиатские общины или церкви на том только основании, что они расходятся с его воззрениями, предает их анафеме и публикует компрометирующие письма, исполненные всевозможнейших упреков и оскорблений”.

Все епископы были удивлены и возмущены этим поступком клерикального деспота. От имени их всех отвечает папе Св. Ириней, епископ Галлов, оспаривая у него право и власть управлять другими церквами, кроме римской. Это, по мнению Иринея, своего рода раскол, который не приносит чести зарождающейся церкви. Итак, названный Виктор, тот высокомерный и коварный архиерей, который стремился к верховной власти над епископами старше его, является предвестником свирепой наглости своих преемников Это бы еще ничего, если бы все дело основывалось на скандалах, невежестве и глупом высокомерии. Но, увы! — в скором времени мы увидим несчастных христиан, терзающих друг друга, орошающих Европу в течении пятнадцати столетий кровью и слезами, распространяющих, по зову монаха, печаль, пожары, гибель и всевозможнейшие бедствия, проистекающие от беспощадного фанатизма.

Нередко случается, что гордость и высокомерие не только не отступают в виду встречаемых препятствий, но, наоборот, раздраженные, обнаруживают тем большую еще силу сопротивления. Подобное явление мы замечаем и в истории римских пап.

Итак, хотя Виктор и был осужден Иринеем и другими епископами, тем не менее Стефан, возведенный в епископский сан из среды языческих жрецов Рима III столетия, снова начал величать себя епископом над епископами, с презрением отвергая постановления двух поместных африканских соборов о крещении еретиков и даже угрожая анафемою всем тем, кто не соглашался с его мнением. В виду таких проделок Стефана, навязанного христианской церкви курией Ромы, св. Киприан, епископ Карфагенский, высказал на Карфагенском соборе (256 г.) следующее: “Никто из нас не задается мыслью о том, что он епископ над епископами, и никто из нас, пуская в ход страшные угрозы деспота, не требует подчинения от своих товарищей, так как всякий епископ, имея власть, данную свыше, имеет и свои убеждения, и свою волю, стало быть, не может подлежать суду другого епископа точно также, как и он сам не имеет права судить другого”.

В 71-м послании его сказано: „Св. Петр, который прежде всех был избран Христом, не имел ничего общего с высокомерием даже и тогда, когда ему пришлось впоследствии спорить с Павлом об обряде обрезания, не претендовал на первенствующее положение и не требовал ни от современных, ни от будущих поколений исключительного повиновения”. Одновременно, св. Киприан от имени всех церквей не одобрял мер, принимаемых Стефаном по отношению к еретикам, и послал ему с нарочным братское письмо. Но римский епископ не только не принял посланников св. Киприана, а даже запретил подведомственному себе духовенству принимать их в свои дома. И их никуда и не впустили. Независимо от сего, Стефан, узнав о том, что восточные епископы присоединились к постановлениям африканских соборов, и, заручившись поддержкой со стороны “курии Ромы”, угрожал анафемою не только африканским, но и восточным епископам.

Что же изображала из себя эта “курия Ромы”, имевшая такое еретическое влияние на христианских епископов Рима, имя которой сохранилось даже и по нынешний день? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вернуться обратно ко временам основания Рима.