Глава VI
Основание Рима. Ромул. Римские жрецы, или курия Ромы. Адовы врата Ромы. “Curio Maximus”. Нума Помпилий. Жрецы Весты и Эгерии. Кардиналы. Книги Нумы. Завещание курии Ромы: “Constitutiones dominationis arcanae”. Тулл. Анк. Тарквиний Древний. Сервий Туллий. Тарквиний Гордый.
Никому, кроме Создателя, в настоящее время неизвестно, кому обязаны Греция1 и Италия политеизмом и идолопоклонством, но зато достоверно известно, что в Рим они были занесены “римской курией”, существующею с 753 года до Рождества Христова. Как раз в названном году она впервые появилась в итальянском портовом городе Остия, как “curia romana”, т.е. “сильная шайкаи. Хотя ни один историк не в состоянии определить в точности, откуда она прибыла, но все-таки разве только одни лицемеры могут отрицать ее беспрерывную деятельность, продолжающуюся сплошь до нашего времени с тех пор, когда она, под предводительством своего “Силача” или “Ромулуса”, приступила к постройке в итальянской провинции Латиум города Ромы. Только одни лицемеры навязывали и навязывают жителям Латиума основание ложно непогрешимого оракула. Рассчитывая на беспредельную наивность народных масс, они, точно непорочные младенцы, утверждают, что курия Ромы ничто иное, как ни в чем неповинное учреждение, лишенное всякой власти и влияния. Между тем, напротив, в качестве оракула Ромы, курия пользовалась фактической властью; сенат же (senatus) является представителем только одной пустой формы. Некоторые историки подозревают курию в стремлении к тому, чтобы прежнюю религию Латиума, т.е. веру в Единаго Святаго Отца или Создателя, заменить разнородными слепыми верами. Другими словами, они обвиняют ее в сектанстве, т.е. в пропаганде, которая прямо противоположна религии чувства или совести. Итак, они утверждают, что курия прежде всего завела у себя напускную веру в персидский дуализм, т.е. в двух богов Ормузда и Аримана. По словам других историков, та же самая курия объявила уже сто лет спустя после основания Рима, что ее предводитель, ее Силач или ее Ромулус, является настоящим создателем мира, и что проклят будет тот, кто не поверит, что она, состоящая из богов, является непогрешимым оракулом. Еще другие утверждают, что курия Ромы первоначально проповедовала напускную веру в индийское “тримутри” или в трех богов, вместе с индийскими тайнами “агсапа”, т.е. напускную веру в Браму, Вишну и Шиву, приказывая отдавать им честь посредством “agnis” т.е. огня, а также посредством индийского “puhar” и индийского “vac” или греческого “логос”, т.е. с помощию таинственных слов, которые не были понятны никому, даже ей самой.
Многие летописцы средних веков, а также новейшие писатели утверждают единогласно, что названная курия Ромы, действовавшая в качестве ложно-непогрешимого оракула, завела у себя, первоначально в своей провинции Латиум, кровавыя жертвоприношения, заменив таковыя впоследствии бескровными, т.е. денежными.
Из греческих историков, одни считают курию римского оракула в первое время ее появления в порте Остия шайкою корсиканских пиратов, которая, с помощью огня и меча, проповедовала только одну веру в силу и деньги, две основы своего будущего могущества; или же шайкою, состоявшею из трехсот человек разбойников, под предводительством Силача или Ромулуса; другие принимают первоначальную курию оракула за шайку секты вавилонских и персидских магов, изгнанных из Персии последователями дуализма, т.е. системы Заратустры двух богов; третьи считают ее шайкою секты браминов, изгнанных из Индии последователями “тримутри, т.е. системы трех богов; есть, наконец, и такие, которые утверждают, что лишь только итальянская “curia romana” успела занять порт Остия, сейчас же провозгласила себя громко сектою непогрешимых кудесников, т.е. египетских магов, на первобытном латинском языке: “infallibiles augures aegyptiani”, которые якобы имеют власть творить чудеса, “miracula”, и давать непогрешимые пророческие ответы: “infallibilia oracula”, касающиеся мнимо-непогрешимых догматов, якобы чудесным образом ей объявленных, “revelationes”, и чудесным образом в нее воплощенных богами и богинями небес, земли, вод и подземного мира, — и что она тут же принялась за пропаганду политеизма, продавая крестьянам Латиума небольшие металлические статуэтки и разные амулеты, изображающие мнимых богов и богинь Вавилона, Египта, а также и Греции, якобы обязанных подчиняться могуществу ее оракула, ее волшебным, магическим, таинственным и тому подобным силам.
Некоторые писатели утверждают, что названная курия таинственного оракула завела в Латиуме многобожие сразу и насильственно; другие высказывают мнение, что она распространяла политеизм медленно, постепенно, но с помощью принудительных мер, сначала по деревням и сельским общинам Латиума, называемым по-латыни «pages et paganes”, а затем во взятых ею укрепленных городах (агх). Она проповедовала чудесное воплощение богов и богинь в своих мнимо-непогрешимых авгуров (augures auspicii) или в волхвов ее оракула, т.е. в себя самое, итальянскую курию. Стало быть, она проповедовала идолопоклонство, состоящее в поклонении ей самой, ее воображаемому оракулу, ее откровениям “revelationes”, нарушая таким образом существующий всегда и повсеместно монотеизм, т.е. поклонение Единому Создателю. И, действительно, благодаря своии “concilia oraculi curiae auspicii et augurum”, т.е. соборам своих мнимо-непогрешимых жрецов, она создавала свои мнимые чудеса и откровения египетских божеств, а впоследствии также и греческих, и всевозможные догматические и оракульные обряды слепой веры в воплощение богов и богинь в “куриалесов”, в их жен, играющих роль мнимо-чудотворных фей. Проповедуя постоянно все новые и новые воплощения мифологических существ, она, тем самым, ставила себя на место Создателя. Неудивительно, что она величала себя публично святой курией волхвов, sancta curia romana oraculorum auspicii et augurum, состоящею из богов и богинь, хотя, в сущности, ни один из ее представителей не имел желания веровать в такие глупости. Все они напускали на себя вид верующих лишь только для того, чтобы тем легче поощрять наивных к жертвоприношениям под предлогом разных догматических “угодничеств”, и то для каждого догмата отдельно. Все это было причиною многих народных восстаний, но хитрая курия Ромы, за всяким разом менявшая форму правления, всегда сумела извлечь для себя новую пользу.
Изложив в сжатом виде многие исторические данные, а также комментарии новейших историков, мы считаем целесообразным сослаться еще на некоторые старинные рукописи2, в которых, по нашему мнению, вполне верно изложена история куриального оракула Ромы, и ознакомить читателя с результатами исследований тех ученых историков, которые, конечно, не пользуются расположением иезуитов. Они утверждают, что:
Этимология слова “гоmа” обозначает силу, “curia” значит двор, копье, товарищество или шайка, стало быть, “curia romana” означает: “сильная шайка”. Эта-то сильная шайка, названная оракулом Ромы, прославилась в 753 году до Рождества Христова в маленькой провинции “Latium” или “Latinium”, на левом берегу Тибра, в Сабинских горах, между Апеннинами и морем, как сильная шайка морских и сухопутных разбойников, предводительствуемых пиратом, приобревшим, благодаря своей силе, имя Силача или “Ромулуса”. Греческие историографы и комментаторы, на основании письменных преданий, утверждают, что тот же самый Ромулус, находясь во главе сильной шайки или курии, состоявшей из трехсот человек разбойников, и желая господствовать единовластно, до такой степени увлекся жаждой власти и богатства, что убил родного брата Рема, по примеру Каина, убившего своего брата Авеля. Вслед затем Силач-Ромулус напал со своей курией на жрецов Латиума, поклонявшихся Единому Создателю под Его видимым символом солнца и под Его осязательным символом огня, поубивал их всех и завел в Латиуме новые обряды, а, именно, велел жителям поклоняться себе и своим ближайшим подчиненным, остальным предводителям курии. Он согнал жителей, уже в качестве своих рабов, приказал им рубить леса на семи холмах и построил между ними четырехугольный город в триста домов, который назвал “Roma quadrata septicollis”, окружив названные семь холмов каменною стеною, с семью окованными железом воротами, которые названы им адскими вратами.
Соорудив на Капитолийском холме, на месте прежнего пастырского “asylum”, укрепленное “asylum arx”, он, совместно с товарищами, сделал вылазку к латинянам и сабинянам, у которых каждый из них похитил себе жену и по несколько человек рабынь и рабов, предназначенных для заселения нового города курии. Затем он без труда подчинил себе все арксы албанцев, а в конце концов — и город Курес в Самниуме, столицу сабинян. Поселив значительную часть жителей в своей Роме3 , он объявил себя царем трех небольших государств я, чтобы не допустить никогда до всеобщего бунта, разделил своих товарищей на три части (tribus), каждую же трибу на десять курий со жрецом во главе, а также организовал в своих владениях теократическую администрацию. Его старые товарищи были назначены сенаторами его сената, двести человек младших сподвижников образовали его войско, т.е. ликторов, остальные же заняли места жрецов “curiales” в трех храмах или же были назначены предводителями его личной охраны и исполнителями его воли. Одновременно он приказал своему сенату величать себя “magnus cardonalis inferi et curio maximus” над обрядами оракула, жрецов, авгуров, кардиналов и прочими кудесниками, главным же образом над обрядами, предписанными им в честь своей жены Весты, считавшейся богинею и архижрицею огня, который, как известно, являлся везде и всегда и до сих пор является еще символом солнца. Известно, что солнце, с своей стороны, является символом Создателя, который назывался у латинян и сабинян “Янусом”, у греков “Зевесом”, у индийдев “Вендом”, причем всегда и везде считался Богом богов или Прабогом. Вслед затем названные трибы, от индийского “тримутри”, наименовали себя “sacra curionia publica” и провозгласили своего начальника “sanctus deus Quirinus”, т.е. богом на Квиринале Ромы, приказывая народу приносить ему в жертву десятину своих доходов. Каждая из названных триб, состоявшая из ста человек куриалов, т.е. из старцев, “senes”, образовала часть всего совета или собрания старцев, получившего отсюда название сената, “senatus curiae”, в котором в то время еще соединялась мирская власть с оракулом. Впоследствии эта власть всецело перешла к жрецам, называвшимся “curiae veteres” n “curiae pontifices et augures”. Сюда принадлежали жрецы: Flamen Dialis, Flamen Martialis, Flamen Quirinalis, Flamen Maior, fratres arvales и Flamen Curialis.
Упоминая о курии после смерти Ромула, мы будем иметь в виду только одних жрецов.
Старцы, получившие название “patres”, a оттуда патрициев, являлись одновременно чем-то вроде куриального, оракульного попечительства над сенатом, над народом и над обрядами поклонения огню, постоянными хранителями которого днем и ночью были по очереди жены жрецов “curiales”, прислуживавшие жене архижреца Весте и оттуда прозванные весталками. Итак, когда “curio maximus” не захотел освободить жен своих куриалов и сенаторов от услужения жене своей Весте, несмотря на то, что у них имелись не только дети, но у некоторых водились даже и внуки, вся курия взбунтовалась и, убив своего основателя на 62 году его жизни и на 40-м его царствования, объявила народу посредством своего сената в 714 г. до Р. X. о своем первом чуде, а именно, что “curio maximus взят на небо богами”.
С тех пор курия решила лишить предводителя вооруженной силы полной власти и, желая снискать себе расположение сабинян, в качестве сенатского оракула провозгласила своим царем, — конечно, только для виду, — кроткого и смирного, но чрезвычайно богатого сабинянина, жителя Кум Нуму Помпилия, под условием, что он будет подчиняться всем без изъятия постановлениям курии. Кроткий и смирный сабинский гражданин Нума вовсе не имел желания господствовать над сенатом, остававшимся в распоряжении оракула и зависимым от его фантазии; но его заставили согласиться, угрожая ему местью за ослушание. На жену его Эгерию курия возложила обязанность архижрицы, в помощь которой назначила нескольких весталок из среды дочерей авгуров и гаруспексов оракула; на них-то и возложена была тяжелая обязанность днем и ночью поочередно смотреть за тем, чтобы огонь не потух. Весталки состояли под непосредственным надзором вдовы Ромула, старой Весты. Одновременно с этим Нума получил приказание освободить жен сенаторов курии и ее жрецов от всяких занятий и таким образом дать им возможность всецело посвятить себя уходу за своими детьми и внуками. Затем ему было приказано провозгласить членов курии или куриалов “кардиналами”, которые, якобы, имеют право отворять и затворять “cardo”, т.е. ворота ада и рая4. Та же курия заставила Нуму публично признать куриалов “отцами” (patres) и именовать их “patres sancti”, родственников же их — “патрициями”, а весь остальной народ — “плебеями” Таким образом, целая тысяча сыновей и три тысячи внуков куриалов являлись мнимыми отцами горожан и рабов. Военное сословие ликторов, вооруженных топорами, кинжалами и розгами, состояло исключительно из сыновей авгуров и куриалов. Точно также и все должности замещались исключительно лишь патрициями. Должностные лица были подчинены сенату, который, однако, находился в полной зависимости от оракула курии. Покладистый Нума, беспрекословно исполнявший все предписания курии, напрасно убеждал ее членов, что народ поклоняется только одному Единому Создателю, в Его символах солнца и огня, что он никогда не поверит серьезно басням о вознесении на небо Ромула, о богах, богинях и чудесах курии, и доказывал, что все это не более, как лицемерие и притворная вера. Но курия ответила ему, что притворная вера со временем переходит в обычай, и что она всегда готова довольствоваться обычаем притворной веры. Кроткий Нума, с женою своею Эгерией, архижрицею весталок, именуемою уже “богинею Весты”, вел тихую жизнь на горе Авентине и составлял втайне устав религиозного поклонения Единому Богу в одном лице. Он должен был скрывать от курии свой монотеизм и напускать на себя политеизм, так как курия, желавшая оставаться непогрешимым оракулом, стоящим выше постановлений сената, не пожелала проповедовать ясную, чистую религию поклонения Единому Создателю в одном лице, но предпочитала распространять запутанную, мистическую компликацию многих богов, богинь, чтобы таким образом окружить себя таинственностью и иметь предлог пользоваться жертвоприношениями на таинственные цели так называемых угодничеств ауспициума, посвященных трем, семи и большему количеству богов, богинь и полубогов, а также вышеупомянутым семи “адским вратам Ромы”.
Вполне естественно, что в скором времени доход от поклонений трем и даже семи богам со стольким же количеством богинь показался курии “collegium auspicii” слишком ничтожным. Поэтому она сочла целесообразным увеличить число покровителей и покровительниц, чтобы таким образом пользоваться жертвоприношениями, предназначаемыми большему количеству богов и каждому богу отдельно. Для более успешной композиции и компиляции, авгуры или волхвы курии выписали себе из Великой Греции, т.е. южной Италии, мифологические поэмы или фантастическую мифографию, а именно Илиаду и Одиссею Гомера и Феогонию Гезюда “О мнимом происхождении богов”. Все просвещенные греки глумились над этою феогонией, считая ее фикцией и признавая только одного Создателя. Имея под рукою такой богатый источник поэтического вздора и фантасмагорий, оракул объявил народу, конечно, вопреки желанию Нумы, множество мнимых и сверхъестественных чудес, совершенных будто бы авгурами, т.е. магами Ромы. Жрецы, нисколько не стесняясь, прямо объявили, что курия сплошь состоит из потомков Януса и Веды, имя которой по книгам индов “Майя” —богиня весеннего урожая; что у Януса и Веды 5ыли сын Марс и дочь Опс, мнимые боги войны; что эти боги сочетались браком и, устранив от самовластия своего отца Януса и мать Майю, царствуют рядом с ними на многих других престолах вкупе с многочисленными детьми, которые принимают разные виды и могут быть заменены якобы вознесшимися на небо куриалами, весталками и гаруспексами. Сюда относятся: Сатурн, Хронос, Посейдон, Геста, Деметра, Гера и т. п. лица, которые имеют многих жен, мужей и потомков, Нептунов, Плутонов и т. п., живущих будто бы в море, в аду, в оракуле и в природе. Каждый римлянин, под угрозою проклятия и гнева богов, т.е. жрецов курии Ромы, должен был приносить в храмы курии подаяния под видом жертвоприношения, для каждого из названных богов отдельно.
Curia romana oraculi-сильное товарищество оракула, с помощию своего сената и своих ликторов, т.е. своих сыновей и внуков, вооруженных топорами, кинжалами и розгами, заставлявшее народ веровать в разного рода оракульный вздор, считавшийся мнимым откровением, подтверждаемым тысячами мнимых чудес, приказывавшее приносить себе жертвы и не успевавшее пользоваться ими, разделило всех патрициев в государстве на два разряда “публиканов”, т.е. собирателей жертв и подаяний, и подчинило их всех надзору своего сената, предоставив себе, как оракулу жрецов (oraculum auspicii augurum), право контролировать его. Упрочив таким образом, с помощью собранных сокровищ, систему теократической иерархии и тимократии, курия приказала своему сенату провозгласить себя таинственным, святым и непогрешимым оракулом, даже в случае, когда дело касалось жизни сенаторов, и предоставила себе право решать о воле богов, касающейся всего народа и сената, как непогрешимому (infallibile) учреждению. Богатая курия оракула, в виду обнищания сенаторов, жизнь и имущество которых всецело находились в ее руках, пользовалась неограниченною властью, которую никто у нее не оспаривал. Всякий сенатор, не подчинявшийся ее оракулу, т.е. ауспициуму авгуров, погибал от кинжала, уже не как бунтовщик, но как безбожник.
Курия оракула открыто провозгласила сама себя уже “господином мира и всех сенатов мира”, сенат же, с своей стороны, утверждал все это и, как учреждение, существующее только для вида, пожаловал оракулу титул “collegium pontificum”, а Нуме — “pontifex maximus”.
Оракул Ромы, возносившийся все выше и выше на крыльях своей фантазии, объявил с видом мнимой серьезности, с помощию своих жрецов “augures vel haruspices oraculi”, не только в пределах своего государства, но даже по всем известным в то время землям о том, что непогрешимый оракул получает сведения путем тысячи чудес, объявляемых ему из адских врат Ромы, и что все эти откровения и вдохновения, подтверждаемые присягою сената, проистекают прямо и непосредственно от богов Капитолия, Палатина, Квиринала и Авентина и сообщаются посредством жриц огня Весты и Эгерии, которые были провозглашены дочерьми Януса и Майи. Несмотря на то. что народы, хотя и привыкают ко всему, но тем не менее ощущают всегда существование только одного Создателя и поклоняются Ему, не обращая внимания на ложные чудеса оракула индов, персов, греков, египтян и Ромы, — ‘Все-таки человечество заинтересовалось столь необыкновенною наглостью курии Ромы и стало предаваться суеверию. Даже египетский оракул боялся за свое существование в виду тысяч мнимых чудес, совершаемых якобы среди “адских врат”. Греческие и свевские, т.е. славянские народы, не находя возможным понять то, что творилось в Роме, и как совершались мнимыя чудеса и откровения, непостижимые для философов и чуждые человеческому чувству, так как чувствовать можно только одно существование Создателя, считали курию Ромы простым надувателем или же колдуньей. С другой стороны “diples’ia”, т.е. двойственники, интриганы, провозглашали ее истинным чудотворцем. Притом население Рима, видя, что чем более имеется рабов, тем легче приходится всем работать, и что объявляемыя куриею все новыя и новыя тайны и чудеса привлекают в Рим толпы любопытных и таким образом увеличивают богатства города, показывало вид, что верить всему этому, чтобы заставить суеверных иностранцев склоняться на сторону Ромы и подчиняться вооруженной силе Ромы, где только таковая появится. Взятые в плен ликторами, преимущественно слабонервные женщины и мужчины, одержимые болезненным воображением и богатою фантазией, при входе в “адские врата” падали в обморок от страха и ужаса, так как воображали, что вступают в подземелья ада.
Народ, живший в самом Риме и вблизи от фабричного производства его чудес, сначала с отвращением относился к словам немилосердных ликторов курии, но в конце концов стал привыкать к оракулу, и благодаря этому обстоятельству откровения (auspicii) курии с течением времени, действительно, превратились в отвратительный обычай. Наконец, поклонение многим богам, сопряженное с разнообразными великолепнейшими торжествами и обрядами, развлекало народ, столь лакомый до театральных зрелищ, и давало ему возможность собираться большою толпою. Такие вещи всегда нравятся черни и располагают ее в пользу самого нелепого и наибезобразнейшего зрелища.
Народ, хотя и свыкался со всем, преимущественно же с обычаями и привычками, но, несмотря на окружающее его все растущее в числе множество идолов, не забывал и о Едином Создателе, именуемом Янусом, в Греции же Зевесом, т.е. о Боге богов, Прабоге, о едином Отце в одном Лице, называемом по-гречески “католикос”, т.е. всеобщий, поклонение Которому присуще совести всякого человека. Несмотря на распоряжения курии о том, чтобы во всякой квартире имелись статуэтки богов, народ прятал их, обращаясь только к небесам, молясь только одному Создателю, и являлся в храм для напускной, лицемерной молитвы многочисленным богам, находившимся там и провозглашаемым курией святыми, с целью собирания более обильных жертвоприношений, являющихся исключительным предметом веры, надежды и любви всякого оракула.
Все народы всегда и везде довольствовались Единым Создателем; не довольствовалась Им только одна курия Ромы. Объявив полное равенство между Янусом, Зевесом и другими богами и утвердив таким образом мнение, что Создатель управляет миром посредством мнимых сыновей и дочерей, курия все-таки снизошла к просьбе Нумы и оставила за Янусом, по крайней мере, звание бога мира, предоставляя ему, однако. только один храм, так же, как и всем прочим богам Она согласилась также и на предполагаемую Нумою мудрую замену тогдашнего исчисления времени, а именно на 12 тридцатидневных месяцев по 24 часа в сутки, вместо прежних 10 тридцатидневных месяцев по 36 часов в сутки, в виду чего Нума и отнял у бога войны Марса первый месяц в году и предоставил его Янусу, “богу мира и земли”. Второй месяц курия предоставила Фавну или Февруарию, особому мнимому патрону, богу растительности и животного царства. Только третий месяц достался Марсу, богу войны.
Светлый и праведный, но бессильный Нума, проживший 43 года с женою Эгерией в полной тишине и мире возле храма мира Януса, который по этому поводу все время оставался закрытым, сочинял религиозные книги и писал историю курии Ромы. На 83 году жизни, чувствуя приближение смерти, он просил свою жену Эгерию не допустить до того, чтобы его тело было сожжено, но положить в гроб, в который Эгерия должна была спрятать, конечно, без ведома курии, все написанные им книги. И действительно, в 675 году до Рождества Христова, когда скончался Нума, Эгерия спрятала в его гроб пергаментную хронику оракула Ромы и зарыла его в “святой роще”. Но одна из весталок, дочь куриала и авгура, открыла своему отцу тайну зарытых книг. Курия велела тотчас же разрыть могилу, поднять крышку и вынуть пергаменты, но так как никто не был в состоянии перенести тяжелый запах от разлагающегося тела Нумы и все падали в обморок перед его гробом, то оракульная курия и решила, что книги непременно должны испортиться в таком месте, и велела зарыть гроб обратно. Одновременно она заставила Эгерию выпить в наказание чашку курарэ и, зарыв ее рядом с мужем, объявила народу о совершившемся новом чуде. Мнимое чудо состояло в том, что, после смерти архижреца (pontifex maximus), скорбящая по нем Эгерия вся расплылась в слезах, и что авгуры превратили эти слезы в источник святой воды, находящийся в святой роще, который чудом исцеляет больных, приносящих авгурам жертвы для богини Эгерии. Оракул ошибся, однако, в своих предположениях: каменный гроб с тленными останками Нумы был найден 492 года спустя, т.е. в 183 году до Р. X., по случаю рубки старых деревьев в роще, и представлен сенату.
Авгуры римского оракула нашли в нем книги не испорченными, заглянув в которые прочли историю грязного источника своего ауспициума, а также описание обрядов, сопряженных с поклонением Единому Создателю в одном лице. Авгуры курии приказали своему сенату, своей тиранской тео – и тимократической республике того времени, в один из торжественных дней собрать на площади толпу народа, развести костер и торжественно сжечь найденные книги, которые были объявлены будто бы “несогласующимися с верою народа”. Покладистый и бессильный сенат должен был подчиниться этому распоряжению курии, но среди его членов нашелся историк, который успел списать историю Нумы о начале курии Ромы и завещал ее своему потомству. Римское духовенство, однако же, позаботилось о том, чтобы списки эти были уничтожены впоследствии.
Оракульная курия, являющаяся после смерти Нумы иерархическим товариществом богатых римских патрициев, пока еще господствовала на очень незначительном пространстве провинции Рима, так как южная Италия того времени была заселена греками и называлась “Великою Грециею”, северная же находилась во власти галлов и была известна под именем Цизальпинской Галлии. Курия назначила из своей среды постоянных наблюдателей, следивших за действиями сената и считавшихся его членами, и взялась за составление свода законов для своих преемников. Итак, она завещала своим преемникам следующие принципы: прежде всего курия рекомендовала скопить по возможности большие сокровища, необходимые для упрочения власти, а затем мало-помалу, с помощью золота и оружия, покорить и южную и северную Италию, при содействии их туземных патрициев и начальников родов, и стремиться к тому, чтобы их потомки со временем имели возможность пользоваться производительным трудом всей Италии, всей Греции, всех народов, подчиненных греческой гегемонии, и, наконец, всего мира того времени.
Немногочисленное сравнительно товарищество ничтожных кинжальщиков стало теперь уже подумывать об исполинских планах, направленных исключительно к тому, чтобы дать возможность их будущим поколениям эксплуатировать все народы того времени. Это завещание заключалось в уставе тайного господства, именуемом “constitutiones dominationis arcanae”, в котором встречаются, между прочим, и следующие положения: “так как индивидуальный человек является только временным, пожизненным, непостоянным и непрочным существом, и так как он является слабою единицею, подвергающеюся болезням и смерти, то потому и все его действия имеют лишь временный характер. Его власть кончается со смертью. Тайные же планы товарищества завещаются потомству и имеют в виду безконечно далекое будущее. Безконечно только такое товарищество, каждый член которого, больной или умерший, заменяется тотчас же другим. Таким образом, власть курии является бессмертною, но только в том случае, если господство ее будет тайно. Революции изменяют формы всякого видимого, гласного образа правления, поэтому прочное господство курии должно быть негласно, насколько возможно невидимо, тайно и таинственно. Другими словами, курия должна уподобиться “dominationi arcanae”, чтобы не быть застигнутою врасплох и не находиться в зависимости от каких бы то ни было политических событий будущего времени. С этой целью она должна управлять сенатом, показывая вид, что она, как оракул, находится у нею в подчинении.. Societas dominationis arcana curiae Romae, управляя тайно, тем самым не будет отвечать за действия сената. Вся ответственность падает на него. Оракул Ромы должен показывать вид, что он вовсе не действует самостоятельно, не управляет, не господствует, так как он будет господствовать с помощью подставной формы сената. У курии будет невидимая власть над видимым сенатом. Поэтому она будет освобождена от всякой ответственности. Она будет управлять сенатом и с помощью его, но, тем не менее, отвечать за все будут только сенат и царь, избираемый сенатом с разрешения оракула dominationis arcanae. Таким образом, в будущем может случиться, что революция переменит состав сената и даже упразднит это учреждение, но куриальное товарищество будет все-таки продолжат свое мирное существование, благодаря тому, что оно, по наружному виду, вполне бессильно и нейтрально в политике.
“Такого рода куриальный оракул в состоянии завладеть каким-угодно сенатом, даже в случаях, если состав его подобран помимо воли курии. Он завладеет им с помощью мистицизма и таинственности, а также и благодаря тому обстоятельству, что, обладая сокровищами, имеет полную возможность купить себе большинство из его членов. Люди слабые преклоняются только перед тем, что неизвестно и таинственно; поэтому курия, на которую не падает никакая ответственность, создавая веру в непогрешимые чудеса оракула, будет управлять с помощью ответственных за все царей и сената. Таким образом, оракул, опираясь на весь Рим и на всю Италию, будет иметь полную возможность эксплуатировать весь мир в пользу патрициата, патрициев Рима. К достижению этой цели следует стремиться, не разбирая средств, или, другими словами, эта цель в состоянии оправдать какие угодно средства. Курия имеет право ступать но головам людей, чтобы покорить их; располагая средствами этих людей, она должна приобретать себе их деньги, их имущество, так как власть неразлучно соединена с богатством. Но с этой целью следует постоянно и с каждым годом усерднее подвергать народ мистификации, пуская в ход нескольких новых богов, как это делают жрецы индов с помощью тримутри книг Веды. Политические события и перемены в настоящем и будущем всецело должны быть приписываемы только одному сенату и царям, без малейшего намека на роль “Dominationis arcanae oraculi curiae Romae”.
Образуя таким образом товарищество вполне обеспеченное, основывающееся на завещании столь прочного устава, куриальный оракул, желая расширить свое господство, решил чеканить греческую монету и, снабдив деньгами самых способных своих агентов, известных под именем “advocatus dei et diaboli”, командировать их к грекам южной Италии, с целью подыскания и приобретения в свою пользу тамошних продажных олигархов и двуличных полководцев “diples” или изменников, в которых нигде нет недостатка. Одновременно решено было подыскать себе в каждом греческом городе несколько обедневших родов “familiae” и, снабдив их богатствами, упрочить их значение в крае. Обязанность таких двуличных родов состояла в том, чтобы предотвратить вооруженное нашествие на Рим. Если бы это было невозможно, то в таком случае лица эти должны были заблаговременно сообщить курии о преднамеренном походе, чтобы она имела возможность принять необходимые меры и не была бы застигнута врасплох. Точно так же решила курия действовать, т.е. обеспечивать себя, и в северной Италии, подыскивая себе сообщников среди олигархов Галлии.
Такого рода политике тайного приобретения в свою пользу иностранных родов придерживались с незапамятных времен оракулы Персии и Египта, выступавшие против Палестины, Сирии, Вавилона, Мидии, Финикии и Эллады. Но курия Ромы задалась целью перещеголять в политике египетский оракул и, отличаясь терпением и выдержкой, в конце концов, лет через сто, окончательно покорить себе греков и галлов. Для осуществления этого плана, касающегося далекого будущего, курия Ромы приказала своему сенату и новому царю, сыну авгура Туллу Гостилию, учредить монетный двор, на котором чеканить для греков статеры и для галлов ассы, а также римские сестерции и драхмы. Монетный двор получил название “curia hostilia” Вместе с этим Туллу приказано было переселить в Рим всех богатых албанцев, из серебра и золота которых чеканить деньги в пользу оракула. Гостилий в точности исполнил приказание, но когда он, в конце концов, не захотел повиноваться слепо, курия приказала сенату умертвить его и объявить народу, что царь убит молнией в наказание за то, что он не следовал указаниям оракула богов, причем авгуры курии, с помощью ликторов, провозгласили царем Анка Марция. Случилось это в 640 году до Р. X. Анк отправился с патрициями за Тибр и, пользуясь изменою “диплесов”, покорил всю Этрурию, которую присоединил к Риму. С помощью добытых сокровищ, он укрепил Рим и Яникул по другую сторону Тибра, а также расширил и укрепил в Лациуме порт Остью, в котором сто лет тому назад появилась шайка бродяг “curia romana”.
Несмотря на то, что Анк подчинялся беспрекословно воле авгуров, т.е. жрецов курии, его все-таки отравили курарэ в 617 г. до Р. X., по настоянию верховного авгура, который пожелал провозгласить царем своего брата Тарквиния Старого. Тарквиний, назначенный оракулом и Провозглашенный его сенатом регентом государства и опекуном детей Анка, приобрел себе многих друзей в сенате, но из членов оракула многие завидовали его возвышению. Итак, после смерти брата, который поддерживал его, сенат, по поручению оракула, предложил ему отправиться в Грецию с целью изучения постройки форума и исполинского здания народного цирка. Лишь только Тарквиний выехал за ворота Рима, ликторы курии тут же напали на него. С помощью своей личной охраны ликторов, царь храбро отразил нападение и отправился в Грецию. Тут он завел дружбу с философом Фалесом, возвратился в Рим и, пользуясь расположением сената, осмелился излагать начала астрономии и глумиться над астрологией гаруспексов или жрецов курии. Он еще больше возмутил против себя оракул, когда стал излагать в сенате суть законодательства Солона и когда помимо воли верховного авгура, преемника его умершего брата, причислил к патрициям ограбленных албанцев, задался целью преобразовать законодательство, по указаниям Фалеса и Солона, а также вдвое увеличил состав своей личной охраны ликторов, с помощью которых он рассчитывал разогнать всю курию. Кончилось дело тем, что его убили ликторы курии, и его место занял в 578 г, до Р. X. Сервий Туллий, сын рабыни Акризии и авгура оракула Актия Невия. Оракул или курия посредством сената приказала Сервию, женатому на дочери прежнего царя, разделить обширное уже римское государство на 30 новых триб5 и на военные центурии, состоящие под предводительством многочисленных уже в то время патрициев. Цель этой меры состояла в том, чтобы все разнородные племена, государства и роды слились в одно целое и подчинялись одной центральной власти, известной под именем народной или, скорее, паразитной курии. Стремясь к захватам, она приказала царю, для снискания популярности, снабдить трибунов триб правом участвовать в совещаниях, касающихся войны, и в собраниях под надзором патрициев, а также награждать богатых плебеев разными титулами, сообразуясь с их жертвоприношениями в пользу оракула. На эти деньги ему велено было укрепить храм богини Дианы и, предоставив остатки сумм в пользу двуличных патриотов, т.е. продажных иностранцев, идти войной против греков всей южной Италии. Сын греческой рабыни, плененной в Великой Греции, а потому любящий греков, Сервий, велевший перевести “sententiae politicae et raorales” греческих философов Питта, Хилоса и Биаса, вовсе не захотел покорять греков и, думая, что с помощью друзей, заседающих в сенате, можно будет восстать против курии, отрицал у авгуров право вмешиваться в гражданские дела сената, касающиеся войны и мира, то есть в дела мирской власти. Мало того, насколько можно догадываться на основании разнородных преданий, он запретил оракулу избирать себе самостоятельно из своей среды понтифекса максимуса и публично приказал сенату, как мирской власти, назначать самому верховного жреца. Запуганный сенат в молчании утвердил этот проект, но лишь только Сервий поднялся с места и направился к выходу, авгур курии, его зять, муж его дочери Туллии и негодный сын Тарквиния “Стараго”, прозванный “Гордым”, убил его на месте и выбросил тело на улицу. Вслед затем вся курия, в триумфальном шествии, проехала по его трупу, вследствие чего все честные и просвещенные люди того времени назвали курию “Lа scelerata”. Впоследствии курия обвиняла Туллию, жену нового царя, в авторстве этого прозвища.
Все это случилось в 534 г. до Р. X. Тарквиний “Гордый”, завладевший престолом по воле авгуров курии, но без согласия сената, окружил себя различными проходимцами и охраною иностранных ликторов. Он поочереди лишал имущества и жизни нерасположенных в его пользу и враждебных курии сенаторов до тех пор, пока в сенате не остались лишь его сообщники и друзья курии. Инквизиционные или тайные члены курии имели такое же самое, как и он, право участвовать в заседаниях “officii” или инквизиционного сената, замаскированные. В скором времени, по случаю торжественного освящения храма Юпитера на горе Капитолии, авгуры курии в сотый раз повторяли народу свои оракульно-декламаторские уверения в том, что “оракул любит его”, и что, “только благодаря этой любви, Рома желает быть главою всего мира, чтобы весь мир трудился в пользу Ромы”. Но тут-то курия заметила, что эти слова не возбуждают ни у кого даже притворного энтузиазма. Она со страхом убедилась, что философия греков и евреев проникла в умы жителей Рима, и что все жители, не только плебеи, но даже и патриции, с отвращением и омерзением относятся не только к ее самоуверенному начальнику, но и к ней самой. Все общество презирало в душе толпу богов, гадания авгуров, сивиллы, жертвоприношения и угодничества. После продолжительных совещаний, что делать, курия нашла, что такое настроение умов равняется бунту, и придумала смертную казнь на кресте, которой подвергались все, не заявлявшие веры в нее и ее богов. Но убедившись, что весь народ не верует в оракул, она созвала, без ведома царя, великий собор, т.е. “concilium” всего “collegii auspicii augurum”, под предводительством своего магистра, и решила, что, в виду обнаружившегося всеобщего равнодушие и апатии народных масс, план покорения Греции неисполним, и что в таких условиях ей нечего думать о том, чтобы занять место Греции и сделаться повелительницей от Инда до Атлантики. Поэтому она решила образовать тимократическую республику с ее верховной властью, с подчиненными ей сенатом и консулами, которые хотя и назначались сенатом, но из среды патрициев и согласно с указаниями тайной инквизиции.