Часть I.

Глава I. Первые века христианства

Проповедь во всех концах вселенной, доступных в те времена, привела св. апостолов к устроению церковной жизни среди обращенных словом Божиим язычников. Влекомые Духом Святым, они проделали в самых невероятно трудных условиях путешествия, поражающие нас своими расстояниями.

Созидание земной Церкви, части Церкви Небесной, было делом трудным, потребовавшим от учеников Христовых совершенно исключительной жертвенности, мудрости и энергии. “Подвигом добрым подвизатися”, как писал ап. Павел, значило для каждого из них непрестанно, до смерти, сражаться за проповедываемое ими Евангелие, оспаривая ли языческих философов, или убеждая жестокосердных правителей, натравляемых на апостолов волхвами и магами, завидовавшими их чудесам.

Древнейшие памятники первых веков, дошедшие до нас, позволили восстановить в главных чертах уклад жизни первых христианских общин. Бросается в глаза как отличительное свойство первых христиан братство, царившее между ними, секрет коего, увы!, в последующих веках постепенно теряется. Несомненно, прямое общение с апостолами и учениками Спасителя вселяло в первые общины особую благодать, как бы отражение Божественного Слова, так недавно прожегшего сердца Христовых современников.

Богатые и убогие вместе участвуют, подлинно “единым сердцем” совершении богослужений, причем все причащаются Св. Тайн. Таинства совершались рукоположенными апостолами епископами (с греческого епископос — инспектор, надзиратель), которых избирали обычно сами верующие, представляющие в своей совокупности Церковь — Тело Христово.

Историк Брогли¹ пишет: “Обряд избрания и посвящение епископов совершался в первых веках христианства на точном основании Апостольских Правил. Это видно, между прочим, из дошедших к нам рукописей греческих, коптских, сирийских и прочих с некоторыми различиями в тексте, но не в сущности учреждения. В коптском, более других подробном описании сказано, что “епископ должен быть прежде всего человеком прямодушным, во всем одобренным и избранным от народа. Когда его назначают по достоинству, да соберутся в день Господень: народ, епископы, от народа уважаемые, и священники. Старший из епископов да спросит у народа и священников: “Этого ли человека желаете вы в управление вами?”, и на ответ: “Истинно его”, да спросит еще раз: “Ручаетесь ли все за него, что он достоин этой великой, почетной и святой власти, что был чист в своем благочестии, справедлив ко всем, хорошо управлял собственным домом, что жизнь его безукоризненна и что ни он, ни домашние его не подвергались исправлению?”

“Когда же последует троекратное подтверждение, что во всем достоин, тогда, по принятии этого свидетельства, громогласно провозглашенного, да водворится молчание. Затем старшие из епископов, взяв двух других и представ пред алтарем, молятся с ними и священниками. В то время, когда старший из епископов возносит о новопосвящаемом молитву к Богу, диакон держит над главой его святое Евангелие. По окончании же этой молитвы да возведут избранного епископа на престол, ему подобающий”.

В помощь епископу назначались и рукополагались им “пресвитеры” (старейшие), которым епископ давал право вместо него совершать таинства, учительствовать и от его имени управлять группами верующих по мере размножения христианских общин. “Диаконы” (прислуживающие) в свою очередь рукополагались для наблюдения за порядком в церкви, а также для распределения между бедными пожертвований, для посещения тюрем и т.д. Среди женщин также выбирались “диаконисы”, преимущественно из благочестивых вдов, бывших за одним мужем, и не моложе шестидесяти лет. Как и диаконы, эти женщины несли вспомогательные обязанности, охраняя двери храма во время “литургии верных”, помогая одевать и раздевать крестимых женщин и детей, наставляя их и прочее.

Другими членами причта являлись иподиаконы, чтецы, певцы, заклинатели и “копиаты”, то есть гробокопатели, в греко- восточной литургии называемые “труждающимися”. Роль копиатов была особенно ответственной во времена гонений, когда они самоотверженно доставляли тела мучеников для достойного их погребения.

Важнейшим моментом жизни этих первых христиан была литургия, совершаемая обычно в “день солнечный” (языческое название дня, ставшего позже воскресеньем). Большое место в древней литургии занимали чтение Евангелия, Священного Писания, пение псалмов, а также общие молитвы (ектений), во время которых возносилось имя римского императора (“царя”, или “кесаря”). До совершения Евхаристии священнослужители лобызали друг друга в знак мира; мужчины, стоявшие по одну сторону церкви, лобызались с мужчинами, на другой стороне — женщины с женщинами. Обряд этот сохранился до наших дней в западном и восточном чинах богослужения. После всенародного причащения тут же в храме предлагалась всем братская “агапа” (дружелюбие), или трапеза, из остатков провизии, принесенных для бедных и узников.

Св. Киприан, епископ Карфагенский, один из величайших учителей Церкви III в., в своем трактате о “Церковном единстве” касается церковного управления. Он указывает прежде всего на равенство, существовавшее между апостолами, и настаивает на соблюдении среди епископов Церкви того же принципа. Епископат, высшая степень церковной иерархии, должен быть един и неделим, так как каждому епископу принадлежит равная доля власти.

Действительно, из “Деяний Апостолов”, повествующих об этапах их проповеди, видно, что ни один из них не старался когда-либо возвысить себя над остальными, так как Главой Церкви апостолы считали Христа, ее Основоположника, пославшего всех их возвестить миру Его Евангелие. Там же мы находим прообраз последующих Вселенских Соборов — Апостольский Собор, созванный в 51 г. в Иерусалиме, под руководством ап. Иакова. Иерусалим долгое время был центром, куда возвращались апостолы для совместных совещаний, отчего и Церковь Иерусалимская занимала тогда первенствующее положение среди других.

Успех их проповеди весьма скоро повсюду размножил число христианских общин и некоторые из них, благодаря своему значению провинциальных центров, получили первенствующее положение, являясь как бы митрополиями. Такими стали в Сирии — Антиохийская Церковь, в Египте—Александрийская, в Малой Азии — Ефесская, Филиппийская и Коринфская — в Греции, Римская — в Италии и т.д. Уже ап. Павел в своих посланиях подчеркивает их значение, посылая, например, привет братьям всей Ахаии через Коринф (1 Коринф. 1,1), поручая этой же церкви сбор милостыни для Иерусалима (1 Коринф. 16,1-3),на Ефесскую Церковь возлагая попечительство над остальными общинами Азии и т.д.

Постепенно в важнейших городах Империи епископы эти приобрели административную власть над областными церквами. Так, св. Ириней Лионский считался главой Галлии, Александрийскому епископу подчинялись Церкви Египта, Ливии и Пентаполя, св. Киприан Карфагенский первенствовал над Нумидийской и Мавританской кафедрами, Кесарийский епископ занимал важное место в Палестине, равно как Ефесский в Малой Азии. Римская Церковь, по выражению св. Игнатия Богоносца, стала “председательствующей в столице области римской”.

В первых веках взаимоотношения между епископами Церкви основывались на “Апостольских Правилах”. Это был сборник церковных определений, частично восходивших ко временам апостольским, служивший в ту эпоху главным руководством для церковного управления.

В 34-м Апостольском Правиле содержалось следующее:

“Епископам всякаго народа подобает знать перваго из них и признавать его как главу и ничего, превышающаго их власть, не творить без его рассуждения; творить же каждому только то, что касается до его епархии и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех, да тако будет единомыслие”.

Из этого правила ясно усматривается, что ведению и власти каждого епископа подлежат дела только епархиальные; дела же общие, превышающие компетенцию одного епископа, касающиеся всех и потому требующие общего голоса и суждения (например, возникающие лжеучения, вероопределения, составление общих правил и узаконений и т.п.) — подлежат соборному обсуждению; относительно этих общих дел епископы ничего не делают без старшего среди них, а этот старший в свою очередь ничего не делает без обсуждения с подведомственными ему епископами.

Таким образом, кафедры главных городов являлись иерархическими центрами церковных округов, отчего их архиереи получили позже наименование архиепископов, митрополитов и, наконец, патриархов. Соборный принцип, по примеру апостолов, служил препятствием для каждого из них злоупотреблять своей властью, а кроме того, дозволял клирикам жаловаться на первенствующего епископа поместному собору. Таковые собирались в первые века дважды в год, затем — ежегодно и, наконец, впоследствии — по мере надобности.

Наконец, сразу после своего всенародного избрания и описанной выше “хиротонии” каждый из первенствующих епископов должен был отправить своим собратьям свое “исповедание веры” в форме послания, по рассмотрению которого прочие епископы принимали его в свое общение. Этим пресекалась опасность возглавления митрополией ересиархами.

“Для чего, — говорит св. Киприан, — образовалось это сообщество множества епископов, рассеянных в целом мире, но соединенных узами взаимного согласия и единомысленного вероучения, как не для того, дабы в случае, если бы кто из них впал в ересь, или схизму, все прочие могли, предупреждая вред, соединить в духе любви все стадо Господне водной овчарне”.

После взятия Иерусалима римским императором Титом в 70 г., выдвинулась на первый план столица империи — Рим. Несмотря на это, никто в то время и не помышлял о возможности главенства римского епископа над остальными церквами. При общении всех церквей между собой и при вселенском контроле над каждым епископом не могло быть и речи о каком-либо деспотизме. Св. Киприан писал: ‘”Никто из вас не поставляет самого себя епископом и не заставляет других повиноваться ему из страха, потому что каждый епископ, имея полную свободу воли, как сам не может быть судим другим, так и другого судить не может”.

Духовенство римское списывалось со св. Киприаном по вопросу, как поступать с отпавшими, неотступно ходатайствовавшими о прощении их слабостей, выразившихся в различных степенях, начиная с покупки от местных властей “записок” (libella), освобождавших от преследований и кончая бросанием фимиама на жертвенники идолов во избежание мучений. Римское духовенство выражает относительно виновных следующее мнение: “Мы думаем, как и вы, что нужно ожидать возвращения мира в церкви, чтобы рассматривать дело об отпавших в согласии с епископами, пресвитерами, исповедниками и мирянами, оставшимися верными. Нам кажется, что мы сделались бы ненавистными, приняв страшную на себя ответственность допустить, чтобы там, где оказалось так много виновных, не было соответственно множества судей, и чтобы один мог произнести решение над преступлением, совершенным столькими лицами. Тогда только решение может быть твердым, когда оно основано на общем согласии”.

Так понимала древняя Церковь апостольский принцип соборности.