Глава V. Расчленение римской церкви
1. Общие причины Реформы и ее последствия
Проповедники Реформы воспользовались царящим в Римской церкви возмущением, чтобы повсюду создать движение, названное протестантством, придав ему те внешние формы, которые отличают его в наше время
После громогласных осуждений папства и допущенных им беспорядков в Церкви, реформаторы принялись за ее преобразование, однако вместо того, чтобы взять образцом древнюю Христианскую Церковь, они удовольствовались “выворачиванием наизнанку” католичества XIV и XV столетий, далеко отошедшего от Истины, как было показано в настоящем очерке
Причины такого подхода протестантов к Церкви кроются в духе самой Реформы, явившейся, по существу, подлинной революцией, потрясшей с необычайной силой не только Римскую церковь, расколовшуюся на множество частей, но и весь политический и социальный быт Запада. Как и всякая революция, Реформа, в своем стихийном порыве к разрушению, зашла чересчур далеко и направила свои удары против основных христианских догматов, без которых протестантство обрекло себя на бесплодное существование секты и в свою очередь сделалось образованием еретическим. Достоевский писал: “Идея освобождения духа человеческого от католичества облеклась тут именно в самые темные формы католические, заимствованные в самом сердце духа его, в буке его, в материализме его, в деспотизме его, в нравственности его… Вера эта есть протестующая и лишь отрицательная, и чуть исчезнет с земли католичество, исчезнет за ним вслед протестантство, наверно, потому что не против чего будет протестовать, обратится в прямой атеизм и тем кончится” (“Дневник писателя”, январь, 1877, гл. 1″)
Протестанты сочли вполне достаточным выработать учения, диаметрально противоположные римским, которые они до карикатуры переделали. Протестантские церкви, перечень которых занял бы много места, все сходятся в основном принципе: спасение через веру в противовес учению о заслугах по делам. Высшим авторитетом они считают Свящ. Писание, толкуемое личным разумом, в противовес папским и соборным определениям. Казалось бы, не изощряясь в выдумках и своеобразных толкованиях Августинового учения о благодати, им было бы проще последовать примеру гуситов и вернуться к Православию. К сожалению, Лютер—апостол реформы — ненавидя Рим, все же унаследовал от своих учителей совершенно неправильное мнение о Восточной Церкви. Правда, в то время Константинополь находился под властью султана, как и Восточные Патриархаты, а о Московской Руси на Западе имели еще весьма смутное представление
Констанцский декрет, принятый всей Римской церковью, подчинивший пап авторитету соборов, явился следствием западной схизмы и возвратом к древним апостольским соборным принципам. Разумеется, латинские богословы впоследствии этот декрет аннулировали, но толчок был дан и пути Реформы подготовлены: в общественном мнении ореол папства потерпел непоправимый урон
Как было сказано, в 1439 г. в Базеле, опираясь на этот же декрет, отцы собора анафематствовали папу Евгения IV, лишили его тиары как еретика, клятвопреступника, схизматика и врага Церкви, избрав на его место Феликса V. Евгений не подчинился этому решению, созвал Феррарский, затем Флорентийский Соборы, параллельно Базельскому, и, учитывая безвыходность положения теснимой турками Византии, — предложил императору свою помощь, взамен предварительного подписания “унии”
Этим Евгений думал возвысить свой престиж в глазах Европы, но ничего не достиг, так как эта “уния”, как и предыдущая, вскоре провалилась. Тем временем Базельский Собор косвенно оправдал учение Гуса, примирившись с “гуситами” и дозволив им причащение под обоими видами, что было особо запрещено в Констанце
Понятно, что таковые противоречивые соборные постановления еще более расшатали в западных государствах уважение к религии. Распущенность нравов высшего духовенства, кровавые бесчинства двора папы Борджиа, симония, торговля “индульгенциями” и т.д., наконец, вызвали взрыв возмущения повсюду и обеспечили успех проповедей Лютера; Реформа оторвала от романизма больше половины паствы
Эта катастрофа заставила папство провести ряд контрреформ на Тридентском Соборе, что укрепило внешнюю структуру римского здания
Протестантство, вступив в конфликт с Римом, не обрело в себе смелости порвать с латинским рационализмом и вернуться к Вселенской Церкви, хранительнице древнего христианства. Протестанты лишь подменили папский рационализм рационализмом “свободного выбора”, т.е. правом спасаться без Церкви путем личного толкования Библии. Лютер и его ученики оказались слишком сами пропитаны схоластическими методами богословия, чтобы вернуться к Православию
Отрицая или извращая церковные догматы, отбрасывая некоторые таинства, протестанты не смогли построить Единой Церкви, а разбились, в свою очередь, на секты, от англиканства, сохранившего римские обряды, до квакеров, ищущих наития Св. Духа в судорожных жестах, и т.д
Рационалистическая психология римской и протестантской религий постепенно привела массы, разочарованные в своих пастырях, к материализму, породив в обществе скептицизм и свободомыслие, а затем и современный марксизм
Помимо скандальных распрей, длившихся полвека между Римом и Авиньоном и сторонниками враждебных пап, епископат и клир распустились до крайности. Между архиереями и монахами шли пререкания из-за богатых угодий, которыми они владели с эпохи Меровингов и Карла Великого, пользуясь всеми правами светских лиц. Странствующие монахи, сборщики пожертвований в пользу папы, продавцы мощей, а позже индульгенций, настолько привыкли к бродячей и распущенной жизни, что они отказывались повиноваться даже своим архиереям, перед которыми нередко закрывались двери монастырей. Эти иноки заявляли о своем подчинении только папе
Во времена короля Франции Генриха IV славился монастырь Мобюиссон (Maubuisson). Монахини ордена систерсианок вели к нем роскошный, светский образ жизни. В приемные дни монахини наряжались особенно изысканно: тонкие манжеты, перчатки, маски и духи всех сортов преображали обитель в высший свет
Между богослужениями сестры всемерно развлекались, ставили комедии для гостей и т.д. Многие имели свои частные садики и отдельные покои для угощения
Распутство там вошло в обычай. Летом весь монастырь выходил прогуляться вдоль прудов, находящихся за оградой. Под надзором игуменьи, госпожи д’Эстрэ (d’Estrees), монахини танцевали на поляне с монахами из St. Martin de Pontoise… Игуменья Анжелика д’Эстрэ произвела на свет 12 детей, из коих четыре старших дочери играли при игуменьи роль компаньонок… Многие монахини не умели даже исповедываться. До исповеди они составляли друг дружке списки грехов, которые они прочитывали своему духовнику
При Людовике XIII, когда король посещал монастырь Ройомон (Royaumont) в Шантильи, в нем устраивались роскошные праздники. Так, 17 марта 1635 г., король, переодетый дамой, плясал там в балете”Охота на дроздов”, им самим поставленным… В мемуарах Данжо (Dangeau) упомянуто о приезде герцога Лотарингского в эту обитель 4 марта 1693 г. Он назначил туда игуменом своего сына, аббата Лотарингского. Тот устроил в его честь роскошный ужин, в котором участвовали все спутники герцога. Сан-Симон описывает, как игумен этот заботился об утонченных яствах для своих гостей: телят велел кормить молоком с яйцами, сохранив скорлупу, дабы мясо стало нежней… Монастырь располагал охотничьими угодьями площадью в 750 арпанов (“Abbayes et chateaux de Pile de France”, par Paul Jerry, Paris, 1947, p. 114, 115, 137, 138)
Бедное население завидовало роскоши своих пастырей, готовилось к мысли о спасении помимо них, а в массах назревали, хотя еще и смутно, идеи о равенстве и социальной справедливости, которые в XVIII в. должны были выявиться со страшной силой в революции, подготовленной темными силами зла
Обогащение Ватикана вызвало всеобщий ропот; Савонарола восклицал: “Их церковь снаружи кажется прекрасной, с ее блистающими ризами, золотыми митрами и драгоценностями; однако, в древней Церкви чаши, хотя и были деревянными, зато иерархи были золотыми!”
Выбирая папу, кардиналы вымогали у кандидата различные выгоды для себя и своих близких; имения, пенсии, освобождения от налогов и т.д. При этих выборах происходили кровавые схватки между вельможами Колонна и Орсини, желавшими посадить на папский престол своих родственников
Папы открыто наделяли своих родных (“непотизм” — от лат. nepos — племянник), раздавая им высшие церковные и государственные должности. Сикст IV (1471—1484) сделал кардиналами своих племянников Юлиана де ля Ровере (будущего Юлия II) и Петра Риарио. Когда Сикст скончался, на обоих кардиналов напали Колонны, от которых пришлось им обороняться с помощью артиллерии
Папы той эпохи занимались преимущественно светскими делами и руководствовались материальными интересами в своих решениях. Александр VI Борджиа вместе со своим сыном Цезарем, торговали кардинальскими и архиерейскими званиями открыто. Юлий II, как было сказано, увлекся европейской политикой и воевал. Маккиавели писал: “Чем ближе народы к Риму, тем менее они религиозны…”
Обожествление пап привело к резким их столкновениям с развивавшимися европейскими нациями. Особенно пострадал престиж Рима во время “западной схизмы”. В конце концов папы сохранили свою государственную власть, но в ущерб своему моральному авторитету
Кроме того, способствовало Реформе развитие гуманизма. Гуманисты воскресили образы греческих и римских героев, древнюю мифологию, философию, одним словом, все то, что старательно замалчивалось в средние века. Будучи более культурными, чем среднее римское духовенство, гуманисты увлеклись согласованием христианского учения с древними философскими теориями, ввели в моду либеральное суждение о “свободном толковании” (“libre examen”) и постепенно, с развитием книгопечатания, распространили повсюду культ индивидуализма
Папы не только не воспротивились этим новым идеям, но осыпали милостями гуманистов, например: Эразма (папа Павел III предложил этому защитнику “свободного толкования” кардинальское достоинство!), Лаврентия Балла, Ле Погге и др. Ватиканский дворец украшался картинами, заимствованными из языческой мифологии, статуями богов и богинь и т.д. Это была папская дань Возрождению. Роскошь эта оплачивалась из сумм, собираемых с народа, а кроме того, и индульгенциями. На те же средства Юлий II содержал свою швейцарскую стражу, Лев X одаривал своего племянника и т.д. Выручка от индульгенций 1515г., например, пошла на починку голландских шлюзов, таковая же, собираемая для Корбийского монастыря, оказалась использованной на покупку рукописей шести первых книг Тацита “Анналы” для Льва X. Этот “папа Возрождения”, покровитель гуманистов и художников, истратил, как говорят современники, состояние трех пап: Юлия II, свое собственное и своего преемника!
Следуя папскому примеру, короли испанские и португальские, самые правоверные из государей, не стеснялись черпать на свои нужды из сумм “Круциаты”
Протестанты довольно быстро покрыли своими сектами немалую часть Европы, перекинулись в Северную Америку и Австралию; их миссионеры проникли в колонии, где конкурировали с католиками. В настоящее время, судя по католической статистике, протестантство насчитывает более 260.000.000 верующих, т.е. 9% населения земного шара (католики — 18%)
Итак, горделивая Римская церковь, бывшая некогда одной из пяти, с XVI в. принуждена была разделить свою власть с десятками новых церквей, враждебно к ней настроенных
Реформа не только разделила народы, соединяемые папской теократией в эпоху средних веков, она уничтожила престиж папы, Вселенского Владыки. Пробуждая на Западе национальное самосознание, она повлекла за собой образование новых европейских государств, находившихся прежде под иностранным владычеством, как, например, Голландия и Швеция. Параллельно с политическим преобразованием стали меняться экономическая структура Европы, ее социальный быт и законодательство. Как будет сказано, протестантство, по мере своего распространения, принимало формы, присущие национальному характеру каждой страны
Но, разумеется, моральные ее последствия оказались более значительными, чем политические. Расчленив Латинскую церковь, протестантство открыло дорогу вольнодумству, либерализму, энциклопедистам и безбожным философам, особенно ознаменовавшим XVIII в. Преследуя внешние гуманитарные идеалы правды и добра, мифического равенства людей, свободы совести и т.д., многие из этих лжепророков в напудренных париках совершенно сознательно вели общество к моральной гибели. Французская знать, дававшая тон Европе, оказалась вскоре пропитанной материализмом. Оторванная от религии — осмеянной и освистанной сперва реформаторами, а затем Вольтером, Дидро и прочими кумирами Запада, — европейская элита сделалась рассадником масонства, врага христианской веры, а затем бесчисленных родственных ему тайных обществ, вроде знаменитых розенкрейцеров, сатанистов и т.д. Вольнодумство, расшатав совершенно моральные устои общества, одновременно вытравило и понятие о монархии как о форме правления, наиболее соответствующей христианскому идеалу. Революция 1789г., спровоцированная масонскими ложами, к которым принадлежали знатнейшие французские вельможи, явилась логическим завершением подобного образа мышления. К революции с энтузиазмом сперва примкнули не только аристократы и принцы крови, вроде Филиппа Орлеанского, но и многие духовные лица!
Аббат Сиейз оказался главой “третьего сословия”, а в числе “санкюлотов” были священники и монахи, формально отрекшиеся от Церкви и поклявшиеся в верности революции… Среди корифеев революционного Конвента вскоре заблистали имена отступников Талейрана, еп. Оттунского, монаха-сульпицианца Фушэ, иезуита Серутти и многих других
Когда после Наполеона и Бурбонской реставрации Римская церковь постаралась воскресить свой утерянный в XVI в. престиж, стало очевидным, что яд революции слишком глубоко внедрился в массы. Несмотря на кипучую деятельность ордена иезуитов, толкнувших на провозглашение еретического догмата о непогрешимости папы как на последнюю отчаянную попытку возвеличить папский авторитет, народы медленно, но верно продолжали отклоняться от Церкви. Процесс этот не сопровождался никакими резкими явлениями; внешне Католическая церковь сохраняла формы, приданные ей Тридентским Собором, явившимся самозащитой против реформы и положившим конец многим крайностям, позорившим церковь в средние века
Иезуиты оказались бессильными против духа времени, и обожествление папы не спасло “штаты св. Петра” от насильственного присоединения этого древнейшего западного государства и Рима к итальянскому королевству. Протесты и отлучения, изобильно расточаемые курией против посягательства Италии на светскую власть “наместника Христа”, потонули среди общего безразличия, т.к. Европа была занята более важными политическими вопросами. Горсточка ревностных сторонников папы попыталась с оружием в руках выступить на его защиту, но “папские зуавы” числом не более 10.000 человек потерпели поражение в Кастельфидардо в 1860 г., а в 1870 г. Пию IX из прежних его владений остался лишь Ватикан, Латеран и прилегающие к этим дворцам земельные участки. Папа сделался “Ватиканским пленником”, отлучив от церкви королей Савойской династии
Тем временем, догмат непогрешимости вызвал новые отделения от Рима: так образовалась “Старокатолическая церковь”, “Итальянская Национальная церковь” и т.д. Брожение умов продолжалось и Риму пришлось напрячь все силы, дабы бороться с “модернистами”, “социалистами” французскими монархистами “Аксион франсэз”, недавно еще пытавшихся воскресить видоизмененную “Галликанскую церковь” и т.д
Опаснейшим врагом для Рима, разумеется, явился марксизм — отец большевизма, и по его успехам можно судить о понижении христианской культуры. Римская церковь в лице своего выдающегося папы Льва XVIII (1878—1903) сделала попытку предупредить зло, чтобы мирно решить рабочий вопрос, указывая в смелой энциклике “Квадражезимо Анно” на обязательства хозяев и капитала по отношению к трудящимся. Однако и тут оказалось слишком поздно, и коммунистическая пропаганда использовала блестяще в свою пользу промахи и пороки буржуазно- демократического режима, привившегося в главных государствах
Таково настоящее положение в мире, угрожающее гибелью христианской цивилизации, а быть может, и всему человечеству, утратившему свое церковное единство