4. Николай Первый и крестовые походы XIX в.

В предыдущих главах настоящего очерка мы мимоходом коснулись взаимоотношений Запада с Оттоманской Портой. Гибель Византийской империи и порабощение греков, а затем захват турками древних балканских государств встречены были латинянами чуть ли не со злорадством. Преследуя выгодную экономическую политику на Востоке, налаженную еще с крестовых походов, западные государства завязали дружеские сношения с султанами, извлекая максимальную пользу из исчезновения своих греческих конкурентов. Выгода стала главным импульсом их политики. Одновременно проникшее в Константинополь латинское духовенство, с ведома и благословения пап, лицемерно старалось всячески унизить и ослабить православную иерархию, зависящую от турок. Потребовалось бы особое сочинение для описания постепенного упорного внедрения романизма в страны, подпавшие под власть ислама. Посулы, подкупы, интриги, клевета являлись там главным орудием ватиканской политики. Мы видели, что не раз патриаршая кафедра в Константинополе попадала в руки недостойных кандидатов, назначаемых подкупленными визирями в угоду иезуитам и их приспешникам. Возникавшие в связи с этим непорядки немедленно использовались латинством для лицемерного обличения Вселенского патриарха в глазах или русских государей, чтобы достигнуть разрыва Руси с Византийским престолом¹, или среди угнетенного православного населения в Польше. Пропаганда эта, как было сказано, способствовала, в известной мере, осуществлению пресловутой “Брестской унии”, а кроме того, успеху проповеди ислама в порабощенных славянских странах.

Интригуя в Константинополе, романизм приложил все старания для искоренения Православия также в Центральной Европе. Тут послушным орудием курии стала Вена, столица Священной Римской империи, в состав которой вошли многие искони православные народы. Умело направляемые Римом, австрийские императоры предприняли против славян жестокие гонения и всевозможные притеснения, выставляя из них православные традиции заодно с национальным самосознанием. Эта политика, свойственная германским феодалам и принцам еще со времен святых Кирилла и Мефодия, обескровила целые округа Богемии и Моравии, православное население которых веками продолжало сопротивляться инквизиторскому прозелитизму Рима. Приходится лишний раз подчеркнуть крепость православной веры, сохранившейся, несмотря на все усилия врагов, у многих русинов, чехов и других национальных меньшинств, претерпевших неописуемые гонения. Зажатые в тиски ислама и Рима, славянские народы Европы прошли поистине крестный путь. На смену кострам инквизиции явилась жестокая и коварная политика Венского двора: во время кровопролитнейших европейских войн (как, например, Тридцатилетняя Война) славяне, составлявшие наиболее боеспособную часть имперских армий, понесли огромные потери. Всегда несчастные использовались Веной как надежное “пушечное мясо”, в мирное время превращаясь в бесправных рабов. В предыдущей главе мы показали, каково было их положение в империи в конце XVIII в. при царствовании “благочестивейшей” Марии-Терезии!..

Естественно, эти народы, как и греки, взирали на Россию, как на единственное государство, способное вернуть им свободу. Этим святым делом и занялись русские цари, побуждаемые не “империалистическими” интересами, каковыми руководствовались западные “колонизаторы”, а защитой правды. Войны, начатые Россией на Востоке при Александре I, явились подлинно крестовым походом XIX в. во имя тех же идеалов, совершенно непонятных современному миру, каковые побудили Александра Павловича на заключение “Священного Союза” после освобождения им Европы от Наполеона. То, к чему веками взывали порабощенные балканские народы, стало, наконец, в XIX в. возможным исключительно благодаря жертвенности русских государей. Следует отметить, что не так называемая “интеллигенция”, а преимущественно народные массы, как ив 1812 г., горячо откликнулись на призыв царя заступиться за единоверных братьев. Этому жертвенному порыву, охватившему все классы русского общества и собравшему многочисленные добровольческие отряды, — Греция, Румыния, Сербия, Болгария и Черногория обязаны своим освобождением.

Среди клеветнических сочинений западных историков о политике царей счастливое исключение составляет англичанин Чарльз Саролеа, написавший следующее: “Как наследница Византийской империи и естественная покровительница своих единоверных братьев-славян Россия имела возможность преследовать политику, выгодную для своих интересов. В конечном же итоге, балканская политика русского царства привела к освобождению от турецкого ига: статуя царя-освободителя Александра II и этот титул более, чем заслужен. Английские публицисты, критикующие “агрессивность” русской монархии на Ближнем Востоке, ставят себя в смешное положение: им не следует забывать того, что в продолжении ста лет британская политика² способствовала порабощению турецкими тиранами беззащитных балканских народов. Русская же политика принесла свободу Греции, Румынии, Болгарии и Сербии. Следовательно, “тираническое” московское государство освободило четыре нации. Что могло быть лучше этого!” (“The English Review”, июнь, 1925).

Наконец, тем же духом самопожертвования руководствовался и царь-мученик Николай II, в 1914г. вступив в явно невыгодную для России войну, чтобы спасти Сербию от уничтожения ее австро-германской коалицией.

Как мы видели, в Московской империи поддержка подневольных Восточных патриархов стала традицией; без Москвы эти апостольские кафедры давно бы прекратили свое существование. Цари рассматривали эту помощь как обязанность, присущую их сану, вытекавшую из их основной миссии, унаследованной от Византии: защиты и покровительства православных. Патриарх Иерусалимский Досифей II (1669-1707) в 1689 г. писал так царям Ивану и Петру Алексеевичам: “Понеже Промыслом единых православных царей и самодержцев, вам убо и подобает подвизатися в настоящем деле всяким образом, якоже и Великий Константин с царем Сиваром Персидским и потом Малый Феодосии, Лев Великий, и Анастасий, и Устин, и Устиниан, и Маврикий и иные многие учинили великия и многия войны православных ради” (Катерев. “Сношение Иерусалимских патриархов с Русским правительством”, с. 280). Служение великому Православию являлось, следовательно, первым долгом царей— помазанников Божьих.

Практически, осуществление идеи заступничества за подневольных началось уже в конце XVIII в. В русском договоре с Турцией 1774 г., подписанном в Кучук-Кайнарджи (§7), содержится обязательство Порты защищать христианский закон и церкви, признавая за Россией право заступничества за храмы и священнослужителей в Турции и в святых местах. Подобными правами уже двести лет пользовалась римская церковь в ущерб Православию!

Договоры в Яссах (1791 г.) и в Бухаресте (1812г.), подтвердившие эти права, естественно, вызвали недовольство Франции, давно укрепившейся при дворе султанов, и Англии, напуганной победами русского оружия и расширением русского престижа на Востоке.

Персия не могла примириться с присоединением Грузии к империи, что лишало ее столь выгодного и доступного источника человеческого товара. Первая война с шахом произошла при Александре I и закончилась укреплением России на Кавказе и на западном побережье Каспийского моря. При Николае I в Тегеране персы напали на русское посольство и вырезали почти весь его состав, во главе с послом — писателем Грибоедовым. Возникла вторая война с Персией (1826—1828), закончившаяся новым окончательным поражением шаха, с тех пор не дерзавшего более нападать на Кавказ. Зато почти сразу же началась жестокая сорокалетняя борьба с горскими племенами, пользовавшимися поддержкой против России тех же турок и персов.

Кровавые зверства Турции в Афинах³ вызвали императора, в союзе с Англией и Францией, к объявлению войны Турции. Султану Махмуду IV был послан ультиматум, требующий прекращения истязаний несчастных греков. Турция оставила ультиматум без внимания и новая война разразилась. Участие доблестного русского флота в Наваринской битве (1827 г.), а также победы Паскевича и Дибича заставили султана просить мира.

В 1829 г. в Адрианополе был подписан мирный договор, дававший внутреннюю автономию Сербии, Валахи и Молдавии и независимость Греции.

В 1848 г., считая себя еще связанным актом Священного Союза, Николай I послал фельдмаршала гр. Паскевича на помощь австрийскому императору для подавления Венгерского восстания, чем и спас империю Габсбургов. Не желая признавать законным правительства, приобретавшие власть путем революции, Николай Павлович снискал неприязнь Наполеона III, ставшего императором Франции вследствие переворота. Рыцарская преданность государя легитимному принципу настолько поражала всех в этот век оппортунизма, что современники прозвали его “жандармом Европы”. Никто не хотел верить его идеализму. Перед войной с Турцией (на Лондонской конференции) представитель государя заявил следующее: “Главное — это отречение союзных дворов от завоеваний и всяких исключительных преимуществ как торговых, так и политических. Его Величество готов подтвердить это обязательство, если нужно, в форме отдельного трактата”. Иными словами, кроме освобождения порабощенных славянских народов от разложения Порты (“больного человека Европы”), Россия не желала для себя ни малейшей выгоды, требуя того же и от союзных держав. Николай I доказал это, выступив на помощь угнетенным Турцией христианам безо всяких корыстных целей. Его же недавние союзники — Англия и Франция, завидовавшие победам царских войск, принялись интриговать против России при дворе султана!

Тем временем, папа Пий IX⁴ под давлением иезуитского ордена сделал в 1848 г. попытку привлечь к унии с Римом православных патриархов. Его послание “Litterae ad Orientales”, переданное через посредство митрополита Сидонского, призывало православных к признанию папского главенства над Вселенской Церковью и “филиокве”. Романизм в ту пору готовился к последнему акту для укрепления папского авторитета — догматическому обожествлению римского епископа. В Италии, Франции и Австро-Венгрии лихорадочно работали “конгрегации”, направляемые главным образом иезуитами, для подготовки общественного мнения к должному восприятию этого дерзновенного догмата. Следствием этих усилий явились сочинения де-Местра, Ньюмана и др. римских панегиристов. Так, кардинал Ньюман писал, что верить в Церковь — это то же, что верить в папу.

Канонист Филипс утверждал, что “не Церковь дает непогрешимость папе, а она сама получает ее от него, ибо Церковь покоится на папе, как на своем основании, а не папа на Церкви” (“Церковное право”, т. II, с. 225). Софисты же, вроде гр. де-Местр, уверяли, что если бы не было пап, то Бог не смог бы сохранить единства веры, и поэтому папа представляется необходимостью во взаимных отношениях между Богом и людьми!

Патриархи, естественно, не могли оставить без ответа столь вопиющие искажения древнего Православия. В “Окружном послании ко всем православным” от 6 мая 1848 г. они подчеркнули, что непогрешимость почиет единственно во Вселенской Церкви, объединенной взаимной любовью, что неизменность догмата, равно, как и чистота обряда, вверены охране не одной иерархии, но всего народа церковного, который есть Тело Христово⁵. Послание это подписали патриархи Анфимий VI Константинопольский, Иерофей Александрийский, Мефодий Антиохийский, Кирилл II Иерусалимский и тридцать один епископ. Кроме того, к папе лично обратились с увещательными посланиями многие православные иерархи и богословы, а наш великий А.С.Хомяков издал на французском языке ряд брошюр о церковном единстве и о нарушении его романизмом, который он приравнивает к рационализму.

Все это страшно разгневало Рим. Более, чем когда-либо, западная пресса стала обвинять царя и его правительство в жестокостях по отношению к “униатам” Польши и т.п. Кроме того, из-за враждебности Ватикана, расстроился намеченный брак вел. княж. Ольги Николаевны с австрийским эрцгерцогом.

Антирусская партия в царстве Польском, а также фанатики- эмигранты, подзуживаемые пресловутым кн. Адамом Чарторыйским, издавна вели яростную клеветническую пропаганду против Николая Павловича.

В целях возбуждения общественного мнения и Рима, в 1845г. ими было ловко инсценировано самозванство Макрины Мечисловской. Это была простая кухарка — Винчева, служившая у сестер-бернардинок в Вильне. В Париж она приехала как “игуменья Базилианского монастыря в Минске” и как жертва царского правительства, якобы разогнавшего ее монахинь, подвергая их всевозможным истязаниям при непосредственном участии митрополита Иосифа (Семашко). Макрина была привезена и подучена неким патером Еловицким, польским революционером, доверенным кн. Чарторийского.

Ужасы, рассказанные ею, быстро облетели всю Европу и вызвали настоящую сенсацию, подогреваемую антирусской прессой. Макрина путешествовала по Франции и Италии как “мученица”, в Риме беседовала с кардиналами и папами Григорием XVI и Пием IX как представительница “угнетенной” Польши! Скончалась она в Риме и чуть было не была канонизирована.

О самозванстве Макрины русскими сразу же даны были Ватикану соответствующие доказательства, но опубликованы они не были, так как тогда было выгодно травить государя и Православную Церковь. Только сто лет спустя иезуит Ян Урбан, поляк, поведал об этой провокационной истории, назвав Макрину обманщицей. Так орудовали Рим и Запад, дабы дискредитировать Царскую Россию (см. К.Н.Николаев. “Восточный обряд”, с. 28-36).

Заметим, что папа Пий IX канонизировал в 1867 г. злейшего гонителя Православия в Витебске иезуита Иосафата Кунцевича! Всевозможные выдумки, вроде истории с Макриной, распространялись про Россию на Западе польскими патриотами и русскими революционерами и нарочито раздувались. К таковым клеветникам следует причислить и французского маркиза де- Кюстин, написавшего карикатурные мемуары о царствовании Николая Павловича.

Тем временем, появился грек-ренегат Яков Питципиос, с помощью иезуитов получивший от султана титул “бея” (князя). Он задумал основать “Христианское Восточное Общество” с целью “возродить Восток” путем соединения церквей (т.е. унии с Римом). Папа благословил его начинание, и общество это было основано в Риме в 1853г. с помощью тех же иезуитов и под верховным покровительством Пия IX. В его состав вошли два кардинала, два римских князя, двое ученых из мирян и двое от белого духовенства, а также представители всех крупных орденов. Труд Питципиоса “Восточная Церковь”, изданный в 1855 г., проводит мысль, что между Римом и Востоком не существовало никаких различий, кроме “личных мнений греческого клира”, т.к. Восток де признал Флорентийскую унию! Автор считает необходимым созыв Вселенского Собора для воссоединения церквей при непосредственном участии в этом деле императоров Наполеона III и Николая I. Разумеется, мы привели эти фантазии лишь как иллюстрацию предельного ослепления Рима в отношении Вселенского Православия, невзирая на только что полученную папой строгую отповедь от патриархов.

Почин Питципиоса повис в воздухе, зато идея его была вскоре использована под иной формой: в 1856г. в Париже был основан новый “Восточный комитет”, первым директором которого стал знаменитый французский миссионер в Африке Лавижери, основатель “Белых Отцов”. Под покровительством пап, комитет этот до наших дней собирал во всех странах огромные суммы на чисто миссионерскую работу среди православных. Более 80 монашеских конгрегации и орденов, а также латинские “патриархи” получают от него субсидии для устройства школ, больниц, приютов и церквей в “схизматических” странах. Под “Востоком” подразумеваются области от Дуная до Индийского океана и от Москвы до Абиссинии. Так, истощив все иные средства, Ватикан решился на открытый прозелитизм среди православных, ведомый приблизительно теми же методами, что и среди язычников Африки!

Критику о подобном миссионерстве и о его безнравственности написал Анатолий, архиепископ Могилевский, издавший в 1857 г. сочинение “Об отношении Римской церкви к другим христианским”.

Давно таивший обиду на государя, Наполеон III был ловко вовлечен ватиканским духовенством в хитрую антиправославную акцию. Всеми средствами следовало сломить престиж царя помазанника Божия, освободителя балканских христиан. Клевета прессы не была достаточно сильным орудием для достижения этой цели. Наполеон III, бывший революционер-“карбонарий”, был совершенно безразличен к религии, но интересы династии заставляли его считаться с могущественными конгрегациями, со времени Реставрации умело проводившими ватиканскую политику во Франции.

По его требованию, французские агенты в Константинополе добились от султана изменения оттоманской политики в Святых Местах. Дело в том, что благодаря русскому покровительству всем православным турки в XIX в. вернули грекам ключи от Вифлеемской церкви, до этого времени находившиеся в руках латинян, господствовавших, как было сказано, при дворе султана. В 1808 г. греки выстроили новый храм, вместо сгоревшего при Гробе Господнем старого, и несметные толпы паломников получили возможность благодаря русским государям беспрепятственно молиться в Иерусалиме.

Итак, в 1853 г., уступая требованиям Франции, турки отобрали от греков ключи Вифлеемского храма и передали их латинянам, что явилось нарушением обещаний, данных России, и ударом для всех восточных христиан. Расчет Ватикана и Франции оказался правильным: Николай I немедленно объявил протест Порте, так как в Иерусалиме начались беспорядки, жестоко усмиряемые турками. Испуганный султан склонился уже было к уступке России, когда в дело вмешались, кроме Франции, Австрия и завистница России — Англия, тайно заверившие Порту в их поддержке против Николая Павловича. Державы эти вызвались играть роль посредников между Россией и Турцией, на что Николай I согласился. Тем временем, западная пресса подняла настоящую травлю против России, более чем когда-либо оперируя клеветой. На требование царя соблюдать условия договора 1774 г. Турция, заручившись втайне поддержкой вышеназванных держав и… Сардинии, весной 1854 г. объявила войну России.

После разгрома турецкого флота в бухте Синопа союзники открыто выступили на стороне Турции.

Нет надобности пересказывать всем известные фразы геройской обороны Севастополя, стоившей столько жертв России, но и явившейся одной из славнейших страниц ее истории.

Спровоцированный Ватиканом конфликт этот заставил Николая I сражаться против почти всей Европы за то правое дело, которому он столь благородно служил с первых дней своего царствования. Отметим, кстати, наличие среди союзников неблагодарной Австрии, в 1848 г. спасенной исключительно благодаря Николаю I.

Насколько неопровержимой была в этом конфликте роль Ватикана, видно из послания, которое огласил с кафедры в момент объявления войны Францией России Мария-Доминик-Огюст, кардинал Сибур, “милостью Святого Престола Апостольского архиепископ Парижский”. Приведем наиболее характерные выдержки: “Война, в которую вступила Франция с Россией, не есть война политическая, но война священная. Это не война государства с государством, народа с народом, но единственно война религиозная. Все другие основания, выставляемые кабинетами, в сущности, не более как предлоги, а истинная причина, угодная Богу, есть необходимость отогнать ересь Фотия; укротить, сокрушить ее. Такова признанная цель этого нового крестового похода и такова же была скрытая цель и всех прежних крестовых походов, хотя участвовавшие в них и не признавались в этом”. Золотые признания.

Кстати, одним из объектов бомбардировок союзного флота в 1854 г. явилась древняя Соловецкая обитель на Белом море.

Так, крестовому походу, предпринятому Николаем I (скончавшимся во время Крымской войны), ответил “крестовый поход”, вдохновленный непримиримыми врагами Вселенской Церкви, против царя — единственного в мире стража и защитника Православия.

Однако жертвы, принесенные царем-рыцарем, не пропали даром: освобождение Балканских государств завершено было Александром II, а Турция все же принуждена была загладить в отношении православных непристойности, содеянные ею в 1853 г., и вновь признать их права в Святых Местах.

Весьма любопытно, что Соединенные Штаты Америки, ее северная часть, в значительной степени обязаны сохранением своего суверенитета Александру II. Во время предпринятой войны против работорговли, процветавшей в южных штатах⁶, Англия приняла сторону южан. Это явилось серьезной угрозой для США как независимого государства. Военное вмешательство Англии сильно увеличило бы шансы рабовладельцев. Русский император не медля вступился за правое дело и послал к берегам Америки эскадру под командой адмирала Лесовского, что заставило англичан одуматься. Благодаря России северяне смогли одержать победу и рабство было уничтожено.