2. Московское княжество и Литва

Москва как вотчина князя Юрия Долгорукова впервые упомянута летописцем в 1147 г. Став княжеством при младшем сыне св. Александра Невского — Данииле, она увеличилась старинным городом Переяславлем-Залесским, затем при Вел. князе Юрии Даниловиче, княжившем во Владимире, — Можайском и Коломною. Брат Юрия, Иоанн I Калита (1328—1340), стал первым великим князем в Москве и с него началось политическое укрепление новой столицы.

Напомним, что св. митрополит Петр (1308—1326), сам уроженец Волыни, чувствовал неустойчивость великокняжеского престола во Владимире и долго живал в Москве, подружившись с Калитой.

Св. митрополит Петр, убеждая великого князя построить в Москве кафедральный собор, сказал ему следующее: “Если послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься с родом своим паче иных князей и град твой славен будет перед всеми градами русскими и святители поживут в нем и взыдутруки его на плещи врагов его”. Нередко Московский князь советовался с митрополитом о государственных делах; по его указанию он выстроил Успенский собор, подобно Успенскому собору во Владимире. Св. Петр скончался в Москве и погребен был в этом соборе на выбранном им самим месте.

Преемник Петра св. Феогност-Грек (1328—1353) уже окончательно переселился в Москву, которая сделалась церковной столицей всей Руси; как мы видели, митрополиты продолжали еще носить титул “Киевских и всея Руси” до 1461 г. (т.е. до кончины св. митрополита Ионы).

Одновременно с перенесением в Москву митрополии Калита, будучи великим князем Владимирским, первым из князей назван был “Великим князем всея Руси”. Государственный центр был, наконец, найден и к нему стали постепенно прибавляться прежние удельные княжества. Калита, задавшись целью объединения русских земель, “собрания” — как говорит летописец, проявил в этом большое умение. Войдя в доверенность к хану, он получил от него право собирать дань для отправления в Орду, минуя ненавистных народу татар-баскаков (сборщиков). Это дало ему возможность пополнить заодно московскую казну, а главное, увеличило его престиж в глазах населения. Собирая дань, Калита пресек другое общественное зло той эпохи — разбои, благодаря усобицам и беспорядкам развившиеся в центральных княжествах; “тати” были переловлены и в московских землях водворился мир. Летописец, говоря о княжении Иоанна I, пишет: “…Бысть оттоле тишина велика во всей Русской Земле на сорок лет и престаше татарове воевати Русскую Землю”.

Митрополиты Петр и Феогност всячески поощряли мероприятия Калиты, подобно первым святителям Киевским, советникам Владимира и Ярослава. Церковь Русская, как и в далекий X век, продолжала на севере свою роль наставницы князей и авторитет митрополита стал в Москве еще выше, чем в Киеве. Св. Феогност поселился во дворе св. Петра в Москве после того, как Калита расправился с Тверью и утвердил свое первенство.

После Феогноста роль советника играл при нем св. Алексий, поставленный митрополитом в Константинополе.

Калита дельно употреблял собственную казну, покупая для увеличения Московского княжества деревни, села и даже города; так он купил у обедневших князей Углич, Галич, Белозерск и т.д.

Кроме того, энергия Калиты и привилегированное положение его в Орде привлекало к Москве многих именитых вотчинников, добровольно приходивших на службу к Великому князю, признавая его хозяином Земли Русской и народным государем. Так стали объединяться вокруг Московских князей “служилые люди”, потомки древних киевских дружинников и предки царских служилых дворян. Летопись отмечает, что в 1332 г. к Иоанну I на службу поступил “от киевских благоплеменных вельмож Родион Несторович и с ним княжата и дети боярские и двора его до тысящи и до семи сот”.

Самые тесные политические сношения завязались между Москвой и Византией, по примеру единения царящего между патриархами и русскими митрополитами. Обрадовавшись возрождению крепкой государственной власти на Руси, император Мануил II Палеолог (1391—1425) пожелал возобновить прерванные татарским погромом брачные узы между Константинополем и русскими государями и сосватал в 1414г. сына своего Иоанна — Анне, дочери Вел. князя Василия I Димитриевича(1389— 1425). Русскую княжну с почетом встретили в Византии, но предполагаемому браку не суждено было совершиться, так как Анна Васильевна внезапно скончалась в 1417 г. от моровой язвы.

Св. Киприан, митрополит, родом серб, был ближайшим советником Димитрия Донского, а также Василия I. Этому ученому святителю русская Церковь обязана переводами на славянский язык “Сборника церковных правил”, “Лествицы преп. Иоанна” с толкованиями, “Творений св. Дионисия Ареопагита” и т.д. Св. Киприан пересмотрел и исправил богослужебные книги, содержавшие некоторые неточности. Скончался он в Москве в 1406 г.

Как было сказано в предыдущей главе, с конца XIV в. крепнувшему Московскому княжеству стала угрожать с Запада соединившаяся с католической Польшей Литва. Еще до брака своего с Ядвигой властолюбивый Ягайло решил выступить против Москвы. После того как Вел. князь Димитрий Иванович разбил татар в Рязанских землях на реке Воже (1378), Мамай стал собирать свои войска, чтобы наказать его за подобную дерзость и выступил в поход на Москву. Узнав об этом, Ягайло поспешил войти в сношения с ханом и заверил его в содействии литовского войска против русских. Обе рати должны были соединиться 1 сентября 1380г. Мамай обрадовался столь неожиданной подмоге и, вместо того, чтобы идти на Москву через Рязань, двинулся сперва на запад, дабы соединиться с литовцами. Однако о коварном замысле Литвы успели вовремя предупредить Димитрия Ивановича, который поспешил настичь татар до их соединения с Ягайлой. Этот маневр ему удалось провести блестяще, и на Куликовом поле Мамай потерпел полное поражение; неизвестно, каков бы был исход битвы, если бы Ягайло, находившийся всего в одном дне пути от поля сражения, успел примкнуть к татарам…

Двоюродный брат Ягайлы,Витовт (1392—1430), ставший Великим князем Литовским в 1392 г., в свою очередь задумал подчинить себе Москву. Несмотря на то, что Василий Димитриевич был женат на его дочери Софии, Витовт воспользовался походом на Русь Тамерлана, чтобы присвоить Смоленское княжество (1395г.).

Это разбойничий акт был совершен в момент, когда вся Русь была объята ужасом и ожидала своей окончательной гибели. Василий Димитриевич решил защищаться до последней капли крови и стал готовиться к обороне. Московское войско собралось на берегу Оки, ожидая страшного монгольского хана; весь народ во главе с духовенством горячо молился. Св. митрополит Киприан совершил перенесение в Москву Владимирской святыни — иконы Божией Матери, находившейся во Владимире с тех пор, как Андрей Боголюбский привез ее с юга. По преданию, в тот самый день, когда москвичи встречали крестный ход с иконой, Тамерлан, не доходя до Оки, повернул совершенно неожиданно от Ельца назад, и Москва оказалась чудом спасенной от монголов. С тех пор Владимирская икона находилась в Московском Успенском соборе.

Несмотря на коварство Литвы, захватившей новые русские земли на верховьях Днепра и Западной Двины, пользуясь постоянной угрозой Москве со стороны татар, Василий Димитриевич вынужден был примириться с тестем, которому даже поручил опеку над своим сыном Василием Васильевичем. Как было сказано, границей обоих государств была тогда признана река Угра в Тульской губернии, находившаяся в менее чем 15 верстах от Москвы. Желая всемерно расширить Литву, Витовт попытался даже завоевать Золотую Орду, пользуясь татарскими внутренними раздорами; мурза Эдигей положил конец этой затее, разбив литовцев на реке Ворскле.

Как замечает проф. Платонов, Витовт, возведший свое государство на небывалую высоту, мог бы стать соперником Московских государей и объединить вокруг себя русские земли, если бы он придерживался православно-русской политики и опирался на сильнейшую часть своего населения, исповедавшую Православие. Народ литовский, в значительной мере приблизившийся к русской культуре, одинаково отвергал польские и немецкие законы и обычаи, одинаково ему чуждые. Витовт понимал это, но считал необходимым поддерживать союз с Польшей, чтобы противиться немцам; с другой стороны, не желал всецело зависеть от Ягайлы, мечтая сам стать королем. До конца своего княжения он придерживался политики равновесия между тремя основными течениями: польско-католическим, русско-православным и старолитовским. Подобная политика привела к постепенному ослаблению Литовско-Русского княжества, раздираемого борьбой этих партий.

В 1405 г. Витовт не препятствовал проповеди среди литовцев православного епископа Антония Туровского, который окрестил многих. Со своей стороны, польские миссионеры, посланные в Литву королем Ягайло, употребляли разные приманки, дабы привлечь язычников. Так, за каждое крещение язычникам давалось платье из белого польского сукна, что прельщало многих. Польский историк XVI в. Стрыйковский пишет, что из-за платья католики окрестили больше 30.000 литовцев!

Как мы видели, самыми закоренелыми язычниками оказались жмудины (жившие на территории Ковенской губернии). Туда латинству удалось проникнуть лишь в 1415 г.

Польское духовенство, поощряемое Ягайло-Владиславом, приступило и к антиправославной работе в Литве. Не смея прямо атаковать православное население, латиняне придумывали разные способы, дабы ослабить Церковь. Так была задумана уния с Римом. Препятствовало полякам подчинение Западно- Русской Церкви митрополиту, жившему в Москве, решительному противнику всякого сближения с Римом. Следовало непременно добиться отделения Литвы от русской юрисдикции путем создания своей, западнорусской митрополии.

Несмотря на сопротивление православного духовенства, Ягайло самовольно попытался учредить западнорусскую кафедру и предложил сан митрополита честолюбивому епископу Луцкому Иоанну, но дальше обещаний дело не пошло.

Под влиянием своих католических советников он обратился в Константинополь к патриарху Матфею I (1397—1410), прося поставить для Литвы митрополита. Патриарх отказал, и в 1408 г. поставил общерусски м м итрополитом грека Фотия (1408— 1431), вместо умершего в Москве св. Киприана. В 1410 г. Фотий прибыл в Москву и совершил в 1411—1412 гг. окружное путешествие по южным епархиям, посетив Киев, Галич, Луцк и т.д., повсюду укрепляя Православие. Разумеется, это очень разгневало латинское духовенство и польская партия стала влиять на Витовта, чтобы непременно добиться отдельной митрополии.

В 1413 г. на польско-литовском съезде в Городле были провозглашены условия государственной унии, причем, литовским подданным дарованы были те же права и привилегии, что и польским, но взамен принятия ими католичества. Так как на новые должности по этим правилам могли назначаться только католики, то польская партия в Литве усилилась честолюбцами, изменявшими вере ради выгод. Пользуясь этим, латинское духовенство стало внедряться в литовско-русскую среду и распространять польское влияние, чему не противился Вел. князь Витовт.

Витовту удалось устроить собор в Новогрудке, где в 1414 г. южнорусские епископы в противовес Москве избрали митрополитом Киевским болгарина Григория Цамблак. Узнав об этом, патриарх Евфимий II (1410—1416) поспешил объявить избрание незаконным, а Григория лишил священнического сана. Цамблак, проживший в Вильне, остался верен Православию, хотя и не отказался от неканонично принятого им звания. В летописях упоминается, что Цамблак запрашивал даже Витовта: почему он католик, а не православный? И будто бы Витовт ответил ему, что если Григорий поедет в Рим и оспорит папу и его мудрецов, то он со всем народом тотчас же перейдут в Православие (Никон, V, 70).

Любопытно, что Витовт не являлся открытым врагом Православной Церкви, хотя и желал унии под главенством папы. Узнав про учение Гуса, он решил использовать его как приемлемую для обеих сторон базу для соединения. С этой мечтой он уговорил Григория и нескольких епископов отправиться на знаменитый Констанцский Собор (1414-1418), провозгласивший, как мы знаем, превосходство Соборов над папами (см. ч. I; гл. IV, § 3-4). Однако литовское посольство с митрополитом на Собор прибыло уже после свержения Гуса и план Витовта оказался невыполнимым, тем более, что отцы Собора отвергли для мирян древний обычай причащения под обоими видами. То, что литовские послы узрели на Западе: скандальные распри, порожденные двоепапством, недостойное поведение и распущенность духовенства и т.д., убедили Витовта, что о соединении церквей нечего было и мыслить.

После смерти Цамблака (1420 г.), Литва снова признала юрисдикцию проживавшего в Москве митрополита всея Руси Фотия.

Заметим, что сильно теснимый турками греческий император Мануил Палеолог решился, в свою очередь, отправить послов в Констанц, дабы выяснить возможность получения от Западных государей помощи против ислама. Ввиду других, более важных для латинства вопросов отцы Собора не коснулись темы о соединении церквей. Опоздав, как и литовцы, греки прибыли в Констанц к концу Собора, 18 февраля 1418г. (Собор закончился в мае). Собор подтвердил право совершать богослужения по иным обрядам, кроме латинского, однако, несмотря на доводы чешских делегатов, решено было в Чехии служить только по-латыни. Это было принято под давлением немецких государей, владельцев чешских земель, насильно веками искоренявших у несчастных славян обряды и традиции древнего Православия, насажденные свв. Кириллом и Мефодием и столь мужественно защищенные в Констанце Гусом. Интересно, что сожженный в Констанце ученик его Иероним Пражский был, кроме ереси, Собором обвинен также и в общении с русскими “схизматиками” во время его пребывания в Витебске.

Заметим еще, что незадолго до Собора, в 1412 г., польское духовенство отняло у православного архиерея собор в Перемышле, где поставлен был латинянин. Из древних склепов с позором и поношением были выброшены в мусорные ямы останки русских князей и иерархов, погребенных в соборе, что усугубило ненависть против латинства среди православного населения.

После примирения Витовта с Вел. князем Василием Димитриевичем и признания Литвой русской юрисдикции митрополит Фотий в 1421 г. совершил новое большое путешествие и посетил епархии Львова, Владимира, Вильны и др.

После смерти Василия 1, великим князем стал его сын Василий Васильевич. В 1427 г., по приглашению деда своего Витовта, Василий II прибыл в Луцк на чрезвычайный съезд государей. Присутствовали: короли Ягайло (Владислав) Польский, Этих Датский, император Сигизмунд, Ливонский магистр, митрополит Фотий, папский легат, удельные князья литовские и русские и некоторые польские вельможи, в том числе Мазовецкие.

Первым вопросом было дарование Витовту королевского титула, вторым — уния Православия с Римом. После горячих споров литовские сенаторы ответили папскому легату: “Мыслить об этом в надлежащее время нет никакой надобности, потому что исповедующие греческую веру гораздо многочисленнее в Литве, чем римские католики, а в святости догматов одна вера не уступает другой” (очевидно, литовские сенаторы мало знали о религии).

Император же сказал следующее: “Я понуждаю папу, чтобы он созвал Собор для примирения с гуситами и для преобразования Церкви¹; отправляюсь туда сам, если он согласится; если же не согласится, созову Собор собственною моею властию. Не должно пренебрегать также и соединением с греками, потому что они исповедуют одну веру, отличаясь от нас только бородами, да тем, что священники у них женатые. Но этого, однако, не должно ставить им в порок, потому что греческие священники довольствуются одною женою, а латинские держат их по десять и больше”. Слова эти обрадовали русских, но сильно раздосадовали поляков и католиков.

Поляки, минуя Витовта, стали убеждать папу, что, в случае отделения Литвы от Польши, Православие снова возьмет верх как вера, издревле исповедуемая в этих странах, и подавит насаждавшееся в Литве латинство. Тогда папа запретил Витовту принимать корону от императора, а тому написал запрет посылать ее.

В 1430 г. Витовт пожаловался польским прелатам и вельможам на интриги против него короля Владислава, чернящие его перед папой, и умер в том же году, не сделавшись королем.

Незадолго до смерти Витовта митрополит Фотий и Василий II снова получили от него приглашение и приехали погостить в Троки и Вильну, где им оказан был особый почет.

Много потрудившись для единства Церкви Русской, св. митрополит Фотий скончался в 1431 г. Следует отметить, что приехавший с ним из Морей монах Акакий основал в 70 верстах от Рязани пустынный монастырь — Радовицкий, и в память своей родины дал название этому краю “Морейской Радовицы”.

Воспользовавшись смутами, происходившими в Москве из- за притязаний на престол дяди Василия II, Юрия Димитриевича, литовцы под влиянием латинского духовенстваснова захотели поставить себе отдельного от Руси митрополита. Они послали в Константинополь Смоленского епископа Герасима и патриарх Иосиф II (1416—1439) дал ему в 1433 г. сан митрополита всея Руси, несмотря на то, что кандидатом Москвы был епископ Рязанский Иона.

Герасим вернулся в Смоленск, но в Москву ехать побоялся (в Москве продолжались смуты из-за притязаний на престол Юрия Шемяки). Тем временем, известный уже нам папа Евгений IV испытывал всякие огорчения от отцов Базельского Собора, старавшихся, как и на Констанцском, ограничить абсолютизм пап и приблизиться к древним апостольским традициям.

Нуждаясь в поддержке всех европейских государей, папа зорко следил за предпринятой польским духовенством латинизацией “полусхизматической” Литвы. Когда он узнал о совершившемся разделе русской митрополии и о выборе Герасима в противовес Москве, он послал в Литву епископа Самогитского и некоторых польских сановников, дабы оказать давление на Герасима и склонить его к унии с Римом. Евгений рассчитывал на литовских князей для латинизации Руси, как в свое время папы XIII в. рассчитывали на немецких и шведских крестоносцев.

В ноябре 1434 г. папа послал грамоту “Достопочтенному брату нашему Герасиму, архиепископу провинции русской”, радуясь готовности митрополита войти в унию с Римом. Об этом уведомили Евгения Самогитский и польские разведчики. Литовского Вел. князя Свидригайло папа также восторженно благодарил за усердие его к присоединению народа русского к латинству.

Радость Евгения оказалась преждевременной и разведчики эти явно ввели Рим в заблуждение.

В 1437 г. еще раз миновав Иону, патриарх назначил в Москву митрополита Исидора.