Вступление

“Verba volant, scripta manent”

Никогда еще наш мир не нуждался настолько в единомыслии и любви, как в переживаемую нами эпоху атомных бомб и политических катаклизмов. Выхоленный западными энциклопедистами материализм проделал, с легкой руки марксистских теоретиков¹, исключительную по своей быстроте эволюцию в коммунизм, разрушительный динамизм коего представляет теперь величайшую угрозу для всего человечества.

Прельщая массы миражами свободы и равенства, подменивая духовные ценности утопическими доктринами материализма, коммунизм разжег в мире классовую ненависть и, играя на низменных инстинктах, увлекает толпу к борьбе с Богом во имя создания мифического “земного рая”.

Являясь подлинной “антицерковью”, коммунизм расточает яд своего учения по всей земле, чтобы разложить повсюду ненавистную ему христианскую цивилизацию.

Подобная опасность духовной смерти требует немедленного противодействия со стороны пастырей Христианской Церкви, которую, по обетованию Спасителя, “врата адовы не одолеют”.

Пастыри эти — преемники св. апостолов — должны были бы своим духовным авторитетом предотвратить грядущую катастрофу, своим словом воспламеняя сердца колеблющихся и своим примером смиряя злобствующих и беснующихся.

К сожалению, от единства Святой, Соборной и Апостольской Церкви за время ее земного странствования отделилось много разных сект и еретических образований.

Пока Церковь представляла собою монолит, ей не страшны были бури, сотрясавшие ее корабль и весь мир. Пастыри, чувствуя за собой надежную поддержку всей Церкви, могли творить чудеса, за которые до сих пор прославляется их память. Так, св. Николай Мир-Ликийский на I Вселенском Соборе в 325 г. поразил своей десницей и своей премудростью сокрушил еретика Ария, лжеучение которого представляло тогда великий соблазн для христианства; св. папа Лев I в 452 г. изумил всю Империю, содрогавшуюся перед свирепыми кочевниками-гуннами, бесстрашно выйдя навстречу их вождю Аттиле и убедив его отвести свои орды от Италии.

Вдохновляемые подобными примерами мудрости и самопожертвования, христиане взирали на своих пастырей как на Богом поставленных над ними руководителей и защитников, учащих их Истине в ее апостольской чистоте и, кроме того, наставляющих их в правильном выполнении их гражданского долга по отношению к государям. “Бога бойтесь, царя чтите”, — говорили они. Следовательно, епископат древней Церкви не только выполнял свои церковные функции, но был также и важнейшим политико-социальным фактором, благодаря престижу своего духовного сана поддерживая внутреннюю государственную гармонию. Так было в Византии и в Московской Руси — ее наследнице, где пастыри, беря пример с древнего епископата, вразумляли царей, увещевали народы, умиротворяя страсти, и сокрушали этим различные лжеучения, еще до времен Христовых действовавших против Бога.

Благодаря своему единству древняя Церковь поборола все эти испытания и заложила основы христианской цивилизации, упадок которой наблюдается в наши дни. Естественно, долг каждого христианина, сознающего опасность настоящего положения и необходимость дать отпор наступающим врагам Церкви, всемерно содействовать воссоединению всего христианского мира. Для того чтобы Церковь могла выполнять свою высокую миссию защиты всего Христова стада, христианство должно вернуться к единству, признавая своим единым Пастырем Спасителя. Об этом единстве вселенская Церковь спокон веков молилась и молится за каждым богослужением.

Каково же настоящее положение Церкви? По сравнению с языческими религиями буддизма, браманизма и др., христиане занимают в мире весьма скромное место, насчитывая приблизительно 34% всего населения земного шара и делясь на 18% католиков, 9% протестантов и 7% православных (L’Abbe Orban. “La Christologie”, 1940).

Чтобы наметить вехи к воссоединению враждующих»между собой христианских религий, недостаточно доброй воли и платонических пожеланий; нужно искренно и беспристрастно осознать исторические причины разделения, учесть ошибки прошлого и воссоздать между церквами взаимопонимание, доверие и любовь, присущие Христовым ученикам.

Несомненно, стремление к единству все чаще наблюдается в христианстве за последние сорок лет. Протестанты приглашали представителей Православия на конференции, устроенные ими В Ламбете (1930 г.), Оксфорде (1937 г.) и Эдинбурге, прошедшие в духе братского сотрудничества.

Говоря о Римско-католической церкви, нам следует прежде всего воздать должное одному из лучших ее иерархов — бельгийскому кардиналу Мерсье († 926). Этот выдающийся философ-томист, профессор Лувенского университета и архиепископ Малинский, много потрудился для сближения церквей. После Первой мировой войны кардинал стал инициатором переговоров с представителями Англиканской церкви, а в 1925 г., в сентябре, по его почину состоялся в Брюсселе первый съезд, посвященный вопросам сближения с Православием, вызвавший широкий отклик во всем западном мире. Кроме того, кардинал организовал комитеты помощи беженцам из СССР, подавая сам пример нелицемерной любви к ним и безграничного великодушия.

Брюссельский съезд отвечал намерениям папы Пия XI, который в начале своего царствования² писал в энциклике “Ecclesiam Dei” от 12 ноября 1923 г.:’”Пусть же латиняне стараются возможно полнее и глубже изучить порядки и обряды Восточных Церквей… Пусть они убедятся в том, что, когда мы ближе познаем Восток, тогда возникнут заслуженное уважение и нелицемерная любовь, которые явятся важнейшим духовным порывом для уготовления путей к церковному единству” (“L’Oeuvre des Moines Benedictins d’Amay s/Meuse”, p. 40, 1937).

В 1924 г. папа обратился с посланием к примасу бенедиктинского ордена Дону Фиделио де Штоцинген, поручая бенедиктинцам организовать на Западе центры изучения Восточной Церкви и распространение всеми мерами мысли о необходимости сближения между церквами.

Вследствие этого в Бельгии возник, под покровительством и при содействии кардинала Мерсье, бенедиктинский монастырь в Amay s/Mouse, монахи которого принялись изучать Православие, его догматику, обряды, традиции и искусство. В духе братской любви, по примеру их первого настоятеля (впоследствии запрещенного Римом) о. Ламберта Бодуэна, бенедиктинцы посредством своего журнала “Иреникон” стали распространять в католичестве правду о Восточной Церкви, переводя сочинения св. Отцов, службы, разбирая вполне объективно спорные исторические вопросы, доселе тенденциозно толкуемые латинскими школами; одновременно они стали печатать репродукции православных икон, монастырей и храмов, для ознакомления Запада с сокровищами православной иконописи и зодчества. Кроме того, следуя примеру кардинала Мерсье, они широко помогали беженцам и нуждающимся, юношеству и детям в духе истинной христианской любви и безо всякой задней мысли о “переводе в католичество”.

Благодаря их усердным трудам, а также возникновению во Франции ”Православной французской миссии” (“Mission Orthodoxe Francaise”, во главе которой много потрудился о. Лев Жилло, затем о. Георгий Жуанни), западная церковь стала правильно осведомляться о Восточной Церкви, что было необходимым условием для взаимопонимания.

Когда же, благодаря Пию XI, Ватикан наконец приоткрыл свои архивы о расколе XI в., до тех пор бывшие под строжайшим запретом, западные историки, специалисты по востоковедению, как, например: Грумель, Аманн, Дворник, Жюжи и др., получили возможность опубликовать множество новых материалов, проливших иной свет на события, вызвавшие так называемую “Византийскую схизму”. Их сочинения разрушили бесследно целый ряд выдумок и интерполяций, доселе бывших официально признанными Римом за истину. За ними последовали университеты; в 1939 г., накануне Второй мировой войны, известный ориенталист профессор Грэгуар прочел в Афинах доклад “Историческая правда о разделении Церквей”. Профессор воздал должное оклеветанному на западе св. Патриарху Фотию и подчеркнул, что раскол 1054 г. был вызван скорее личными антагонизмами, чем догматическими разногласиями; учреждение же в XIII в. “Латинской империи в Константинополе” он назвал “величайшей исторической ошибкой Запада”. Выступление это, сочувственно отмеченное в Ватиканском “Osservatore Romano” и католической прессой, вызвало дружеский отклик в греческих православных кругах, заслужив одобрительные отзывы проф. Аливизатос и др. (“Vues nouvelles sur le Schisme Gree”, “Nation Beige”, 1939.16.7.).

Наряду с этими отрадными свидетельствами о стремлении элиты западного христианства к правильному пониманию Восточной Церкви, неприятно поражает идущая в разрез с этим уродливая деятельность так называемого “Восточного обряда”.

Миссионеры “Восточного обряда”, главными деятелями которого являются иезуиты, привлекают в лоно Римской церкви восточных христиан (или “схизматиков”), действуя фактически обманом. Особо обученные и до мельчайших подробностей похожие на православное духовенство, они совершают службы по обряду Восточной Церкви, опуская “филиокве” в “Символе Веры”, допуская брак священников и т.д., правда, придерживаясь поминовения за литургией “Патриарха Вселенского, Папы Римского”. Обретаясь преимущественно среди православных, находящихся по политическим или бытовым причинам в трудном или ненормальном положении,эти миссионеры стараются, благодаря получаемым ими субсидиям и поддержке Ватикана, конкурировать с неимущим православным клиром и “обращать” недальновидных в латинскую веру.

Так в течение долгих лет поступали они среди гонимых православных меньшинств в Польше, на Дальнем Востоке, в Америке, Канаде, а после Второй мировой войны — во многих лагерях ДП, часто не брезгуя “переводить” обезумевших от советской опасности славянских беженцев, готовых на все, ради спасения от большевизма и выдач “союзников”.

Митрополит Петр Крутицкий, умученный в советской ссылке, стойкий Местоблюститель Всероссийского Патриаршего Престола, в своем послании от 25 июня 1925 г. выразился о “Восточном обряде” следующим образом: “Много врагов у Православной Христианской Церкви. Теперь они усилили свою деятельность против Православия. Католики, вводя наш богослужебный обряд, совращают — особенно в западных, издревле православных церквах, — верующий народ в унию, и тем самым отвлекают силы Православной Церкви от более неотложной борьбы с неверием” (“Церковные Ведомости”, 1925, №21,22). Где же тут говорить об “общем фронте”?..

Осуждая политику “Восточного обряда” в отношении многострадальной Русской Церкви, К.Н.Николаев, приводя в своей замечательной книге эти обличительные слова митрополита-мученика, добавляет: “На Западе — все кончено; для католичества — холод и пустыня. Восток — вот содержание жизни сегодняшнего дня для Рима… Русскими душами и русскими средствами, а в грядущем — и силами национального русского государства, всегдашнего охранителя Церкви, думает Рим восстановить свои силы и свое величие… В этот страшный час Рим в тоске взывает к Промыслу Божию о спасении России… для себя. В этом все содержание политики Рима в русском вопросе” (“Восточный обряд” К.Н.Николаева. Париж, 1950, с. 59).

Однако “Восточный обряд” вовсе не предназначен был для одной Русской Церкви, а для всех Восточных Церквей, патриархи которых ”дублируются” ставленниками “Восточной Конгрегации”, находящейся в Риме.

На эту работу собираются крупные суммы, на которые строятся церкви, школы, приюты, больницы, чтобы заманивать православных приблизительно теми же методами, что и язычников в африканских колониях…

Во главе “Восточной Коллегии” долго стоял выдающийся ориенталист и лингвист-француз — кардинал Тиссеран, один из ближайших советников папы Пия XII. Когда во Франции, попирая все человеческие и божественные законы правосудия, в 1947 г. приговорили к вечному заключению маршала Пэтена, одного из благороднейших людей нашего времени, его адвокаты стали искать заступничества в Риме.

Ввиду того что маршал всегда был ревностным католиком, они обратились к кардиналу Тиссерану, прося его ходатайства за этого 90-летнего старца. Кардинал резко отказался, сказав, что “Пэтен заслужил всяческую кару” (М. Jacques Isorini. “Sonffrance et mort, Marechel Patain”. Paris, 1951, p. 195). За год до смерти маршала, в изгнании на острове Иё, адвокат его отправился в Рим, чтобы хотя бы получить от папы благословение для умирающего, чего тот больше всего желал: он оказался единственным французом, которому было отказано в приеме… (Idem., р. 228).

Одним из главных источников средств на миссионерскую работу среди православных является “Восточный Комитет” (“Oenvre d’Orient). Комитет этот был основан в Париже в 1856 г. и его первым директором был знаменитый французский миссионер в Африке — кардинал Лавижери, основатель ордена “Белых Отцов”.

Согласно его официальным статутам, Комитет имеет целью “возродить и вернуть к католическому единству отделившийся христианский Восток, используя для этой задачи денежные пособия, собираемые в епархиях. Под Востоком подразумеваются земли от Дуная до Индийского океана и от Москвы до Абиссинии”.

Комитет получал множество поощрений и похвал от разных пап, например, рескрипт Пия IX в 1858, 1859и 1868 гг., три энциклики Льва XIII и т.д. Накануне Второй мировой войны он субсидировал работу более восьмидесяти разных конгрегации и орденов в Св. Земле, на Балканах, среди греков, русских, армяно-григорианцев, персов, несторианцев, яковитов Месопотамии, коптов Египта, малабаров Индии, сирийцев и пр. Жертвователям и сотрудникам Комитета дарованы были особые индульгенции; во всех западных странах его делегаты (или директора), назначенные с согласия правящих епископов или примасов, непрестанно производят сборы по приходам, произнося проповеди о “соединении схизматиков в овчарне св. Петра”.

На обвинения, перечисленные в указанной выше книге Николаева “Восточный обряд”, обличающие недоброжелательство и противохристианский характер подобных методов, возразил публично один из крупных деятелей этого “обряда”, о. Филипп де Режис, иезуит, бывший ректор римского колледжа “Руссикум” и вице-ректор важного иезуитского центра “биритуализма” в Польше — Альбертина. Смысл его статей, напечатанных в католической газете на русском языке “За Правду”, выходившей в Буэнос-Айресе (см. № 115 и 123, июль—сентябрь 1951 г.), в общих чертах следующий: Римская церковь имеет право на прозелитизм в любой форме, тогда как в Православии прозелитизм отсутствует: “восточный обряд” принадлежит Риму, как и все остальные обряды, так как только Католической церкви присуща “вселенскость”; если православные смешивают одну церковь с другой, за это католичество не ответственно; поднимать “старые споры” между церквами бесполезно и неуместно, ввиду необходимости единения всех против большевизма; наконец, католическое “апостольство на Востоке” является одной из важнейших задач нашего времени, при условии наличия “уважения и любви с обеих сторон”.

На это можно ответить, что утверждение об отсутствии прозелитизма в Православной Церкви — глубоко ошибочно. Чрезвычайно быстрое и безболезненное распространение православной веры сперва в Византийской Империи, затем в славянских странах, в земле Русской в X и XI вв., а, позднее обращение целого ряда инородческих племен (литва, пермяки, вогулы, мордва, чермисы, чукчи и т.д.) наглядно опровергает подобное обвинение. Безболезненность же практики православного прозелитизма объясняется, например, наказом Стоглавого Собора, заседавшего в Москве в 1552 г. при царе Иоанне IV Грозном, епископу Гурию, назначенному на кафедру только что присоединенного к Руси Казанского Царства³.

Епископу Гурию, снабженному иконами, книгами, церковной утварью и казной для постройки церквей и монастырей, было приказано “обращать людей к истинной вере, привлекая к себе лаской, милостыней, заступничеством перед властями; крестить неверных только волей, а не насилием; крестящихся у себя на дому или по монастырям наставлять к вере; печаловаться перед воеводами и судьями за подсудимых; обличать неправды властей, участвовать с ними во всех советах”.

В наше время Православие распространялось в Китае, Японии и даже Индии. В отношении же католичества и протестантства Православная Церковь никогда не оставалась безразличной. Православные богословы потрудились немало для изобличения заблуждений этих религий; достаточно примера многочисленных изданий, выпущенных в XVI в. православными братствами во Львове, Киеве и т.д.⁴ Изобличение заблуждений и молитва практически выражают прозелитизм Православной Церкви по отношению к Западу, что безусловно отвечает духу христианства. Если бы прозелитизм Римской церкви придерживался тех же принципов и руководствовался бы только “христианской любовью к отделенным братьям”, ни один здравомыслящий православный не счел бы себя вправе таковой прозелитизм осуждать, так как всякий, кто твердо убежден в правоте своей веры и любит своих братьев, вполне естественно желает передать им свет Истины.

К сожалению, трудно назвать любовью к литовцам распространение среди них латинства “огнем и мечем” в XII и XIII вв. или признать за выражение любви к русским папскую буллу, бросившую в крестовый поход на Русь шведов и германских рыцарей- монахов в 1240г… Св. князь Александр Невский разгромил крестоносцев и этим убедил папу в невозможности обратить русский народ в католичество насилием. Тогда Иннокентий IV избрал другой способ выражения своей любви к русскому народу: к св. Александру он прислал двух кардиналов, которые стали его уверять, что отец его — Великий Князь Ярослав Суздальский якобы признал главенство папы и что только смерть помешала ему осуществить свое решение. Это был чистый вымысел и Александр Невский доказал это посланникам Иннокентия.

Из этого следует, что суть дела не в прозелитизме как таковом,ав методах его применения, которые в Римской церкви чрезвычайно далеки от христианских принципов, полны насилия и неправды, а потому ничего общего с любовью они не имеют.

Папа Пий XII (1939—1958) выпустил 7 июля 1952 г. Апостольское Послание “Sacro Vergente Anno”, обращенное “ко всем народам России” (“Ad universes Russiae populos”). Этот официальный документ был переведен на все языки и разослан в православные епархии; русский перевод послания с портретом папы рассылался, между прочим, в виде приложения к католическим журналам на русском языке (напр., мюнхенская “Русская Идея”). Редакции этих органов представили его как выражение беспредельной любви папы к России и его заботливости о ее судьбах…

Оставив в стороне весьма неудачное, хотя и модное теперь в некоторых странах, употребление выражения “народы России” вместо “русский народ”, нельзя не поразиться извращениям в послании общеизвестных исторических фактов, в целях доказать, например, что Древняя Русь до середины XV в. якобы признавала папский авторитет… Втаком именно смысле Пий XII истолковывает тесные взаимоотношения Киева с Западом, обращение Изяслава к Григорию VII, а особенно самовольный поступок митрополита Исидора, дерзнувшего в 1439г. подписать Флорентийскую псевдоунию, за что был посажен в темницу Великим князем Василием Васильевичем, а затем бежал в Рим. Наконец, в знак своей особой любви к России папа посвящает “ея народы” Непорочному Сердцу Богоматери…

Тот же папа 8 сентября 1951 г., опубликовал энциклику “Sempiternus Rex” по случаю 1500-летия IV Вселенского Собора. Развивая в ней тему о мнимом признании папского главенства над Вселенской Церковью всеми участниками этого Собора, Пий XII торжественно предлагает Восточным Церквам вернуться к единению с Римом (под властью папы) и пишет следующее: “…Мы проявили особый интерес к “Восточной Конгрегации”, основанной при Римской курии; и мы облачили Патриарха Армян в великолепие Римского пурпура”. Одновременно, ревнители “Восточного обряда” и сотрудники “Восточного Комитета”, с благословения Ватикана, распространяли среди православных беженцев молитву “Фатимской Богородице”, в которой испрашивается у Нее “обращение России” в католичество…

Что можно заключить из чтения подобных писаний, предназначаемых Римом православным? Несомненно, как это отметил К.Н.Николаев, папство совершенно ясно сознает срочную необходимость для Римской церкви достичь единства всех христиан мира, принимая во внимание возможность скорой гибели нашей цивилизации. Естественно, для папы, как для всякого католика, подобное единство мыслимо лишь под главенством Св. Престола, так как для Рима слова Христа: “да будут едины” (Иоанн XVII, 21) означают исключительно это. Вместе с тем совершенно недопустимо, оскорбительно и неуместно постоянное извращение исторических фактов в потуге доказать недоказуемое или хотя бы “полудоказать” признание папского главенства Восточными Церквами, в частности — Русской. Это извращение тем более коробит, что приводится оно не в каких-то газетных статьях, а в официальных документах, коими являются папские энциклики! Не менее бестактна и официальная похвала “Восточной Конгрегации”. что подчеркивает сознательность проведения Римской церковью оскорбительного для Православия “миссионерского апостольства” на Востоке, с применением отнюдь не христианских методов прозелитизма.

Отдает ли Рим себе отчет в том, какой вред таковая политика наносила делу сближения, предпринятому Пием XI? Откуда происходят подобные вопиющие противоречия в сношениях католичества с Восточными Церквами? С одной стороны, мы видим братскую любовь, взаимное уважение и искренние попытки к сближению и одновременно, с другой стороны, коварный прозелитизм под личиной “Восточного обряда” и мобилизацию всех средств для повсеместного “обращения” православных в латинство… С одной стороны, нелицемерное, братское сочувствие и помощь беженцам и пострадавшим, с другой —заигрывания с большевиками, вмешательство во внутреннюю жизнь православных церквей и епархий, разжигание споров и междоусобиц среди эмигрантов, интриги, заманивание детей на богослужения по “Восточному обряду”, преподавание им таинств помимо родителей и т.д.

Из этого мы можем заключить, что в Католической церкви, несомненно, существуют и борются два течения: во-первых, это сторонники мирного сближения с православием и внимательного его изучения для устранения предрассудков, накопившихся против него на Западе. К ним должно отнести покойного кардинала Мерсье, о. Ламберта Бонуэна и бенедиктинцев, с ним сотрудничавших в духе взаимной любви и уважения к Востоку. Другое течение — оппортунистическое, к нему принадлежат сторонники личного прозелитизма и вербовки душ для римской церкви всеми способами. Таковы в первую очередь отцы иезуиты, кстати сказать, за последнее двадцатилетие завладевшие “ключевыми позициями” в Восточной Конгрегации. Об этом ордене мы подробно расскажем в нашем сочинении. Принимая во внимание их психологию и влияние, нам кажется весьма сомнительной возможность скорого изменения Ватиканской политики в отношении Православия

Значит ли это, что нам следует опускать руки и отчаиваться в возможностях существования церковного единства? Конечно, нет.

Мы твердо знаем, что десятки и сотни тысяч искренне верующих католиков непрестанно молятся за необходимое для мира вселенское единство, а, кроме того, сторонники сближения неустанно ратуют в области осведомления запада о Православии. Об этом свидетельствует, хотя бы, труд трех бенедиктинских ученых — отцов Дюмона, Мерсенье и Лялина “Что такое Православие?”, изданный в Бельгии в 1945 г. Авторы приводят синтез Православия, рассматривая Восточные Церкви с точки зрения исторической, культурной, бытовой, и вполне объективно приводят краткий перечень причин раскола. Лишний раз поражаешься широте взглядов, искренности и неподдельной любви писателей-бенедиктинцев к православному миру.

Настоящий очерк является — очень неполным, поверхностным и не претендующим ни в какой степени на авторитетность — обзором важнейших исторических и бытовых факторов, повлекших за собой отделение Римской церкви от вселенского Православия, и разбором католических отклонений от святоотеческих традиций, приведших латинян к ереси.

Дабы избежать упрека в пристрастности и односторонности, мы предпочли, насколько это было возможно, опираться на католические же источники, из коих мы заимствовали, например, доказательства римских подлогов, историю возникновения “филиокве”, описание вражды между Римом и св. Фотием, общие черты окончательного разрыва XI в. Для описания истории католичества в средние века мы широко использовали исторические труды Л анфрэ, Бенвиля, Даниеля Ропса, Аманна, Грумеля, Дюшена, Де Феллер, Хардуен, Гюиллион и, особенно аббата Флери. Клод Флери (1640—1723), член Французской Академии, приор Собора Парижской Богоматери, с 1689 г. был наставником детей короля Людовика XIV, затем — духовником Людовика XV; он прославился своей многотомной “Церковной историей”, на которую мы многократно ссылаемся во время нашего повествования, равно как и на вышеуказанный ценный труд отцов Дюмона, Мерсенье и Лялина.

В описании истории древней Церкви и сношений между Римом и вселенской Церковью мы почерпнули много новых сведений, до сих пор еще не опубликованных в русских сочинениях, из трудов ориенталистов Жюжи, Дворника, Грумеля, из журнала бенедиктинцев “Иреникон”, из вестника “Восточного Комитета”, а также из классических трудов Mansi, Hefele, Migne, Rhalli et Potli, S. Vailhe, Hardouin, Sosomene, Baronius, Bellarmin, Psellos и т.д.

Нашим римским друзьям и католическим добровольным сотрудникам мы чрезвычайно признательны за неблагодарный и кропотливый труд проверки в архивах наших ссылок на некоторые источники, а также за присылку нам сводок апологетического и догматического характера из “Enchiridion Patristicum” de Rouet de Journel, “Enchiridion Symbolorum” de Denzinger et Umberg, “Enchiridion Historiae Ecclesiasticae de Kirch” и т.д.

Из православных источников при составлении двух первых глав мы руководились преимущественно следующими сочинениями: “Правда Православия” Краинского; “Православие и Католичество” прот. Н.Сахарова; “История Церкви” прот. П.Смирнова и капитальным трудом епископа Арсения Новгородского “Летопись церковных событий от Рождества Христова до 1898 года”.

Вторая часть очерка относится к более подробной истории сношений между Римом и Восточными Церквами после раскола XI в., где анализируется внутренняя жизнь Православных Церквей, о которой в первой части упоминается лишь вкратце, так как первое место отведено Риму⁵.

Прежде чем перейти к нашему изложению, нам кажется уместным перечислить главные отступления Римской церкви от Православия.

I. В области догматической:

Лжеучение о главенстве Римского епископа над Церковью.
Лжеучение об исхождении Св. Духа и от Сына (“филиокве”), исказившее Никейско-Константинопольский Символ Веры.
Лжеучение об “индульгенциях”, то есть мнимом освобождении грешников от наказания на том свете посредством сверхдолжных заслуг святых, каковыми заслугами якобы вправе распоряжаться папа.
Лжеучение о чистилище, средней инстанции между раем и адом.
Лжеучение о непричастности Богоматери к первородному греху (догмат 1854 г.).
Лжеучение о непогрешимости папы в вопросах “веры и нравов, когда он говорит “ex cathedra” (догмат I Ватиканского Собора 1870г.).

II. Отступление в обрядах:

Совершение крещения через обливания, вместо погружения.
Совершение миропомазания только епископами и над возрастными.
В причащении приношение на проскомидию опресноков вместо квасного хлеба и причащение мирян исключительно под видом хлеба.
Субботние посты и разрешение на мясо, сыр и яйца в постные дни.

III. Отступление в церковных установлениях:

Безбрачие духовенства.
Учреждение неизвестного Церкви сана “кардинал”, повлекшее смешение степеней священства.
Запрещение мирянам читать Священное Писание.

Несомненно, одной из главных причин раскола был многовековой антагонизм, существовавший между Римом и Византией, старой и новой столицей Империи. Способствовала этому и разница между культурной Византией, которую латиняне часто упрекали в суете и изнеженности, и Римом, считавшимся греками варварским и невежественным. Не следует забывать, что Константинополь был “Парижем средних веков”, по выражению аббата Френнеля, “оком вселенной” — по св. Григорию Богослову; “царицей царствующих градов”, по определению Патриарха Фотия. Когда Запад управлялся полуграмотными и грубой разными потомками варваров, весь греческий народ, от императора до мастерового, увлекался богословскими диспутами, риторским искусством и философией. Архимандрит Киприян пишет: ”Европа впервые пошла со своими крестоносцами в священную войну против мусульман в XI веке, тогда как Византия в течение всей своей истории вела священные войны то против персов, то против арабов, то против скифских кочевников…, то против разных еретиков и отступников от правой веры” (“Антропология св. Григория Паламы”, с. 20) и… “часто догматические споры задевали современников гораздо больше, чем борьба войска с варварами на Дунае, Балканах или с могучими магометанскими отрядами”. Постепенно ислам добрался до границ Империи и тогда началась медленная агония, закончившаяся в XV в. взятием столицы турками.

Памятники вековой культуры Византии не умерли вместе с ней, а способствовали развитию на Западе эпохи Возрождения и гуманизма во Франции и Италии.

О разнице в восприятии христианства греков и латинян кн. Е.Трубецкой пишет: “Православие есть христианство по преимуществу мистическое, римское католичество, наоборот, христианство по преимуществу практическое. Мистическое отнюдь не тождественно с созерцательным. Созерцание представляет собою только один из элементов мистики и ни в коем случае не исчерпывает собою ее сущность: мистика есть восприятие или переживание Божественного, которое выражается не в односторонней деятельности ума, а овладевает всем существом человека. Если Восточное Православие есть христианство воистину мистическое, то это именно и доказывает, что оно не только созерцательное… Божественное в римском католичестве воспринимается прежде всего как власть. Напротив, в христианстве восточном выдвигается на первый план то отношение к Богу, в котором человек чувствует себя новою тварью. Божество здесь ощущается преимущественно как метафизический источник духовно-физиологического процесса, совершающегося в человеке” (Idem., с. 50).

Различия в культуре, интересах, политическом положении привели к взаимному непониманию в вопросах нравственно-религиозных, а затем и в чисто церковных, вследствие чего Рим решился на разрыв. Любопытно, что, несмотря на попытки Запада увлечь за собой прочие Восточные Патриархаты, находившиеся тогда в весьма трудных бытовых условиях, ни один из них не впал в схизму и Рим остался изолированным, так как, порывая с ненавистной соперницей Византией, он фактически отлучил себя от Вселенской Церкви.

Украсившись антиканонично всеми атрибутами вселенскости, Римская церковь продолжала таить в себе неприязнь к Православию; вот почему зверское поведение латинян после взятия ими Константинополя в 1204 г. вовсе не было следствием “грубой ошибки”, как писал проф. Грэгуар, а настоящей расправой над “схизматиками”. Иначе нельзя назвать меры, предпринятые в “Латинской Империи” римским духовенством по приказанию папы Иннокентия III: насилия над греками, чтобы заставить их принять латинский обряд, низложения епископов не признавших “унию”, преследования на Афоне, на острове Кипр и т.д., прибытие в Византию палачей вроде Пелагия д’Альбано… Затем враждебность эта выявилась в насильственных действиях меченосцев в Литве и в русских землях с благословения пап, потом в Польше в течение веков и, наконец, в наше время. С ведома католических властей в Польше отбирались и разрушались сотни православных храмов (см. “Восточный обряд” К.Н.Николаева и “Гонение на Православие и русских в Польше в XX веке” А.Попова), а в Хорватии, в четырех православных епархиях было разрушено 243 храма и умерщвлено до 25% духовенства, а остальные были сосланы в лагеря (“Церковная жизнь”, №5-6, ноябрь- декабрь 1951 г.).

Все эти исторические факты столь же мало свидетельствуют о “христианской любви к отделенным братьям”, как и современная нам практика “Восточного обряда”. Как в средние века римская церковь отказалась чистосердечно помочь Византии спастись от турок, так и в наши дни, к сожалению, мы не видим в политике Ватикана признаков искреннего намерения образовать единый фронт с Православием против наступающего коммунизма и безбожия. “Восточный обряд” срывает всякие возможности лояльного сотрудничества и осложняет пути к сближению.

***

Созванный в 1962 г. папой Иоанном XXIII (1958—1963) Второй Ватиканский Собор положил начало систематическому расшатыванию католичества. В первую очередь, со введением нового “Служебника” (Мисселя), литургика и весь церковный обряд радикально упростились. Монахам и ксендзам разрешалось носить светское платье, посты сократились до минимума, латынь заменилась народными языками, церковные каноны переделывались.

Во всем мире, особенно после Второй мировой войны, благодаря всесильным радио и телевидению, растут безразличие к религии и неверие, прямо пропорционально укоренению безнравственности и распущенности. Церковь, семья, долг, гражданская и общественная мораль вытравляются всеми способами современной техники. Поглощенные материализмом, одурманенные массы требуют, как во времена языческие, “хлеба и зрелищ”; в числе этих последних значительную роль играют порнография во всех видах и кощунственные пьесы и фильмы.

Ради легкой наживы повсюду поощряются безответственными политиками обманы, подкупы и насилия над совестью. Многоликий марксизм пропагандируется среди молодого поколения, отбросившего всякие духовные и моральные авторитеты, увлекающегося наркотиками и избравшего новых кумиров и учителей в лице Ленина, Мао, Кастро и различных индусских “гуру”.

Вместо резкого отпора силам зла Ватикан тщетно ослабил на Ватиканском Соборе церковную дисциплину и устои религии в надежде привлечь в костелы отпадающих верных. Чрезмерные послабления и уступки духу времени, наоборот, еще более отдалили массы, а количество священнослужителей стало повсюду уменьшаться. Множество ксендзов, а также монашествующих обоего пола покинули церковь и изменили своим обетам. Процент прихожан в некоторых местах катастрофически пал, и во многих городах, как некогда в революционной Франции, храмы стали продаваться либо сдаваться под клубы и всякие светские надобности.

Тем временем папа Павел VI (1963—1978) проводил политику неслыханной гуманности: провозглашалась, вопреки Евангелию, невиновность евреев в смерти Христа, возобновлялись и поощрялись сношения с СССР и его сателлитами (несмотря на осуждение коммунизма папой Пием XII (1939—1958), поддерживались лицемерные кампании Советов в защиту “мира”, организовывались сослужения “in divinis” с разными сектантами, диалоги с масонами, атеистами, гомосексуалистами и т.д.

Больше того, с ведома Ватикана многие епископы оппортунистически участвуют в чисто-демагогических актах, выступая преимущественно на стороне марксистов, в ущерб национальным идеалам и подлинным ценностям разных государств, соблазняя массы.

Католическая “прогрессивная” пресса все чаще выделяет “человечество” Христа в ущерб Его Божественности. Это резко осуждается “интегристами”, защитниками прежнего уклада Римской церкви, в частности мессы папы Пия V и обрядов.

К сожалению, настоящая разруха происходит в то время, когда воинствующий марксизм, направляемый СССР, накладывает свои руки на весь мир, преследуя свои конкретные цели разрушения всех устоев. Такова вкратце духовная перспектива переживаемой нами эпохи, более чем когда-либо требующая, казалось бы, возврата к Единой, Соборной и Апостольской Церкви для воодушевленного противодействия силам Зла, предвестникам последних времен…

Если настоящий очерк, хоть в малой доле, смог бы способствовать осуществлению когда-нибудь этого великого дела сближения, наша цель будет достигнута.