V. Влияние Флорентийской унии на Православную Церковь в польско-литовско-русском государстве

В это время на исторической сцене появляется зловещая фигура митрополита Исидора. Ждущий помощи от Запада в смертельной борьбе с турками, осадившими Константинополь, император Иоанн VIII Палеолог и Патриарх Иосиф II согласились заключить унию и начали искать поддержку среди иерархов. Активной деятельностью в пользу унии был известен игумен Исидор, выделявшийся своей ученостью. Патриарх отдал ему свободную в тот период митрополию Киевскую и Всея Руси. Вскоре Иосиф II смог убедиться, что его выбор был чрезвычайно удачен, поскольку сразу же после появления в Москве владыка Исидор отправился на Ферраро- Флорентийский Собор и там проявил себя как самозабвенный борец за победу унии.

Папа Евгений IV наградил его за старания шляпой кардинала-пресвитера и званием „легата от ребра апостольского для провинций Литвы, Ливонии, всея Руси и Польши”. Довольный этими почестями, владыка Исидор уже на обратном пути в Москву распространял свою любимую унию, проводя службы в католических костелах и православных церквах в ряде городов Польши и Великого Княжества Литовского. Это было воспринято враждебно и православными, и католиками, а в Перемышле и Львове православные не пустили его в свои храмы.

В Москве подобные действия вызвали резкий протест. Великий князь Василий назвал его „латинским волком” и взял под домашний арест. Собор православного духовенства Московской Руси заклеймил ересь Исидора и потребовал от него признания совершенных ошибок и раскаяния. Униатский кардинал отказался от раскаяния и был заключен в монастырь. Московский князь, однако, не помешал ему бежать в Великое Княжество Литовское. Но Исидор и там не задержался и вскоре появился в Риме, чтобы остаться там навсегда. Таким образом и эта попытка навязать унию православным в восточно-славянских странах окончилась полным провалом. Но, несмотря на это, римский престол не оставил своих попыток.

В 1458 г. униатский патриарх Григорий Мам- ма, изгнанный из Константинополя за принятие унии и осевший в Риме, посадил на престол митрополита Киевского и всея Руси некоего Григория Болгарина, ученика митрополита Исидора. Папа утвердил это назначение и вместе с патриархом снабдил Григория Болгарина рекомендательными письмами к польскому королю и великому князю литовскому Казимиру Ягеллончику, послав его в Вильно с миссией обращения православных. В письме к Казимиру Пий II сообщил, что освобождает всех православных из-под духовной власти митрополита московского Ионы и передает их под власть Григория. Одновременно он отдает распоряжение не пускать Иону и его людей в Речь Посполитую, если же они появятся, „прикажите их схватить, заковать в железо и бросить в темницу”. А всех православных иерархов и народ король должен склонить к послушанию Григорию. „Если кто либо не подчинится, – писал папа, – подвергните его страшным мучениям”.

Казимир Ягеллончик был ревностным католиком и скрупулезно выполнял рекомендации своего духовного отца. По всей стране начались преследования православных. Эта травля породила у православных верующих других стран мрачные ожидания репрессий, подобных тем, которые осуществлялись против православных в недавно захваченном турками Константинополе. На защиту преследуемых в государстве Казимира Ягеллон- чика встал московский князь Василий, но в ответ на его послания король цинично предложил ему убрать престарелого митрополита Иону и отдать своих подданных под духовное попечительство Григория. Несмотря на то, что террор против православных в государстве Ягеллончика усиливался, их сопротивление не удалось сломить ни ка- толическому королю, ни униатскому владыке. В 1467г. Казимир жаловался папе Павлу II, что вопреки его усилиям, численность „еретиков” и „схизматиков” не только не убывает в его государстве, но постоянно увеличивается.

Владыка Григорий тем-временем усомнился в правоте собственных действий. Он признал свои заблуждения и возвратился в лоно Православия. Но король был тверд в своих намерениях и не терял надежды покорить православных подданных. На сей раз он решил их перехитрить. Когда после смерти Григория Болгарина на его место стали выбирать смоленского епископа Мисаила Пеструча¹, король поставил утверждение его кандидатуры в зависимость от перехода владыки в униатство и от присяги на верность папе.

Епископ Мисаил был старым, болезненным и податливым человеком. Он исполнил требование короля: составил длинную и чрезвычайно запутанную эпистолу, в которой выразил готовность перейти в униатство, но одновременно не соглашался на преследование католиками последователей других конфессий и просил уравнять униатскую и католическую иерархию. Письмо это не понравилось папе, и он оставил его без ответа. Вместе с тем Константинопольский патриарх, узнав об измене Мисаила, не благословил его как митрополита и, таким образом, перечеркнул униатские усилия короля Казимира.

Хотя эта королевская хитрость не удалась, папа, польские властители и католические иерархи – как мы увидим далее – возвращались к насаждению унии на протяжении трех последующих столетий с маниакальным упорством. Кое- что из этих начинаний просуществовало до наших дней. Так, Александр Ягеллончик (сын Казимира) вместе с виленским архиепископом Вой- техом Табором и канцлером Иваном Сапегой (неофитом) после таинственной смерти несгибаемого в своей верности православию митрополита Макария в 1497г. посадили на его место пригретого Сапегой и Табором отступника от православия епископа смоленского Иосифа Болгариновича. Они ввели в заблуждение Константинопольских патриархов Нифонта и Иоакима и получили их благословения для митрополита-униата. Хотя Иосиф удерживал епископский жезл не более четырех лет, он успел совершить немало зла в отношении православных в Великом Княжестве Литовском.

Нажим на православных, в особенности на православную аристократию, с тем, чтобы та отступила от веры своих предков, был так силен, что многие княжеские роды покинули страну и поселились в Великом Княжестве Московском. Один из беглецов, князь Семен Бельский, доносил царю Ивану III, что „на них в Литве пришла великая нужда о греческом законе: посылал-де великий князь Александр к своей великой княжне Елене² отметчика (‘изменника,) православныя веры Иосифа, владыку смоленского, да бискупа своего виленского и монахов-бернардинцев, чтобы она перешла в римскую веру, и чернецов-бернардинцев, чтобы приступила к римскому за кону, да и к князьям русским посылал, и к ей ленским горожанам, и ко всей Руси, которые держат греческий закон и нудят их приступить к закону римскому”.