Доклад Экзарха Болгарского Митрополита Стефана „Экуменическое движение и Православная Церковь”

Святейший Патриарх Румынский Юстиниан: Слово для доклада на тему: «Экуменическое движение и Болгарская Православная Церковь» имеет Блаженнейший Экзарх Болгарский, Митрополит Софийский Стефан.

Блаженнейший Экзарх Болгарский, Митрополит Софийский Стефан: Я воздаю от всей души благодарность Богу за это Собрание, за это Совещание. Оно более чем необходимо и спасительно. Нет сомнения в том, что в докладах и в предстоящем обмене мнений перед нами окажется немало непредвиденных камней преткновения, одним из которых является и поставленный на обсуждение вопрос об экуменическом движении. То разномыслие, которое имеет место среди нас по этому важному вопросу, делает его очень актуальным и я считаю его по значительности, если не больше, то одинаковым с вопросом календарным.

Экуменическое движение в нынешнем его виде имеет свою предысторию. Оно и чистое, и идеальное, потому что родилось из восхищения и любви к Святой Православной Русской Церкви и из желания воссоединения Церквей. Я считаю не лишним припомнить следующий факт. После смерти Александра II в русской посольской церкви в Лондоне состоялась заупокойная молитва, на которой присутствовала и королева Виктория. Торжественность панихиды, стройное пение и глубокое содержание молитв произвели на королеву сильное впечатление. Хотя она и не любила славян, особенно русских, все же глубоко тронутая всем увиденным и услышанным она отдала приказание своему духовенству перевести на английский язык обряд православной панихиды, взять некоторые молитвы и песнопения и ввести их в употребление в английской Церкви.

Нам известны и другие подобные случаи, когда западный мир, вошедши в соприкосновение с православным ритуалом, особенно торжественно исполняемым в русских храмах’, оказывался очарованным, почему многие и переходили в Православие. Такое настроение подмечено особенно среди англичан, у которых и появилось стремление к воссоединению с Православным Востоком. Вспомним лишь те многознаменательные встречи между выдающимися англиканами, во главе с самим Кентерберийским Архиепископом, и именитым Антонием Вадковским, Митрополитом Петроградским и Ладожским; предметом их бесед всегда было обсуждение вопроса о воссоединении англикан с Православием. Правда, это стремление не имело экуменического характера, но все же оно указывало на необходимость ознакомления и сближения Церквей.

Это неудивительно. Протестанты и католики упрекают нас, мало зная нас; мало же знают нас потому, что мы скромны, мы смиренны и говорим о себе мало. Те, которые имели возможность ближе подойти к нам и проникнуть в дух и настроения Святой Православной Церкви, особенно в русском стиле, всегда оставались очарованными встречей. Из уст миссионеров в Индии, Китае и Японии я сам слышал признание, что православное богослужение импонирует на Дальнем Востоке больше, чем католическое и протестантское. Оттуда постоянно несется зов: «Посылайте нам русских миссионеров, православные службы отвечают нашим внутренним духовным запросам».

Покойный Загребский митрополит — мученик Досифей (Царство ему небесное) в 1927г. пробыл некоторое время в Индии и сделал много хорошего. Он отстоял очаги древнего Святого Православия и с их представителями явился на Лозаннскую конференцию, на которой они говорили: «Наши индусы только путем Православия сделаются христианами».

Я всегда с глубочайшей благодарностью вспоминаю те взаимоотношения, которые на почве воссоединения Церквей существовали между московским профессором Соколовым и американским филантропом и экуменистом робертом Гардинером (Robert Gardiner). Первый был выдающимся авторитетом в мисионерском деле, ученый богослов в области западных вероисповеданий, а второй горячим поклонником Православной Церкви и идеологом экуменического движения исключительно на почве воссоединения Церквей, считая Святую Православную Церковь единственно подлинной, Апостольской и Вселенской Церковью. И как результат этих сердечных отношений американский почитатель Православия и искренний деятель по воссоединению Церквей Роберт Гординер в 1920 г., поддержанный епископами (Шарль Брент и Вильям Манинг) организовал Женевскую конференцию о «Вере и Устройстве».

Что такое экуменическое движение? Как оно появилось и в чем проявилось? Дам самые короткие пояснения. Экуменическое движение есть стремление Христианских Церквей ко взаимному ознакомлению, сближению и возможному воссоединению. Оно возникло вследствие импонирующего влияния Русской Церкви на духовную жизнь Запада и через англикан на Америку, которая стала изучать жизнь и деятельность Русской Православной Церкви, русскую богословскую науку и богатую историю русского монашества, отшельничества и мистицизма. Этим же путем среди американцев, разумеется епископалов, появилось желание устранить средостение между Западом и Востоком. Кроме религиозных, точнее церковных, интересов на мировом горизонте выступили и некоторые политические соображения в связи с Балканской войной (1912— 1913 гг.), в конце которой среди балканских народов возникло крупное несогласие, приведшее к войне между ними, чем воспользовались турки, вновь заняли освобожденные области и начались казни невинного населения.

Американец Корнеджи живо заинтересовался балканскими событиями и вообще балканским хаосом. На его средства учреждена была комиссия для изучения этого раздора. Мне пришлось участвовать в одной из секций этой комиссии. В результате работ этой исторической комиссии был создан «Всемирный Союз дружбы и мира народов через церкви», с целью внести в международные отношения мягкость и создать условия братолюбия. После окончания Балканской войны Корнеджи дал два миллиона долларов и основал фонд для создания международной церковной организации с тем, чтобы она работала для мира и дружбы между народами. Секретарем этой организации был Жорж Несмит, доверенное лицо Корнеджи, который только после первой мировой войны смог объехать все страны Европы и Америки и организовать первую конференцию этого Союза летом 1920 г. в С.-Батемберге, в Швейцарии. Жорж Несмит был достойным представителем филантропа Корнеджи и берег Союз от всякого политического увлечения и влияния. Очень жаль, что этот человек, в душе своей носивший мир и любовь, скончался сразу после удачной и плодотворной С.-Батембергской конференции, о которой мы сохраняем самые лучшие воспоминания: она разрядила тяжелую атмосферу первой мировой войны и примирила непримиримых людей и народы воюющих стран и государств. Я с искренностью отмечаю тот отрадный факт, что благодаря этой конференции Болгария была беспрепятственно и немедленно принята в качестве действительного члена создавшегося тогда общества народов.

Итак, первым шагом экуменического движения было дело фондаций Корнеджи, имевшее только практическое значение о мире и дружбе среди народов через церкви.

В том же 1920 г. в Женеве состоялась подготовительная конференция о вере и устройстве, задуманная и сорганизованная Ньюпорским епископом Брентом, Робертом Гардинером и епископом Вильямом Манингом. Воззвание и программа этой конференции указывали на ее универсальное значение: они затрагивали догматическую сторону церковной жизни.

По решению Синода Болгарской Православной Церкви, вместе с профессором канонического права протопресвитером Цанковым мы участвовали в этой конференции. Со стороны Вселенской Патриархии участие в ней принимал Высокопреосвященный Германос, Митрополит Селев-ский и ректор Халкинской Семинарии, со стороны Александрийской Патриархии — Николай, Митрополит Нубийский, впоследствии Патриарх Александрийский и со стороны Элладской Церкви — профессор-архимандрит лризостомос, впоследствии Митрополит Афинский и примат Елладской Церкви, со стороны Сербской Церкви — Новосадский епископ Ириней, со стороны Русской заграничной Церкви — Митрополит Евлогий, со стороны Румынской Церкви — профессор д-р Димитреску и профессор д-р Испари.

Св. Синодом нам предложено было идти за представителями Вселенской Патриархии и действовать в полном согласии с ними. Поэтому перед открытием конференции мы настоятельно просили иметь предварительную встречу со всеми православными делегатами. Встреча состоялась в гостинице «Россия». Поднялся вопрос о нашей схизме. И я должен сказать, что вначале атмосфера была очень натянутой. Впоследствии взял верх здравый смысл и стало, очевидно, нелепым говорить о какой-то схизме, когда мы приехали мириться даже с протестантами. И братолюбие восстановилось. Мы достойно заняли места на конференции в качестве православных делегатов. Я никогда не забуду мудрых слов просвещенного и ученого профессора-архимандрита Хризостомоса: «О схизме нельзя и думать, она и не существует уже, это исторический анахронизм. Болгарская Церковь ни в чем не изменила Православию и, кроме того, она самая деятельная, особенно в борьбе с католиками и протестантами». Мне кажется, что именно во время этой встречи и была снята болгарская схизма и единство среди православных восстановлено. А встреча эта сделалась возможной только благодаря инициативе великодушного Гардинера, которого мы называли православным поборником. Я уже упомянул, что Гардинер был в самой близкой связи с московским профессором Соколовым; он часто говорил: «Господь дал бы только пожить, поеду в Россию и приму Православие возле моего друга и наставника». Он не мог исполнить своего желания, так как вскоре после конференции умер, оставив все состояние Союзу «Веры и Устройства» («Faith and Order»).

Открыта была конференция под председательством Брента, Нью-Йоркского епископа, глубоко верующего человека с православным мистическим настроением, самого близкого друга Гардинера. Когда обсуждался вопрос о том, как именно должно организовать конференцию, стало ясно, что протестантизм берет на ней верх. Православные, старокатолики и англикане оказались в меньшинстве. Дух крайнего либерализма стал выявляться очень настойчиво и Гардинеру пришлось сделать следующее заявление: «Мы здесь собрались на почве исповедания и утверждения нашей веры в Богочеловека Иисуса Христа, Который есть Истинный Божий Сын и Сын человеческий, тот, кто этого не исповедует, не может быть участником этой конференции».

Женевская конференция была прелиминарной, точнее подготовительной для учредительной конференции «Вера и Устройство», позже, в 1927 г., состоявшейся в Лозанне. Она показала нам, какое большое расстояние лежит между Православным Востоком и католическим и протестантским Западом и насколько универсальна и современна сложная, возвышенная ее цель, требующая от участников глубокой веры и истинного апостольского мышления. Ведь с западными церквами нас разделяли века, и все то, что они о нас знали, было предрассудком, но не знанием. Наши рефераты, наши мнения по вопросам порядка дня показали самонадеянным протестантским докладчикам и ораторам, что Православный Восток вовсе не потерял своего великого наследства и живет в глубине евангельской мудрости для славы Божией, для процветания Святой Апостольской Церкви.

Православные делегаты перестали быть ширмой, а заслуженно сделались авторитетом для конференции. Мой доклад был о церковной иерархии. Когда я подчеркнул ту истину, что церковь только там, где иерархия имеет апостольское преемство, а без такой иерархии имеются только религиозные общины, большинство делегатов покинуло зал .заседаний, конечно, в знак протеста. Кроме православных и армян, остались старокатолики, англикане и некоторые из крайне правых протестантов во главе с именитым Упсальским архиепископом Збдерблёмом. На другой день, когда обсуждался мой доклад, я был счастлив тем, что самый авторитетный член конференции, известный англиканский лорд епископ Гор, принял и защитил все мои тезисы и недвусмысленно обратился к протестантским пасторам с предложением взять урок по катехизису, и наконец, вернуться к священной старине, принимая рукоположения на путях апостольского преемства,

Я подчеркиваю то обстоятельство, что присутствие православных на этой конференции имело значение миссионерства. В первый раз представители протестантского мировоззрения столкнулись с православным учением и убедились, что Православная Церковь не есть легенда, а живое апостольское благовестие о вере и благочестии.

Из всех моих личных воспоминаний об этой конференции центральное место занимает воспоминание о торжественном богослужении, совершавшемся в великолепном русском храме в Женеве в день Преображения Господня. По предложению православных делегатов, принятому с любовью председателем конференции епископом Брентом, вся конференция отправилась в русский храм. Здесь Литургию совершал профессор-архимандрит Хризостомос, а трое архиереев — Митрополит Германос, Митрополит Евлогий и епископ Ириней — совершали благодарственный молебен. Хор русского храма идеально исполнил песнопения и после окончания богослужения все делегаты, в том числе и православные собрались в зале заседаний, где епископ Брент произнес восторженное слово о том, что видел и слышал во время церковного служения в Женевском русском храме: «Я от всей души,— заключил он свою речь,— благодарю нашего Спасителя за то, что в день его Преображения мы побывали в величественном русском храме, в котором небо сходило на землю. Я был счастлив, и, кажется мне, что и вы были счастливы, чувствуя великую благодать, которая изливалась в служении и благословении во время богослужения в Русской Православной церкви, которая осталась верной апостольскому благовестию и сохранила благолепие и красоту, порядок и предание отцов и учителей древней Церкви Христовой». Поистине, слово епископа Брента было панегириком Православной Церкви.

Я утверждаю, что Православная Церковь миссионерствовала среди других Церквей и что она будет всегда достойно служить евангельскому благовестию, раскрывая на этих конференциях истинную свою сущность перед инославным миром и ликвидируя нелепые сказки о ней, как например, что она есть только Церковь ритуала и традиционной обрядности. Покойный лорд епископ Гор, бывший Оксфордский, а позже Лондонский, понявши это, открыто восхищался православным мировоззрением. Он всегда говорил: «Западу надо вернуться к Востоку, хотя мы и разделены в веках».

Знаменателен и значителен следующий факт. Накануне первой мировой войны Львовский униатский архиеписком граф Шептицкий прибыл в Рим со своим кафедральным хором и тут, с благословения папы, отслужил в храме св. Петра торжественную православную Литургию. Она произвела такое впечатление, что папа немедленно вызвал Шептицкого и велел ему сейчас же отправить назад свой хор и священников, хотя они и были униаты. Присутствие их в Риме явилось пропагандой в пользу Православия: настолько понравилось в Риме православное богослужение. И мне кажется, что нам уже нельзя, что мы не должны уже больше жить замкнуто. Милостью Божией, будучи православными, мы имеем долг и других привести на нашу апостольскую ниву, чтобы можно было и им вместе с нами работать во славу Божию.

Всемирный Союз мира и дружбы народов через Церкви, кроме регулярных конференций своих руководящих комитетов, каждые год, два и три имел также и конференции своего пленума.

Например: в 1922 г. в Копенгагене, в 1925 г. в Стокгольме, в 1928 г. в Праге, в 1930 г., в Мюррене (Швейцария), в 1931 г. в Кембридже, в 1932 г. в Женеве, в 1934 г., на острове Фанз (в Дании), в 1935 г., в Шамби (Швейцария), в 1936 г. в Оксфорде, в 1937 г. в Гейводе (в Англии), в 1938 г. в Лаврике (Норвегия), в 1939 г. в Женеве.

Женевская конференция носила юбилейный характер, т. к. исполнилось 25 лет существования инициативного комитета, созданного по желанию Карнеги, после Балканских войн. Теперь этот комитет ставил задачей выработать программу о созыве пленума конференции по устройству Союза. Это было накануне второй мировой войны. Комитет работал в Констанце, где и застала его война, принудившая его покинуть страну тотчас как только она вспыхнула. Активный и практически полезный «Союз мира и Дружбы» не имел больше пленарных конференций. На Женевской конференции обозначился первый его кризис, так как Союз отступил от своей объективной и беспристрастной позиции и стал делать лицеприятную политику. Когда обоснованный призыв датского делегата Петерсена к порицанию агрессивной политики Гитлера остался гласом вопиющего в пустыне, в угоду немецким делегатам, единство Союза пошатнулось. Когда осталось неудовлетворенным наше настоятельное требование сделать все необходимое, чтобы воздействовать по линии мировой совести и евангельской правды, дабы восстановить status quo в разделенной и оккупированной Гитлером Чехословацкой республике, единство Союза было подвергнуто обсуждению: поддерживать ли его дальше. Но когда стали думать не соединить ли его с другими союзами «Faith and Order» и «Life and Work» особенно, когда начались попытки сделать «The World Alliance for promoting international Friendship through the Churches» очагом всех религий, его внутреннее единство было окончательно разрушено. Пока во главе Союза стоял незабвенный лорд Дикенсон, человек искренний, вполне объективный и глубоко преданный идеалу практического церковного единомыслия, Союз процветал в своих усилиях через Церкви объединять, а не разделять людей и народы. С 1939 г., с Женевской конференции, мы перестали участвовать в деятельности Союза. Будем надеяться, что он вернется к тем началам, которые вызвали его к деятельности во имя мира и дружбы, чтобы создалась необходимая возможность продолжать участвовать в его жизни.

Надо признать, что «Всемирный Союз мира и дружбы через Церкви» был самым активным и плодотворным в его ежегодных заседаниях, особенно пленарных, часто примирявших непримиримые обстоятельства с искренним чувством христианской любви. Он нисколько не касался догматических и канонических положений церковной жизни. Его целью было служить миру и воевать против войны. Отступивши от этой цели, он и потерял свое значение.

С 1922 г. к двум существовавшим тогда союзам: «Вера и Устройство» и «Мир и дружба через Церкви» прибавляется третий союз практического христианства «Life and Work», имевший в 1925 г. свою организационную конференцию в Стокгольме, одну из самых выдающихся не только по своей многочисленности, но и по важности вопросов, обсуждавшихся на ее серьезных заседаниях, в которых участвовали все Христианские Церкви, кроме католиков, хотя наблюдатели с их стороны были. Душой этой конференции и этого нового Союза был именитый Упсальский архиепископ Зодерблём, большой поклонник Православия и искренний апологет воссоединения церквей на почве Никео-Цареградского Символа веры. У Зодерблёма было исключительное уважение к Русской Православной Церкви. Его другом и просветителем был самый ученый экзегет профессор Петроградской Духовной Академии Η. Η. Глубоковский. После смерти Зодерблёма этот союз стал отделяться от своей основы так же, как и союз «Мира и Дружбы» после смерти лорда Дикенсона и «Вера и Устройство» после смерти Гарди-нера и епископа Брента.

В 1927 г. «Вера и Устройство» («Faith and Order») имел в Лозанне свою организационную конференцию для проведения плана, выработанного на Женевской конференции 1920 г. Здесь, несмотря на усилия епископа Брента и епископа Гора, крайне левое течение протестантов взяло верх. Достаточно вспомнить горячий спор, вызванный прекрасным докладом ныне покойного о. протоиерея-профессора Сергия Николаевича Булгакова о православном культе Божией Матери, Которую протестанты не только не чтут, но и дерзновенно отрицают. Проф. Булгакова чуть ли не назвали язычником. Но это позволило нам выступить и заставить дерзновенных протестантов взять свои слова обратно и извиниться. Да и по другим существенным вопросам о вере и устройстве мы настолько расходились, что нам, православным делегатам, пришлось выступить против протестантского радикализма. В докладе румынских представителей указывалось, что православные участники ни на один момент не допускают ничего, сколько-нибудь искажающего истину православного учения. Чтобы раскрыть перед Лозаннской конференцией суть православного исповедания, я напечатал на английском языке конспективное изложение основных и незыблемых условий, при которых можно думать и работать на воссоединение Церквей, доказывая, что вне Никео-Цареградского Символа веры и других догматических и канонических постановлений семи Вселенских и десяти поместных Соборов, включительно и семи священных таинств и апостольского преемства иерархии, не может быть и речи о воссоединении. Мое изложение было принято старокатоликами и очень благосклонно англиканами, с уважением и интересом шведами и некоторыми методистами. Остальные отнеслись отрицательно. Несмотря на это мы пека решили оставаться и продолжать миссионерствовать среди этих многочисленных отрицателей, еще в Женеве высказавшись — специально для их сведения — на какой именно базе должно было бы быть поставлено все дело, дабы единомысленно, с пользой и спасительно для всех, можно было бы реорганизовать поставленную перед Конференцией цель. Этой базой было — принятие догматического учения и канонического устройства Православной Церкви, как Церкви Апостольской.

Мы твердо и ясно говорили, что Церковь Христова, как Тело Христово, для нас не может быть в другой форме и с другим содержанием, чем те, которые завещены нам ее Основателем, раскрыты Его Апостолами и учениками и приняли законченный и совершенный, неизменный, непреложный, вечный и Божественный образ во времена вселенского законодательства. Таков масштаб, которым Болгарская Церковь измеряет и оценивает большое дело Женевской конференции (1920 г.) «Веры и Устройства». Она искренно радуется принятому методу постепенного вхождения в общие догматические, канонические и литургические положения Церкви апостольского века. И она надеется, что вскоре хотя бы наиболее близкие Церкви сблизятся настолько, что станет возможным их фактическое соединение, что в наш трагический век классовой борьбы и международных войн будет самым светлым делом во славу Божию и для преуспеяния Церкви, которая была и остается единственным, универсальным и абсолютным источником общего блага для всех народов и людей, хотящих жить и работать, как чада Божий, в одном духовном стаде, имеющем одного неизменного вечного Пастыря Иисуса Христа. Например, что препятствует наиболее близкой нам старокатолической церкви войти в живое общение с Православным Востоком, зорко блюдущим апостольское наследие и открывшим материнские свои объятия навстречу всем церквам и всем христианам для равноправного, братского, соборного исповедания веры и жизни в благодати Вселенской, Апостольской Христовой Церкви?

Мы твердо и ясно подчеркивали, что наиболее характерным отличием Христовой Церкви является единство ее членов. Она должна быть тесно объединенным обществом, исповедующим один Символ веры, имеющим одни святые таинства. Воодушевленные ревностью привести их к истинной Апостольской Церкви, мы часто напоминали им слова Апостола, увещевающего христиан блюсти единство духа посредством мира (Ефес. IV, 3), указывая основания христианского единства: «Вы одно тело и один дух и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, через всех и во всех» (Ефес. IV, 4—6). Мы доказывали, что согласно учению св. апостолов, Церковь Христова есть здание, духовный дом, величественный храм, в основе которого положен драгоценный краеугольный камень. Этот камень есть исторический Христос, Богочеловек к Искупитель. На Христе, как на краеугольном камне, по Апостолу и пророкам, строится духовный дом, святой храм из живых камней, т. е. из верующих, получивших животворный дух и не умерщвленных грехом (Римл. VI, 11). Приступая к Нему, живому камню,— говорит св. апостол Петр,— и вы сами, как живые камни, стройте из себя духовный дом» (1 Петра II, 4—5).

Наши призывы никогда не носили полемического характера, они свидетельствовали евангельскую истину. По мере наших сил мы раскрывали богатство и красоту Православной Церкви, чтобы разоблачить все то невежество, с которым подходили к нам западные вероисповедания, особенно протестантский мир. Мы звали всех: будем работать и созидать единство веры, как это велит нам Сам Основатель Церкви и как нам указывают делать это Его Апостолы и ученики, что и легло в основу вселенского законодательства и устройства веры нашей в Господа Иисуса Христа. Это мы делали с любовью, зная и исповедуя, что Святая Православная Церковь, послушная призванию своему, любвеобильно открывает свои объятия для всех, горящих желанием послужить Господу во славу Его Пресвятого имени. Мне кажется, что вы хорошо понимаете, почему Православная Церковь не последовала примеру Римско-католической Церкви, довольно активно участвовала в трех упомянутых союзах церквей.

Спустя двенадцать лет после Стокгольмской конференции (1925 г.) и десять лет после Лозаннской (1927 г.), в 1937 г. «Life and Work» созвал свою вторую пленарную конференцию в Оксфорде, a «Faith and Order» — в Эдинбурге. И на обеих конференциях, к сожалению, не чувствовалось настоящего понимания Православной Церкви. Православные делегаты и здесь, как и раньше, вынуждены были представить декларацию пленуму Конференции, выражавшую нашу скорбь по поводу существенных различий взглядов на многие предметы веры между Православным Востоком и инославным Западом. Союз «Жизнь и Деятельность» («Life and Work») руководился его инициатором, Упсальским архиепископом (Nathan So-derblom). Дела его шли удовлетворительно. Но после смерти архиепископа в 1930 г. под влиянием крайнего протестантского течения Союз церквей практического христианства, непосредственно после окончания Оксфордской конференции, решил приостановить свою самостоятельную работу и войти в состав новой всемирной церковной организации, для которой в Эдинбурге был избран Экуменический совет Церквей, получивший поручение выработать программу новой организации, имеющей более определенную физиономию широкого, либерального экуменизма. Как мы уже отметили, после Лозаннской конференции Союз «Faith» and Order» в 1937 г. также имел вторую свою пленарную конференцию в Эдинбурге. Председателем ее был Йоркский, позже Кентерберийский Архиепископ Вильям Темпл, человек в высшей степени образованный, корректный и преданный Союзу, питающий глубокое уважение к Православию, не скрывавший своего желания воссоединения англикан с Православным Востоком. При открытии конференции в своем приветственном слове он признал тот отрадный факт, что хотя и с трудом мы все же приближаемся к единству церквей. «С того времени как начал существовать наш союз,— отметил он,— например, в Шотландии многие религиозные общества объединились и даже соединились. Будем надеяться, что в конце-κοΗΐιοΒ нашу цель мы достигнем: иметь одну Церковь». Несмотря на такое правильное отношение к вопросу, здесь как и на других конференциях, протестантский рационализм своих позиций не оставил и в конце концов добился своего; Союз «Faith and Order» перестал существовать, как отдельная организация, и поддержал новую организацию, принятую Оксфордской конференцией для образования более широкого и либерального экуменизма. Такое понимание экуменизма и отношение к нему находится в резком противоречии с основными началами, вызвавшими к жизни и деятельности все три союза, и потому мы стали отходить от них. Правда, «Союз мира и дружбы через церкви» еще не сливался с новейшей тогда экуменической организацией, но и не отошел, не отказался от задачи создать как бы новый тип Вселенской Церкви с тем, чтобы если не упразднить, то хотя бы ограничить силы папы и создать протестантский Ватикан, перед которым наряду с церковными вопросами стояли бы и вопросы мировой политики.

Спустя год после конференции в Оксфорде и Эдинбурге, в мае 1938 г., на конференции в Утрехте выработан был план новой организации «Всемирного Совета Церквей». Вскоре после окончания войны, в феврале 1946 г. в Женеве состоялась экуменическая конференция Всемирного Совета Церквей, посвященная подготовке учредительной, объединяющей все экуменические организации, конференции, назначенной на август сего 1948 г. в г. Амстердаме. Эта будущая основоположительная конференция должна будет дать статут и физиономию новой Вселенской Церкви. Уже сам по себе один этот факт делает невозможным участие Православной Церкви в нынешнем экуменическом движении.

Как вы заметили, мы дали здесь очень конспективный обзор истории и жизни трех всемирных церковных Союзов: «Мира и Дружбы», «Веры и Устройства» и «Практического христианства». Подробные сведения вы найдете в Докладе о. протоиерея Г. Разумовского под заглавием: «Экуменическое движение и Русская Православная Церковь». Нашею целью было показать, почему Болгарская Церковь, которая с самого возникновения экуменических союзов участвует в их жизни и деятельности, в последнее время поставила на обсуждение вопрос о том, стоит ли продолжать это свое участие в них, или же от него следует воздержаться.

Мы, православные, которые непрестанно молимся «о соединении веры», не можем не сочувствовать движению, делающему все, чтобы собрать все Христианские Церкви под сенью Святой Апостольской Православной Церкви. Этому надо не только сочувствовать, но над этим надо усиленно работать. Вне всякого сомнения, наше православное общение с инославными, имеющее осведомительный и миссионерский характер, несмотря на различие во взглядах с инославными, дало положительные результаты. Во-первых, инославные увидели силу и красоту Православной Церкви и, во-вторых, среди увидевших, среди множества званных к нам пришло и немало избранных. Для нас, православных, этот контакт показал нужду и духовно нравственную необходимость перестать жить врозь с инославием, перестать показывать только нашу национальную физиономию, представ перед ним во внутреннем единстве, славящем Бога единым сердцем и едиными устами.

Великий смысл настоящего, более чем актуального, Московского Всеправославного Совещания я нахожу в том, что оно ведет нас по пути взаимного ознакомления и признания наших видимых и невидимых немощей, преодоления малых и больших трений и разногласий в наших взаимоотношениях, что пораждает сознание полной гармонии и обусловливает твердую решимость быть в абсолютном единении и согласии, особенно по вопросам, имеющим экуменический характер. Мы обязаны подчеркнуть православное единство, о котором так глубокомысленно сказал нам в своей программной речи Святейший Патриарх Алексий.

Перед первой Женевской конференцией я имел служебную встречу с парижским кардиналом Дюбуа и, когда зашла речь об экуменическом движении, я спросил его, будет ли Римско-католическая Церковь участвовать в нем? Он твердо и решительно ответил, что «это незачем для католической Церкви: настолько она объединена внутри себя, а также и внешне вселенски активна. Да, впрочем, и с кем ей говорить и работать: протестантский мир не есть церковный мир и протестантов так много, ведь их исповедания бесчисленны. Протестантам надо объединяться, конечно, не как церкви, но хотя бы как религиозным обществам, чтобы можно было отыскать среди них тех, которых можно призвать к возвращению в лоно Матери-Церкви, как и вам: вы, православные,— заметил он,— хотя и имеете единство в вере и принадлежите к древней Церкви, все же не имеете единства церковной жизни, ибо во многих отношениях каждая ваша Церковь действительно самостоятельна, особенно в отношениях с другими церквами и странами». Я привел эти слова из моей беседы с парижским кардиналом с единственной целью вызвать наше самопризнание, что нам, православным, действительно, следует серьезно подумать о тех мероприятиях, которые могли бы нам дать полное фактическое единство. В таком случае экуменическое движение не может быть и не будет искушением для Православного Востока.

Кстати, мне кажется, что здесь будет уместным упомянуть, что с экуменическим движением нельзя смешивать англиканские, так называемые Ламбетские конференции, существовавшие гораздо раньше экуменизма. Собираются они регулярно каждые 10 лет и главным предметом занятий их всегда была и остается церковная жизнь огромного диоцеза англиканского вероисповедания и систематическое изучение и выяснение основных условий воссоединения с Православной Церковью. Вот почему на Ламбетские совещания Кентерберийский Архиепископ приглашает в качестве дорогих гостей только представителей Православных Церквей. И- я думаю, что вопрос о воссоединении англикан с нами не перестанет быть существеннейшим, основным вопросом и для Православной Церкви, как Церкви Апостольской, Вселенской, во исполнение молитвенных слов: «Да и тии с нами славят Пречестное и великолепое имя Твое, Отца и Сына и Св. Духа»…

Я заключаю горячим пожеланием: да будем достойны великого благодатного наследия, которое сохранила и во веки сохранит Святая Православная Церковь как истинная Церковь Господа Иисуса Христа и Его Апостолов. Пусть наша евангельская бдительность, укрепленная духом мира и любви и настоящего совещания, удалит с нивы Христовой всех, сеющих на ней плевелы.

Руководимая высоким сознанием архипастырского и пастырского служения Святая Православная Болгарская Церковь считает своим священным долгом сообщить сему Всеправославному Собранию Предстоятелей и Представителей Православных Автокефальных Церквей следующее свое решение:

«Болгарская Православная Церковь в продолжение многих лет участвовала в экуменическом движении для взаимного ознакомления, сближения и даже соединения Церквей, с целью насаждать и утверждать дружбу и мир между народами, благоволение среди людей и единство в вере. Это она делала с полным убеждением, что исполняет свой высший евангельский долг: «да вси едино будем!»

Однако в последнее время Болгарская Православная, Церковь была смущена внушениями и сообщениями, что экуменическое движение, особенно после конца второй мировой войны, не свободно от посторонних влияний с политической тенденцией, которые перемещают его цели и деятельность с той евангельско-церковной плоскости, на которой были положены его основы. Эти неожиданные сообщения заставили Св. Синод пересмотреть свое участие в экуменическом движении и в результате решить: сохраняя положительное принципиальное отношение к христианскому экуменизму, Болгарская Православная Церковь да воздержится от дальнейшего участия в экуменическом движении до тех пор, пока не будет создано твердое и ясное убеждение, что оно чуждо политическим инициативам и свободно от всяких внешних влияний».

Согласно с этим синодальным решением Болгарская Православная Церковь отказалась послать делегатов на предстоящую учредительную конференцию экуменического движения, имеющую быть в Амстердаме в августе сего года.

Пожелаем экуменическому движению, чтобы оно обрисовалось и проявилось в строго церковном характере с определенной целью начать жить в духе и истине Единой Святой Апостольской Церкви.

Без этого его существование теряет свой смысл и назначение и делает невозможным участие Православной Церкви в его деятельности.