Раздел III. Разбор решений Эдинбургской и Оксфордской конференций 1937 г.
1. Конференция по вопросам вероучения и церковного устройства в Эдинбурге (3—18 августа 1937 г.)
Всемирные конференции в Эдинбурге и Оксфорде, состоявшиеся в 1937 г., выработали те вопросы, которые подлежат обсуждению на Всемирной ассамблее в Амстердаме в 1948 г. Это заставляет нас дать краткий исторический обзор их деяний. Этот же обзор должен познакомить читателя и с идеологией и сущностью экуменического движения на сегодня.
Значение Эдинбургской конференции дается в предисловии к Отчету о ней в следующих словах: «В одних вопросах достигнуто было значительное сближение, в других оно не могло быть достигнуто; однако уже совместное их обсуждение в атмосфере братской любви и мира представляет собой шаг вперед на пути к великой и святой цели — воссоединению ныне раздробленного и тем обессиливаемого христианского мира… К сожалению, единомыслие до сих пор не могло быть достигнуто по вопросу о таинствах (гл. 5), а также о почитании Богоматери (гл. 6), хотя важно и то, что последний вопрос уже поставлен для обсуждения.
Скромные результаты. Эти две фразы дают уже намек на неясно выраженные в других местах Отчета мотивы к экуменическому движению:
1. Наступила пора страха пред столь длительным изоляционизмом протестантства от истинной Церкви;
2. Ответом на этот страх было полное выражение любви со стороны Православной Церкви, согласившейся вступить с протестантством в переговоры1.
3. Сожаление о неудаче попыток Англиканской Церкви получить согласие всей Православной Церкви на признание таинства священства Англиканской Церкви.
Успехи протестантства и прочих не-православных и некатолических исповеданий, достигнутые до этой конференции:
а) соглашение англикан со старокатоликами о полном общении в таинствах;
б) соглашение между Церковью Англии и Церковью Финляндии;
в) соединение пресвитерианских церквей Шотландии с 1929 г.;
г) соединение английских методистов в 1932 г.;
д) соединение трех церквей Канады в 1925 г.; е) соединение Церкви Христа в Китае в 1927 г (куда вошли баптисты, конгрегационалисты, методисты, пресвитериане, реформаты, «Соединенные братья», объединенные церкви Канады и независимые китайские церкви, основанные шестью странами английского языка);
ж) соединение реформатских церквей Франции (фактически достигнуто в 1938 г.);
з) намечающееся соединение главных методистских церквей в США.
Эти данные в некоторой мере показывают нам состав попутчиков и подтверждают общность целей некоторых из них.
В Отчете подчеркивается, что «за последнее десятилетие (т. е. от предыдущей Лозаннской конференции 1927 г. до Эдинбургской 1937 г.) не было случаев установления полного общения в таинствах между прежде разделенными исповеданиями, когда бы одна из объединяющихся церквей принадлежала к радикально «католической» традиции, а другая к радикально «евангелической» (стр. 8 «Отчета»), Нас это не удивляет и заставляет лишь сдержанно относиться к оценке «силы и величия»… «общего потока, увлекающего к единству», хотя он и распространился среди церковников по всему миру.
Приводим перечень и структуру постановки вопросов, обсуждавшихся на Эдинбургской конференции.
Глава I. Благодать Господа нашего Иисуса Христа
1. Значение благодати.
2. Оправдание и освящение.
3. Владычество Бога и ответ человека.
4. Церковь и благодать.
5. Благодать, Слово Божие и таинства.
6. Sola gratia (одною благодатию).
Глава II. Церковь Христова и Слово Божие
1. Слово Божие.
2. Священное Писание и Предание.
3. Церковь: наша общая вера.
4. Церковь: согласия и различия.
5. Церковь и Царство Божие.
6. Назначение Церкви.
7. Дар пророчества и служение Слова.
8. «Единая святая» и наши разделения.
Глава III. Общение святых
Глава IV. Церковь Христова: священнослужители и таинства
1. Основание для таинств.
2. Природа таинств.
3. Число таинств.
4. Действительность таинств.
5. Крещение.
6. Евхаристия.
7. Священство.
Глава V. Единство Церкви в жизни и молитве
1. Наши предпосылки и наша цель.
2. Различное понимание церковного единства:
а) совместная работа,
б) общение в таинствах,
в) корпоративное единство.
3. Черты сходства, существенные для церковного единства:
а) близость в вере или исповедании, как основа единства,
б) сходство культа (за исключением таинств),
в) сходство веры и практика таинств,
г) сходство в иерархии, как основа единства,
д) сходство в церковном управлении, как основа единства.
4. Препятствия к церковному единству:
а) препятствия, вытекающие лишь из «веры» и «церковного строя»,
б) препятствия, зависящие не только от «веры» и «церковного строя».
5. Что делать, чтобы приблизиться к единству, которого мы ищем:
1. Расширение кругозора.
2. Богословское воспитание.
3. Развитие экуменического сознания.
4. Исследовательские кружки.
5. Особые дни молитвы.
6. Взаимная помощь церквей.
7. Духовная подготовка.
8. Принципы сотрудничества.
9. Братства и союзы для соединения церквей.
10. Областные конференции.
11. Юношеские организации.
12. Рост взаимных сношений.
13. Программа церковного единства.
14. Особые местные условия.
15. Территориальное и экуменическое единство.
16. Старейшие и младшие церкви.
17. Всемирный Совет Церквей2.
Отчет о Конференции участниками ее был принят «без возражений» в последний же день заседания и передан затем «на рассмотрение отдельных церквей».
Отклонения от православной точки зрения существа всех докладов были выражены в заявлении архиепископа Германоса, подписанном всеми православными участниками конференции. Заявление констатирует следующее:
1. По вопросу о благодати достигнуто согласие по существу.
2. Есть согласие относительно богодухновенности Св. Писания, чего нельзя сказать по вопросу о Св. Предании.
3. Нельзя согласиться с положением, что первенствующее значение в деле спасения принадлежит Слову Божию, а не Церкви, которой вручено Богом, как дар, Священное Писание.
4. Гораздо меньше согласия оказалось в вопросах о природе священства, об апостольском преемстве, о природе и числе таинств, в частности, даже о таинстве крещения и евхаристии, а также и о таинстве священства.
5. Общение в таинствах (intercommunio) может быть только последним действием, увенчивающим истинное единение, и «ни в коем случае не может быть применяемо в качестве средства для достижения единения».
6. Всеобщее соединение христианских церквей может быть ускорено, если предварительно объединятся между собой те церкви, которые в настоящем своем состоянии являются наиболее близкими друг другу.
Со своей стороны мы находим, что в указанном заявлении недостаточно выпукло подчеркнут тот протестантский уклон, которым насыщены были доклады. Так, по первому пункту заявления, можно ли согласиться с изложением вопроса об оправдывающей благодати Божией, если нигде в докладе не подчеркнуто значение собственных трудов человека на пути к оправданию, если только вере (‘Ст. 2) без дел придается функция усвоения благодати и если вера есть только пассивное «полное сердечное доверие к Богу», не сопровождающееся активной деятельностью человека для достижения спасения. Совершенно неудовлетворительным ответом на эти вопросы следует считать гибкую протестантскую фразу: «воля Божия в том, чтобы благодать Его активно усвоялась собственной волей человека, и чтобы человек оставался ответственным за это свое решение» (ст. 3). Православные представители не учли этого существенного расхождения в изложении учения о благодати.
Возьмем вопрос о таинстве крещения. Первостепеннее этого таинства нет. Оно имеется почти во всех исповеданиях (кроме квакеров и салютистов) и признается действительным нашею Церковью при совершении его любым исповеданием, при условии правильности крещальной формулы. Как это ни странно, но из 42 страниц
Отчета определению значения этого таинства отведено всего лишь 4 строки: «Крещение есть дар искупительной любви Божией Церкви; совершаемое водою во имя Отца и Сына и Святого Духа, оно является знаком и печатью учеников Христовых согласно заповеди Господа».
В Никео-Цареградском символе веры мы исповедуем «едино крещение вооставление грехов». Разница между первым определением и вторым настолько велика, что из-за нее одной можно было бы разойтись на самом пороге той двери, которая ведет в спасительный корабль Христов — в Церковь. Чем отличается такое экуменическое определение значения крещения хотя бы от учения Цвингли, который считает крещение за простой ритуал, вводящий в церковное общение, и принимает его лишь за символ благодати (без получения ее)? Какая разница от учения Кальвина, называющего это таинство залогом, печатью и обетованием возрождения? После этого нельзя упрекнуть квакеров в непоследовательности их учения, если они не совершают внешнего действия крещения, раз оно имеет лишь символическое значение. По учению Лютера и то считается, что крещение является мистическим соединением воды и божественного слова, дающим силу очищать грехи.
Довольно странным является противоречие между Отчетом об обсуждении этого таинства на конференции и заявлением православных.
Отчет говорит: «Так как краткость времени не допускала продолжительного обсуждения таких пунктов, как благодать возрождения, даруемая крещением…, то мы не можем составить мнения о том, в какой мере эти пункты являются препятствием для соединения Церквей» (стр. 5). Заявление же православных констатирует другое: …«ряд положений в учении о таинствах крещения и евхаристии — единственных, которые были Конференцией подробно обсуждаемы» (стр. 63).
Почему Отчет уклоняется от изложения подробностей вопроса о крещении, ссылаясь на недостаточность его обсуждения, а православные, констатируя факт подробного обсуждения того же вопроса и вопроса о священстве на Конференции, далее заявляют: «Мы не можем входить здесь в обсуждение подробностей».
Кроме того, нам непонятно, почему в Отчете о Конференции (изданном на русском языке) этот момент изложен другими словами, чем в полном Отчете на английском языке [Вторая Всемирная конференция «Веры и Устройства», в издании д-ра Л. Ходжсона (The Second World Conference on Faith and Order)].
В этом последнем сказано просто (стр. 322): «Секция не имеет возможности выразить мнение, насколько глубоко они могли бы установить препятствия для осуществления плана объединения Церкви-». И далее, православные делегаты сделали к выработанному секцией краткому рапорту свое замечание: «Православная Церковь рассматривает крещение, как единственное и необходимое средство для вступления в Церковь»… Неужели других возражений или несогласий православные не нашли?
Наше заключение — мы имеем право упрекнуть православных представителей в отсутствии у них церковной бдительности по защите Православия именно там, где это было более всего необходимо — в вопросе о таинстве наипервостепенного значения, обеспечивающем нам спасение. Возможно, что дальнейшая экуменическая деятельность раскроет нам причины умалчивания и со стороны составителей Отчета. Считаем достаточным этих двух примеров, чтобы констатировать неподготовленность православных представителей к пониманию всей гибкости протестантского мышления и речи, а также и к противостоянию их отличной организации Конференции.
Заметим, что субсекцию «Крещение и Евхаристия» вел епископ Перри (Perry James De Wolf) протестантской Епископальной Церкви США, а субсекцию «Таинства» — прот. Г. Флоровский, под общим председательством проф. Д. Бэйли, вице-председательством проф. Аливизатоса и при секретаре проф. Ш. Додде (Ch. Η. Dodd).
Состав православных делегатов по секции «Церковь Христова: священнослужители и таинства»: архимандрит Константинидес, епископ Серафим, прот. Г. Флоровский, Д-р Н. Зернов и протоиерей И. Янсон.
В порядке подготовки к встрече будущей Ассамблеи 1948 г. за ними лично остается обязанность дать до конца ясность православной точки зрения на каждый вопрос.
Для окончания этого нашего небольшого обзора постараемся прибавить несколько слов там, где отступил профессор Л. Зандер — это относительно 17 пунктов гения д-ра Джона Мотта.
Они нам были бы не понятны, если бы мы считали предложенные в 17 пунктах провизорные предпосылки средствами к достижению соединения церквей в том смысле, как это соединение всегда понимали все православные. Нашей традицией всегда остается: «Единая Святая Кафолическая и Апостольская Церковь».
Д-р Джон Мотт участвовал в разработке темы: «Единство Церкви в жизни и молитве». В своем выступлении он говорит, что он имеет в виду два аспекта на христианское единство: внутреннее — духовный аспект и внешнее единство, проявляющее себя в кооперативном действии и в корпоративном единстве. Семнадцать пунктов являются результатом его глубокой работы над этим вопросом. Каждый из семнадцати пунктов заключает в себе трудности, но мы должны быть благодарны этим трудностям. «Наши трудности есть наше спасение… но из всех семнадцати предположений самым стратегическим является последнее, которое призывает к созданию «Всемирного Совета Церквей». Если это будет выполнено, станут осуществимыми все другие предложения»3.
Вот мы и нашли источник всей идеологической программы действия экуменического движения. Не напрасно проф. Ст. Цанков называет д-ра Джона Мотта «апостолом» этого движения. В ст. 2, главе пятой «Единство Церкви»… приводятся три различных примера понимания церковного единства, проявившиеся в работе этой секции:
а) Совместная работа. Федерация церквей в целях делового сотрудничества есть не только максимум того, чего мы можем достигнуть, но и того, чего мы должны желать. Однако одна лишь совместная работа церквей, не могущих вступить в полное общение таинств, не может считаться конечной целью.
б) Общение в таинствах (intercommunio), когда члены одной церкви допускаются к полному участию в жизни другой, когда таинства каждой церкви открыты для всех членов другой.
в) Корпоративное или органическое единство, но не как централизованное административное единство на основе строгого единообразия, а как единство живого организма с разнообразием функций, свойственных членам здорового тела. Все различные духовные дары, данные от Бога в наших разделениях, должны быть сохранены в едином общении любви.
Однако трудно представить единство между церквами в пределах одной территории без единства организационного. «Мы не думаем, чтобы Церковь, воссоединенная на соборном начале, могла быть влиятельной международной силой без какого-либо постоянного органа, съездов и совещаний, каковы бы ни были полномочия и власть такого органа».
Этот абзац Отчета открывает нам смысл семнадцатого «стратегического» предложения д-ра Джона Мотта о создании «Всемирного Совета Церквей», а также и разъясняет цель создания будущей экуменической церкви, как «влиятельной международной силы» (протеста против этих слов никто из последующих ораторов не высказывал).
Стоит ли после всего этого разбирать остальные шестнадцать пунктов? Уже перечень их названий говорит об их служебной цели интересам какой-то международной силы, составившей план (хотя бы и духовного) овладения миром при помощи многочисленного сонма так называемых церквей многоразличных наименований.
Имеется ли что-либо общее между нашим русским православным пониманием Церкви и только что выявленным идеалом экуменической церкви? Церковь Христова есть корабль на бурном житейском море, ведущий душу каждого верующего христианина, индивидуальным подходом к ней, к Царству Божию, небесному. Это царство предвосхищается нами еще здесь, потому что оно внутри нас. И вдруг курс корабля меняется, и его хотят вести
к царству земному, мирскому, к международному влиянию на внешнюю жизнь. Экуменическая церковь проектируется не для искания Царства Божия и правды его, а только того, что к нему прилагается. Она будет удовлетворять алчбу и жажду справедливости человеческой, ищущей приложения к социальному устройству мира. Не этой справедливости предлагает искать Христос (Матф. VI, 33), а правды Божией, присущей лишь Царству Божию. Не достаточно ли уже одних этих выводов для того, чтобы сказать, что Церкви Христовой не по пути с будущей церковью экуменической?
Не доказывается ли этими доводами прямая противоположность между целеустремленней Церкви Христовой к достижению единства во Христе, может быть, даже путем созыва Вселенского Собора (для обсуждения догматических разногласий) и между задачей экуменической церкви, ведущей на путь узурпации неприсвоенной Церкви власти кесаревой в мирской области?
Идея экуменической церкви — всемирный коллективный папизм. Протестанты ушли от римского папы и теперь стремятся к организации Всемирного Ватикана. В своем рабстве похоти власти, эволюционируя до бесконечности и деградации, протестантствующая мысль дошла почти до «ниспровержения богов» — унитарийцы отрицают троичность Божества, квакеры не признают видимого ритуала крещения, методисты низвергнули право епископата на совершение таинства священства и т, д. Да и к чему для них таинства, если последние дают только невидимую благодать Божию, не придающую им никакого земного авторитета?
Семнадцать спасительных для протестантизма пунктов творились гением Джона Мотта не в процессе заседания Эдинбургской конференции. Он много над ними поработал до 1937 г. Он пришел на Конференцию с готовыми установками на будущее. Его гений действительно глубоко прозрел будущую неудачу попыток к воссоединению церквей, не обусловленных предварительным отказом возглавителей их от похоти власти, послужившей в свое время стимулом к разделению церквей. И он создал теперь «якорь спасения» для всемирной протестантствующей семьи в виде привлечения каждого члена экуменической церкви к участию в международном влиянии в целях улучшения личного земного благосостояния.
Гений д-ра Джона Мотта учел реальность в первых двух искушениях Иисуса Христа в пустыне врагом рода человеческого. Он сумел доказать выгодность превращения камней в хлеб, и раздает этот хлеб чрез все каналы, предусмотренные его семнадцатью пунктами. За ним начала итти наиболее алчная (но не голодающая) часть человечества, как за властителем, не разделяя однако идеализма искренних лидеров экуменизма. Он сумел сделать себя кумиром, «апостолом», — и при его появлении замирает дыханье и замыкаются уста его поклонников, даже профессоров, которые надеются быть совластите-лями олицетворенного земного божества (хотя бы и в области духа).
Ставим конкретный вопрос, какой из шестнадцати пунктов программы д-ра Джона Мотта может привести к устранению расхождений в понимании значения таинств или благодати Божией?
Отрицательный ответ на этот вопрос будет означать только то, что экуменический (а не соборный, православный) метод устранения догматических разногласий потерпел на Эдинбургской конференции полное поражение. О таинствах и таинственной благодати только поговорили, а разошлись на признании возможности только простого, мирского объединения. Отсюда ясен и ответ на вопрос: есть ли разница и какая между идеей Вселенского Собора и идеей экуменического единства. Отсюда и последний наш вопрос: что опаснее для христианства — враждебность к нему атеистов, могущих внести лишь сомнение в веру (но сомнение апостола Петра в момент хождения его по водам не помешало ему в исповедании веры в Иисуса Христа, как Спасителя мира), или дружелюбие экуменизма, желающего использовать место изгнания из рая, нашу землю не для воспитания послушания воле Божией, как условия нашего возвращения в Отчий Дом, а для замены благодати Божией удовлетворением греховной похоти власти путем превращения церкви в ” орудие международного земного влияния?
Эдинбургская конференция показала, насколько далеко зашли факторы, разделяющие христиан в их вероучениях. Путей и способа к устранению разногласий людьми нашего поколения посредством даже доброжелательных обсуждений не найдено, но надежда не потеряна. Семнадцать пунктов, при всей вере в дружелюбие к христианству их творца, являются спасательным поясом в этой моральной катастрофе. Они должны предотвратить от демобилизации настроенность церковников к установлению единения. Но в то же время они и являются мостом, перекинутым между движением «Вера и Устройство» и движением «Жизнь и Деятельность». Первое пришло к заключению о необходимости слияния со вторым и о предоставлении второму первостепенного значения на время роста одного или двух последующих поколений. Из протоколов заседания мы увидали, что лишь один епископ Глочестерский д-р Хедлам (Dr. Headlam), официально состоявший в третьей секции и почему-то выступивший в четвертой секции («Единство Церкви»), сделал несколько оппозиционное заявление по отношению к 17 пунктам: «Извините, но я желаю заявить о моем несогласии с предложением образования «Всемирного Совета Церквей» в последнем параграфе рапорта. Я не знаю, много ли здесь находится оппонентов против него, но во всяком случае здесь есть определенная группа членов Конференции, которые настроены против этой идеи, а также много возражающих против определенной связи с движением «Жизнь и Деятельность». Если бы такой Совет стал существовать… это могло бы принести весьма значительную долю вреда. Резолюции по вопросам политическим и тому подобным, принятые церквами в прошлом, часто оказывались поспешными и недостаточно продуманными до конца, и таким образом, скорее делали вред, чем пользу»4. Выступивший за ним оратор, пастор Гунель (Elie Gounelle), от Союза реформатских церквей Франции нашел возможным поддержать из всех 17 пунктов только четыре (далекие от политики): об особых днях молитвы, об областных конференциях, о развитии экуменического сознания при богословском воспитании и об издании документального обозрения (но не исключительно экуменического). «Мы не хотим федерации,— говорит пастор Гунель.— Федерация продолжает разъединение. Нам нужно единственное общение — «экуменическая церковь» для противостояния Церкви Рима5.
Он высказал как раз ту идею, которую мы только что назвали, как идеал экуменической церкви — стремление к установлению всемирного протестантского коллективного папизма. Подчеркиваем, что и на этот раз никто из последующих ораторов не опротестовал выраженного в этих словах пастора Гунеля мнения о конечном назначении экуменической церкви. В любом труде, посвященном апологетике экуменизма, мы встречаем предупреждение: постановления «Всемирного Совета Церквей» не являются обязательными для входящих в него церквей и допускаются последним лишь для изучения и в качестве рекомендаций. Предупреждается страх пред поглощением отдельных церквей и их обезличиванием. Единственным условием выставляется лишь желание каждой церкви войти в движение, руководимое «Всемирным Советом», и признать его,— а внутреннее самоуправление остается за· ней. Не такова ли постановка вопроса о воссоединении и со стороны римского папы?
Несмотря на наличие приведенных нами оппозиционных выступлений против самого главного деяния, определяющего будущую программу, в Отчете утверждается, что он принят был «без возражений» (nemine contradicente).
В мае 1938 г. на Конференции в Утрехте был разработан конкретный план организации «Всемирного Совета Церквей».
Этот план разослан всем церквам для рассмотрения и выражения согласия.
Утверждение его намечено на Всемирной Ассамблее в 1948 г.
2. Оксфордская экуменическая конференция по вопросам церкви, общества и государства (июль 1937 г.)
Отчет об этой Конференции имеет следующую структуру:
I. Постановления об отношении церкви к обществу
1. Современная мировая ситуация.
2. Призыв, обращенный к церкви:
а) Церковь и народ;
б) Церковь и раса;
в) Церковь и повседневная жизнь.
3. Практические предложения.
II. Постановления о государстве и церкви
1. Цель этих постановлений.
2. Ориентирующие точки зрения.
3. Современная ситуация.
4. Необходимость покаяния и стремление к возрождению.
5. Основные принципы:
а) различные функции церкви;
б) обязанности церкви и государства;
в) свобода церкви;
г) современные задачи церкви.
III. Постановления, касающиеся экономического порядка
1. Связь Евангелия с проблемами экономического порядка.
2. Основные элементы экономического порядка, несовместимые с целями божииуи.
3. Враждебность к христианству некоторых социальных движений, возникающая в качестве последствия выше названных зол.
4. Ответ церкви на противоречащие ей условия экономической жизни.
5. Христианское учение об экономическом порядке.
6. Ближайший план действия.
IV. Постановления о церкви, обществе и государстве в их отношении , к воспитанию
1. Воспитание с точки зрения церкви.
2. Воспитательные задачи церкви.
3. Проблема христианского воспитания в нехристианской среде.
V. Постановления о международной жизни
1. Общее направление.
2. Идея экуменической церкви.
3. Царство Божие и международный порядок.
4. Трудности, встречающиеся на пути установления международного порядка.
5. Отношение церкви к войне.
6. Практические предложения.
Дадим место прежде всего голосу нашего русского зарубежья, участвовавшего на Конференции. Епископ Серафим Потсдамский прежде всего высказывает обиду на Архиепископа Кентерберийского, который в своем приветственном слове высказал сожаление по поводу отсутствия на конференции представителей римо-католиков и немецких евангелистов, но не счел нужным заметить отсутствие представителей Русской Православной Церкви. Очевидно, думаем мы, англиканцы согласились «читать русских эмигрантов за полноправных представителей Православной Церкви России. Интересна терминология понятий, обсуждавшихся на Конференции или служащих аргументами для епископа Серафима:
1. По докладу «Церковь и народ»: бесклассовое общество, обязательство по отношению к пролетариату, переходящий период, равенство, братство и свобода, коммунистический энтузиазм, демагогические лозунги, народные массы, партийное товарищество, соглашательство, национальный эгоизм, расовая теория, фашизм и т. д.
2. По докладу «Церковь и государство»: большевистская государственность, советская действительность, существование штатов, политическая сфера, средства при-
яуждения, стандарты справедливости, интернациональные отношения и т. д.
3. По докладу «Церковь, общество и государственность в отношении к экономическому порядку»: кризис капитализма, капиталистическая форма хозяйства, необеспеченность трудящихся, классовые различия, эксплоа-тация пролетариата, стачечное право, массовая продукция, члены партий, члены профсоюзов, коллективное давление, господствующий экономический строй, материалистическая форма, сверхнациональное или сверхрасовое содружество и т. п.
4. В докладе «Универсальная церковь и национальный мир»: международный порядок, частные права, революционные вспышки, конфликты и столкновения, пацифистские настроения, гражданская война.
5. В других местах: универсальные ценности, мещанский рационализм, марксизм, тоталитарные государства, диктатура, национал-социализм, демократический блок и т. д. и т. п.6
Достаточно и этих примеров. Если бы даже какие-то понятия облечены, в порядке пересказа, в личную терминологию епископа Серафима, если бы даже так точно и не говорилось на Конференции, то все-таки, доклад епископа Серафима на Втором Зарубежном Соборе 1938 г., посвященный этой Конференции, не может нами не быть принятым, как показания очевидца, как свидетельские показания. Значит обо всем этом говорилось, только с меньшей заостренностью, чем этого бы хотелось епископу Серафиму, как участнику Конференции. То, что говорилось в кулуарах, могло быть облечено в докладах и Отчете в не столь резко политическую терминологию.
Творцы сборника «Христианское воссоединение», очевидно, не предугадывали, во что в конце-концов выльется экуменическая акция. Если бы не так, они бы потрудились над вопросами движения «Жизнь и Деятельность», как будущие участники его Конференции. Католический деятель М. Конгар в одном из трудов, посвященных экуменизму, так отзывается про одну из экуменических конференций:
«Таким образом, в Стокгольме видели и салютистов, не признающих ни одного таинства, даже крещения, унитарийцев, отвергающих веру в Святую Троицу»7.
Спросим себя, о чем же можно говорить с этими лицами на христианских конференциях, есть ли у нас, православных, хотя бы что-нибудь общее с ними? Немудрено, что Эдинбургская конференция капитулировала” пред’ идеей воссоединения на догматической почве. Зато на Оксфордской конференции известное число делегатов почувствовало себя в своей атмосфере, потому что она была проникнута духом церковной интервенции в кесареву область, переменой курса Спасительного корабля — Церкви — с пути к Царствию Божию по бурному житейскому морю к погибельным скалам Сциллы и Харибды, проход между которыми все еще ищет человечество путем упорядочения социальных отношений. И все это из-за похоти власти к мирском аспекте.
Совсем недавно «Экуменический Совет» утвердил положение, по которому известное число делегатов уполномачивается им для представительства в Организацию Объединенных Наций. Вот начало церковной интервенции. Для того, чтобы соучаствовать в экуменическом движении в настоящем его направлении, данном 17 пунктами и Отчетом Оксфордской конференции, Русская Православная Церковь должна была бы к нему подготовиться не совсем обычным для нее способом. Надо сначала дать кому-то солидное экономическое и политическое образование, заставить изучить историю международной дипломатии, международную политику и международное право, в прикладном масштабе научить христианской морали (не догматике), посвятить в священный сан и Дать мандат в удостоверение их полномочий на представительство от церкви. Может ли пойти на это Русская Православная Церковь? А между тем этим способом в числе других готовит себе кадры будущая экуменическая церковь. Программа Экуменического института, состоящего при «Всемирном Совете Церквей» на осенний триместр 1946 г. предъявляет следующие требования к Институту:
«Он должен быть воодушевлен миссионерским духом и учитывать все факторы (социальные классы, виды человеческих различий8, движения мысли и нравов), которые определяют духовное и социальное сосюяние… помогать своим студентам в нахождении христианского разрешения проблем, заложенных в профессиональных различиях».
Не можем не заметить серьезного расхождения этой установки даже с постановлением Оксфордской конференции (глава IV, ст. I, § «д»): «Церковь смотрит на человека не как на носителя каких-либо социальных категорий, но как на создание Божие».
Учебные дисциплины Института·
а) Библейские занятия (конференции по вопросу о Божием плане, о творении и др ).
б) Евангелизация (sic!) (конференции о христианском благовествовании миру на сегодня (sic!), о методах евангелизации (sic!) и пр.).
в) Движения мысли (конференции о коммунизме, о нигилизме, о демократии).
г) Церковь и мир (конференции о церкви и политике).
д) Жизнь церкви (об экуменическом движении, о пробуждении церквей, о церковной реконструкции и т. п.)9.
В предисловии к программе говорится, что «курсовая программа не будет обременена (по 18 часов в неделю), так как следует оставить время для личных занятий, для групповых собраний, для вечеринок с посетителями, для соприкосновения с духовной и интеллектуальной жизнью Женевы» (Институт находится в 18 км от Женевы).
Мы думаем, что для «разрешения проблем, заложенных в профессиональных различиях», этой теоретической и практической программы мало. Будет польза, если бы студенты изучили на деле две-три профессии и попробовали бы на себе всю тяготу трудовой жизни. Тогда они поняли бы, как нравственно тяжело воспринимать «евангелизацию», если она сопровождается со стороны миссионера такими подарками, от которых из-за нужды не в силах отказаться… им стал бы понятен и вообще «рабочий вопрос» и те «методы евангелизации», которые по-русски заслуживают наименование методов «покупки душ».
М. Ж. Конгар, католический наблюдатель, которого мы цитировали выше, пишет еще о Стокгольмской конференции:
«Если теперь перечесть действия Конгресса, хронику его подготовки и все, что было исписано в Стокгольме, поражаешься, насколько все это пресыщено идеологией Лиги Наций, едва лишь прикрытой, по сравнению с президентом Вильсоном, евангельскими штрихами»10, и далее: «Движение практического христианства связано некиим конкретным идеалом политической и интернациональной жизни, чисто демократического и интернационального направления с евангельскими наставлениями»11.
Отсюда становится понятным, почему Лига Наций в феврале 1938 г. открыла в своем доме, в Женеве, помещение для «Союза Международной Дружбы посредством церквей», «Центральному Бюро взаимопомощи церквей», Международным комитетам ИМКА и ИВКА12.
Мы привели показания двух церковных свидетелей — участника Конференции православного епископа Серафима и стороннего наблюдателя в Стокгольме католика М. Ж. Конгара. По закону достаточно этих двух. Обратимся к документам, ограничившись беглым очерком их в допустимых рамках нашего доклада.
Пред нами «Краткий отчет о резолюции Оксфордской экуменической конференции 1937 г.» на русском языке.
В гл. II, § 2, стр. 14 говорится: «Мы стоим, как члены церкви, в непосредственном юридическом отношении к государству, в котором живем — будь то отношения, вытекающие из огосударствления церкви или ив конкордата… Отсюда вытекает, что особые обязанности церкви по отношению к государству обусловлены всеми сторонами общественной, экономической и культурной жизни человека, с которыми и церковь и государство одинаково соприкасаются».
Во-первых, здесь говорится о церкви, как о земном учреждении, а не о той «Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви», в определении задач и целей которой мы хотели бы быть согласными со всем христианским миром.
Во-вторых, о каком юридическом отношении церкви (не учреждения) к государству идет речь? Слово Божие не обязывает государство давать церкви какие-либо права, да таких прав у государства и нет. Деятельность церкви—вне сферы влияния государства. Права церкви— от Бога. Не будем умалять достоинство церкви. Мы, церковники, служим народу на тех же правах, как и государство ему служит. Государство не над церковью, а рядом с нею, с равной ответственностью пред Богом — оно за тело, мы за душу.
В-третьих, обязанностей церкви, как таковой, к государству нет; есть обязанности каждого христианина, индивидуума к государству и есть обязанности церкви и государства пред Богом.— Вот вам пример смешения церковных понятий и злоупотребления синонимичностью их для получения соблазнительных протестантских силлогизмов; это и есть «идеология Лиги Наций, едва лишь прикрытая евангельскими штрихами», о которой говорит М. Конгар.
Фарисеями пред Христом был поставлен лукавый вопрос: «Позволительно ли давать подать кесарю или нет?» Христос не стал доказывать ни прав на взимание, ни обязанностей платежа; это было бы вопросом человеческого установления справедливости. Он ответил лаконично, не отрицая и не подтверждая позволительности: поскольку налицо признаки принадлежности денежной монеты кесарю, «отдавайте кесареви кесарево, а Божие Богу» (Матф. XXII, 17—21), показав, что такова и ρ а в д а Божия, а не человеческая справедливость.
На стр. 15.— «Для христианина не существует никакого иного высшего авторитета, помимо Бога». Да, но только в области жизни духа и души, а не в материальной сфере — здесь полностью действует, с особой ответственностью пред Богом, суверенность государства.
При Своем Вознесении Христос сказал Апостолам: «Дана Мне (sic!—только Мне, а не вам) всякая власть на небе и на земле»… Ваша же власть — «идите и научите все народы, крестя их… уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Матф. XXVIII, 18—20). Дана власть только учить, учить народы, а не правителей их, и учить только тому, что заповедал Христос. Это совсем далеко от обличения или критики правителей народа, какового научения нет и в заповедях Христа и не дано примером жизни Его. Даже во время суда над Ним Христос не упрекнул Пилата в несправедливости и подтвердил, что власть судить Его дана Пилату свыше. Дано место правде Божией, а не справедливости человеческой.
Если государство от своего гражданина что-либо требует (материальное), будь он христианин или нет, он должен выполнить; и если он может подвергать критике требования государства, как гражданин, он не уполномочен Христом делать это, как христианин, и не отвечает пред Богом за эту свою пассивность. Наоборот, защиту от государства своих материальных и гражданских прав на основе христианских принципов следует считать спекуляцией на религии и истинным фарисейством.
С государством может быть у церкви, как учреждения, только доброжелательное сотрудничество, поскольку они работают над одним материалом, над одним неразрывным комплексом, но первое над телом по преимуществу, а вторая над духом и душой исключительно.
Глава II, стр. 16, § 4.— «Мы жили, не исполняя слов Господних: «Вы соль земли и свет мира». Да, Апостолы и их преемники должны быть солью и светом. Но существование соли предполагает наличие пищи, которую она осоляет; свет виден там, где есть тьма. Не пища для соли, а соль для пищи. Не мир с его тьмой и злом для света, а свет для него. Пища и мир — в сфере государства, соль
и свет — сфера влияния церкви. Но к чему же эта устремленность экуменизма к замене собой (солью и светом) той пищи и мира, которые, может быть, и неудачно приготовляет и устраивает государство?
Мы полностью разделяем покаянное настроение конца этого параграфа: «Церкви больше пеклись о своей безопасности и о своем престиже в мире сем, чем об исполнении предначертаний Господних и о служении человечеству в духе жертвенной любви. Мы признаем ныне с глубоким смирением нашу в этом вину… Мы должны с Божией помощью употребить крайние наши усилия на то, чтобы предотвратить повторение старых грехов в будущем; должны гражданские наши обязанности выполнять в духе христианской любви и, поскольку это возможно, пробудить в себе настроения, которые позволяют государству исполнять возложенные на него Богом задачи, поддерживать справедливость и заботиться о народном благе (стр. 17)».
С этой трактовкой взаимоотношений между христианином и государством может согласиться всякий православный. Но, к сожалению, такие взгляды попадаются в Отчете весьма и весьма редко.
Но мы не можем принять одной покаянной фразы этого параграфа (стр. 16): «Мы приняли без всякого внутреннего протеста существование общественного неравенства и социальных разделений». Наше мнение — если бы мы пошли на этот протест, мы оказались бы в противоречии с увещаниями апостола Павла: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван (к вере во Христа). Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся… Время уже коротко… и пользующиеся миром сим (должны быть), как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего.. А я хочу, чтобы вы были без забот» (1 Кор. VII, 20, 21, 29, 31 и 32). И колоссян Апостол Павел увещевает облечься в нового человека, обновляемого по образу Создавшего его, в котором нет различия «ни еллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного; но все и во всем Христос» (Колосс. ΠΙ, 11). Значит, неравенство национальное, вероисповедное и социальное было и при жизни Христа и Апостолов. Однако они не заповедали своим последователям бороться за его устранение. Престиж Церкви создается не во вне, слава ее не пред людьми, а пред Богом, в ее сонме святых и мучеников; это продукция Церкви, которую она должна выпускать из любого человеческого материала, который дает нам мир. Содействующая этому благодать Божия всемогуща, даже до «попрания чина естества».
Глава III, § 1, стр. 22.— «Выполнить заповедь (христианской) любви в экономической области — это значит преследовать интересы справедливости».
Вот вам и образец антиномии. Христос проповедует любовь как жертвенный отказ в пользу ближнего Справедливость же — это требование, это право на заслуженное воздаяние. Два разных направления: одно говорит— отдай все ради Христа, а другое — настаивай и возьми свое по праву ради… самого себя. Последнее направление (в поисках справедливости) никогда не может соединить человечество в единое Божие стадо словесных овец,— каждый замкнется в эгоизме, продолжится зависть к куску хлеба в чужом рту. В международном же масштабе именно эта защита справедливости для своего народа каждым правительством и ведет к конфликтам и войнам. Воспитание человеческих масс путем внушения им необходимости защищать свои материальные права, не жертвуя ничем ближнему, поистинне есть антихристианское воспитание и уродование (до нравственной слепоты) благочестиво настроенных душ человеческих. И несомненно будет по слову Божию: «Может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?» (Лук. VI, 39).
Там же: «Долг Церкви заключается в стремлении поддерживать правильное соотношение между благами духовными и материальными».
Если в предыдущих фразах этого пункта говорилось, что «христианин призван делать все возможное для создания наиболее справедливого порядка экономической жизни», то как иначе можно принять приведенную нами цитату, если не как требование возмещать материальными благами особо проявившиеся духовные качества? И тотчас спохватываются: «наше истинное богатство в Деятельном общении с Богом»… Так зачем же гнаться 33 справедливостью в достижении материальных благ здесь на земле, когда Заповедями Блаженства награда за духовные качества положена на небе? Это противоречие самому себе может быть объяснено только слепотой коллективного творчества экуменического катехизиса.
Мы не можем не указать еще на один пример вопиющего противоречия оксфордских социологов самим себе. Установив в главе III, § 2 классификацию зол, имеющих место в капиталистических странах: погоня за прибылью, неравенство шансов на образование, отдых и гигиену, безответственное экономическое господствование над массами и отсутствие возможности выбора профессии, в § 3 стр. 23 они утверждают:
«Мы являемся свидетелями возникновения целого ряда социальных движений, происшедших в качестве реакции против изображенных 304, но в то же время сочетающих свою борьбу за социальную справедливость с отрицанием всякой религиозной веры. Церковь отдает себе отчет в реальности зла в мире и потому убеждена, что никакое изменение внешних условий жизни не может уничтожить социальных бедствий. Церковь не способна поэтому поддаться утопическим надеждам, столь свойственным этим движениям».
Констатируем факты, подтверждаемые этой тирадой:
а) Борьба за социальную справедливость ведется государственным аппаратом, вне зависимости от привлечения к этому религии, но достижение благоприятных результатов от этой борьбы экуменисты считают утопией.
б) В то же время всеми параграфами оксфордских постановлений дается установка экуменической церкви — вести ту же борьбу за изменение внешних условий жизни для установления справедливости, и это не считается утопией. При их участии это изменение внешних же условий жизни должно уничтожить социальные бедствия. Противоречие?
В чем секрет экуменистов? В привлечении религии? Но у религии нет рецепта для такой борьбы. И вышеназванные бедствия все равно продолжают иметь место и в тех странах, где Церковь неразрывно связана с государством.
Что-нибудь одно: или никакое изменение внешних условий не способно уничтожить бедствия, тогда и Церкви не надо за это дело браться; если же она берется, нельзя сделать логического вывода об утопичности надежд на успех. Это будет, опять таки, антихристианской проповедью неверия в права, полномочия и силу установленной Богом государственной власти. Пусть почитают творения св. Дионисия Ареопагита, где разъясняется, что есть чины ангельские (начала, господства, власти и др.), служебная деятельность которых состоит в помощи земным властям.
Наше мнение: экуменическая церковь хочет вступить в борьбу на социальном и экономическом поприще в погоне за ненужным и погибельным для души христианина мирским влиянием. Искушение, отвергнутое Христом в пустыне, принимает экуменическая церковь, надеясь на чудо превращения ею утопических камней в реальные хлебы.
В статье 6, стр. 27 экуменическая церковь берется стать «убедительным образцом правильного социального и экономического устройства при условии, если она сумеет организовать свой собственный общественный строй»… А для этого «церковь должна быть обеспечена материалами, касающимися исследования и изучения экономических отношений, а также пропаганды и применения экономических идей на практике».
В нашем понимании политической современности экуменическая церковь хочет стать ни более, ни менее, как общественным органом, параллельным Организации Объединенных Наций.
Но при чем же здесь соединение церквей, евхаристийное общение, споры о таинствах и т. д.? Ответ мы дадим в нашем заключении.
Закончим наш краткий обзор приведением нескольких параграфов Отчета, поставленных под заголовком: «Χристианское учение об экономическом порядке».
«Должен подлежать изменению… тот экономический порядок, который стремится к разделению общества на классы, основанные на экономическом неравенстве и воз-
*****(строка утеряна в оригтнале – анти-папизм)дому члену общества должны быть обеспечены необходимые средства для существования. Возможность неограниченного накопления частных богатств должна быть ограничена»… «Каждому малолетнему и каждому взрослому, без различия расы и класса, должна быть обеспечена возможность образования»…
«Лица, неспособные к хозяйственной деятельности вследствие болезни, слабости здоровья, или старости… должны быть предметом особого попечения». «Всякий труд имеет ценность и достоинство, как созданный Богом на благо человека. Право и обязанность трудиться должны быть особо подчеркнуты. В производственном процессе труд ни в коем случае не может быть рассматриваем, как простая меновая ценность… Всякий рабочий, сельскохозяйственный и промышленный, имеет право на прожиточный минимум и на человеческие условия существования. Рабочему должен быть предоставлен голос при решении вопросов, связанных с условиями его существования и труда». «Естественные богатства, земля и ее недра должны быть признаны дарами Божиими, созданными на благо всего человечества и используемыми с должной бережливостью, в соответствии с потребностями настоящих и будущих поколений»… «Всякое человеческое право собственности обладает относительным характером… человек является только уполномоченным и доверенным лицом в вопросе о собственности»… «Ни в коем случае не может быть защищаемо индивидуальное право пользования собственностью без всякого отношения к вытекающим отсюда социальным последствиям или же без отношения этого права к общественному процессу производства».
«Чрезвычайно важно установить точные различия между основными видами собственности. Собственность на предметы личного потребления может быть с большим основанием оправдана по сравнению с собственностью на средства производства и на землю, являющуюся условием для господства одних людей над другими… Индустриальная собственность в особенности способствует концентрации власти. Она дает собственнику возможность распоряжаться собственностью. Рабочим остается только
*****(строка утеряна в оригтнале – анти-папизм)силу своих союзов и свое политическое право свободного голосования… Совершенно особой социальной категорией является мелкая земельная собственность, в которой обработка земли не превосходит сил одного семейства… Особое оправдание эта форма собственности находит, в том, что она дает возможность осуществлять хозяйственные функции без вмешательства посторонней силы и без господствования над другими людьми.
Все это написано под заголовком «Христианское учение об экономическом порядке»… Хорошо, что Христос жил 19 веков назад и Его нельзя упрекнуть в плагиате своего учения у социализма.
И этот Отчет подписан высшими представителями христианских Церквей, в том числе и Православной, а среди них и русским эмигрантским духовенством и профессурой!.. Вот где «трагедия Русской Православной Церкви»— сказали бы мы участнику Конференции проф. А. Карташеву.
Почти такой же Закон Божий, как он понимается Оксфордской церковной конференцией, преподается во всех школах нашего государства. Правда, название его немножко другое и авторы не те, но изучение его, в виде ли Конституции для всех школ или под наименованием экономических дисциплин для специальных высших учебных заведений — обязательно. Тождество поразительное— даже и тут и там нет ссылок ни на один евангельский текст.
Наша Русская Православная Церковь может теперь спокойно заниматься исключительно духовным руководством к Царствию Божию и не тратить ни сил, ни времени для участия к экуменическом движении. Не это ля есть истинная во Христе свобода нашей Церкви, когда наше государство целиком и полностью взяло на себя трудное бремя достижения социальной справедливости как раз на основе весьма сходной с только что изложенным «христианским» учением.
Весь наш многонациональный народ фактически уже участвует в экуменическом движении, потому что он стремится провести в жизнь как раз те же социальные принципы, которые изложены в приведенном нами экуменическом катехизисе. Разница только одна: они у нас не называются «христианскими» принципами, потому что мы больше всего не терпим неправды.