Отзыв ученого, доктора Гарретта, профессора Коимбрского университета, наиболее точно описавшего, “без лишних слов”, то, что он сам видел 13 октября 1917 г.

“Я приехал в полдень. С утра шел безпрерывно мелкий дождь, подгоняемый сильным ветром, теперь он становился назойливым, казалось, что он размоет все. Тяжелое низкое небо было темным. Набравшись воды, оно предвещало сильный дождь на долгое время.

Я остался на дороге, спасаясь от дождя под крышей своей автомашины, немного выше того места, где, по рассказам, происходили видения, не рискуя спускаться на мокрую глину свежевспаханного поля. На расстоянии немногим более ста метров от меня высились столбы с водруженным на них незатейливым крестом. Вокруг этого подобия ворот я ясно видел расположившуюся широким кольцом толпу с открытыми зонтиками, которые казались похожими на щиты.

Вскоре после часа дня (13 ч.) на это место пришли дети, которым (по их утверждениям) Божия Матерь указала место, день и час Своего явления. Слышно было, как окружавший их народ стал петь церковные песнопения.

В определенный момент эта нестройная и густая масса людей закрыла зонтики, в знак смирения и почитания, вызывая этим мое удивление и восхищение, так как безпрерывный, упорный дождь продолжал мочить головы, пронизывал насквозь и все заливал. Мне рассказали потом, что люди, становясь на колени в грязь, повиновались одной из девочек.

Было, должно быть, половина второго, когда точно на том месте, где были дети, появился колеблющийся столб прозрачного синеватого дыма, поднявшийся прямо на высоту до двух метров над головами людей и на этой высоте исчезнувший. Это явление, отлично видимое невооруженным глазом, продолжалось несколько секунд. Не проверив точно времени, я не могу сказать, продолжалось ли оно больше или меньше одной минуты. Дым развеялся мгновенно, а через некоторое время то же явление произошло во второй раз, затем в третий. Все три раза, но особенно в последний раз деревянные столбы очень четко выделялись в серой атмосфере.

Мой бинокль был направлен в ту сторону. Ничего, кроме столбов дыма я не мог рассмотреть, но я был уверен, что дым происходит от каких-нибудь кадильниц и от качания их с горящим в них ладаном. Потом, заслуживающие доверия лица заявили мне, что то же самое обычно происходило каждого 13-го числа предыдущих пяти месяцев и что ни тогда, ни теперь ничего не зажигалось и никакого огня не разводилось.

Я продолжал смотреть в сторону места явлений, невозмутимо и холодно выжидая, что будет дальше; мое любопытство постепенно слабело, так как время шло медленно, и ничего не привлекало моего внимания – пока я не услыхал гула тысяч голосов, исходившего из толпы, которая вдруг вся повернулась спиной к месту, до этого момента привлекавшему всеобщие надежды и ожидания, и стала смотреть в противоположную сторону на небо.

Было уже почти два часа дня.

Чуть раньше солнце прорвало скрывавший его густой слой туч и засияло ярко и сильно. Я повернулся к этому ‘магниту”, привлекавшему взоры всех, я увидел солнце, подобным четко очерченному диску, в живых переливах, светлым и блестящим, но не утомляющим глаз.

Я слышал, как в самой Фатиме это сравнивали с тусклым серебряным диском, но это сравнение не кажется мне правильным. Окраска была ярче, живее, богаче, с переливами, как у жемчужины. Солнце совсем не было похоже на луну, какой она бывает в прозрачную чистую ночь: оно представлялось и ощущалось как бы живым светилом.

Оно не было шарообразным как луна, не имело ни лунных оттенков, ни светотеней. Оно представлялось сплющенным полированным диском, словно вырезанным из перламутра. Это – не дешевое сравнение в плохом поэтическом стиле: таким его видели мои глаза.

Оно не было похоже и на солнце, каким оно представляется сквозь туман, потемневшим, расплывчатым, заволоченным (к тому же и тумана в тот момент не было). В Фатиме, солнце давало свет и тепло, оно было ясно очерченным, с краем, выделявшимся как ребро игорной доски.

По небосклону плыли легкие перистые облака, через которые местами проглядывало голубое небо; солнце несколько раз появилось в этих чистых местах. В своем легком движении с востока на запад, облака не затемняли солнечного света, который не причинял боли глазам, так что возникало, понятное и легко объяснимое, впечатление, точно облака проходили за солнцем, а не перед ним. Но в некоторые мгновения эти обрывки туч, набегавшие белыми, принимали, казалось, скользя перед солнцем, розовый или прозрачно-голубой оттенок.

Изумителъно, что можно было в течение такого продолжительного времени прямо смотреть на солнце – источник света и палящей жары – не ощущая ни малейшей боли в глазах и никакого ослепляющего действия на сетчатку.

Это явление продолжалось приблизительно десять минут, с двумя короткими перерывами, когда жестокое светило стало испускать более яркие лучи, заставившие отвернуться.

Этот перламутровый диск словно обезумел в движении. Здесь были не только блестящие вспышки совсем живого светила: оно также крутилось (действительно) вокруг себя с безудержной быстротой.

Во время этого солнечного явления, сейчас описанного мною во всех подробностях, поразительные окраски появились в атмосфере. Я не могу точно указать момент, так как прошло уже два месяца, а записей я не сделал. Помню, что это было не в самом начале, и мне кажется, что это было, скорее, под конец.

Глядя на солнце, я вдруг заметил, что все стало темнеть вокруг меня. Я посмотрел сначала на ближайшие предметы, потом перевел взгляд на самый горизонт и все мне представилось в цвете аметиста. Вещи, небосклон и слой атмосферы носили ту же окраску. Стоявший передо мной большой дуб, став фиолетовым, бросал на землю густую тень.

Боясь, не повредилась ли у меня сетчатая оболочка — предположение, впрочем, мало вероятное, так как в этом случае предметы не представлялись бы мне фиолетовыми, – я закрыл глаза и стал держать веки руками, чтобы не пропускать никакого света. Затем я повернулся и, открыв глаза, увидел, что и пейзаж, и воздух, как и прежде, имели все ту же фиолетовую окраску.

Впечатление было не таким, как при солнечном затмении. Мне довелось присутствовать при полном затмении солнца. По мере того, как луна надвигается на солнечный диск, свет слабеет постепенно, пока все не становится темным и черным. Взгляд проникает лишь недалеко вокруг, дальше очертания предметов становятся все более и более смутными, пока они не теряются вовсе в густой тьме. Температура значительно понижается, и кажется, что жизнь на земле угасла. В Фатиме атмосфера, хотя и ставшая фиолетовой, оставалась прозрачной до самого горизонта, который был различим и видим, и у меня не было такого чувства, точно мировая энергия замирает.

Продолжая смотреть на солнце, я заметил, что вокруг все светлеет. В этот момент я услыхал, как находившийся рядом со мной крестьянин сказал с недоумением в голосе: “Да вы, сударыня, стали желтой!”

Действительно, все, близкое и дальнее, изменилось, приняв теперь окраску старинной желтой камки. У людей был вид, точно они заболели желтухой, -такой плохой вид и такой некрасивый, что я не мог сдержать улыбки. Раздались смешки. Моя рука тоже приобрела желтую окраску. Через несколько дней я сделал опыт: несколько мгновений смотрел на солнце, затем закрыл глаза и снова через несколько мгновений, переводя взор, увидел желтые пятна с неправильными очертаниями. Это не была равномерная окраска, точно в воздухе растворили топаз, а только отдельные пятна, передвигавшиеся вместе со взором.

Все эти явления, перечисленные мною и описанные, – я наблюдал в спокойном и невозмутимом состоянии духа, не трогаясь и не возбуждаясь.

Я предоставляю другим объяснять их или истолковывать.

Итак, по пятому и шестому явлению 25) разнокачественность знамений, обличающая в них отсутствие разумного смысла, но не цели, которая, как нам представляется, не исчерпывается просто удивлением любопытных. В пятом явлении и изменение цвета неба, и лучезарный шар, и белое облако и “дождь белых лепестков” при разнокачественности почти одновременны. Нам кажется не лишним здесь заметить, что воздействие разнокачественными средствами на внимание есть прием из арсенала теософии и практикуется в ней как один из способов, открывающих в человеке особую пассивность сознания – “медиума”, то есть делающих человека в той или иной степени проводником бесовских влияний¹.

В шестом явлении, кроме “пляски солнца” и ее эффектов, непростота видится и в явлении Лючии последовательно “двух Богородиц” – “Скорбящей” и “Кармильской” – своеобразное переодевание, они одеты по-разному, а с самой “Богородицей Розария”, как, наконец, назвала себя “Дама”, “Богородиц” в шестом явлении получается три. Св. Григорий Нисский пишет в сочинении “Об устроении человека”, гл. XX: “истинное благо просто и единовидно по природе и чуждо всякой двойственности и сопряженности с противоположным. А зло разнообразно и изменяет вид, чтобы его считали чем-то иным, а на опыте выяснилось бы, что оно не таково”².

Огромные скопления людей, 26) массовая зрелищность знамений с неба (На втором явлении “Дамы” 13 июня 1917 г. собралось 60 человек любопытных, а дальше – будет все больше и больше: 13 июля – до 5-6 тыс. человек, 13 августа – около 18 тыс. человек, при пятом явлении 13 сентября -25-30 тыс. человек, при “пляске солнца” 13 октября – не менее 50 тыс., а по некоторым подсчетам, свыше 70 тыс.). Интересно, что и при Лурдских явлениях присутствовали толпы: если при одном из первых явлений описание дает число 500 человек, то при одном из последующих, например, 10 тысяч. Но фатимские знамения представляются нам все же более зловещими еще и потому, что происходят, как и предшествовавшие им фатимские явления “ангела” и “Дамы”, исключительно 27) в околоземном воздушном пространстве, которое, по согласному свидетельству Священного Писания и Свв. Отцов, есть область обитания падших духов: в Послании к Ефесянам II, 2 сатана назван “князем, господствующим в воздухе”, там же, VI, 12 бесы названы “духами злобы поднебесными”. Преп. Афанасий Великий, объясняя (Еф. VI, 12), пишет: “Диавол – враг нашего рода, ниспадши с неба, блуждает в пространстве этого нижнего воздуха, где, – начальствуя над другими демонами, как над соделавшимися непокорством и гордостию подобными ему, – при воздействии их обольщает человеков привидениями и старается воспрепятствовать тем, которые стремятся горе”³.

В толковании на псалом XLI св. Иоанн Златоуст говорит: “Сколько демонов носится в этом воздухе? Сколько противных властей? Если б только позволил им Бог показать нам их страшный и отвратительный образ, то мы подверглись бы умопомешательству”⁴.

Но и: “Все бесовские явления имеют то свойство, что даже ничтожное внимание к ним опасно; от одного такого внимания, допущенного без всякого сочувствия к явлению, можно запечатлеть самым вредным впечатлением, подвергнуться тяжкому искушению”⁵.

В этой связи чрезвычайно уместными оказываются пророчества Свв. Отцов Православной Церкви о последних временах и о характере свойственных этим временам чудес и знамений. Вот некоторые из этих пророчеств – предвидения Святителя Игнатия (Брянчанинова): “Страшное бедствие – отсутствие в человеке истинного Богопознания: оно принимает дела диавола за дела Божьи. Пред вторым пришествием Христовым, когда христианство, духовное знание и рассуждение оскудеют до крайности между человеками, – восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных (Мф, XXIV, 24). В особенности сам антихрист будет обильно расточать чудеса, поражать и удовлетворять ими плотское мудрование и невежество: он даст им знамение с небес, которого они ищут и жаждут. Его пришествие, говорит святой апостол Павел, совершится по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения (2 Фес. II, 9-10). Неведение и плотское мудрование, увидев эти чудеса, нисколько не остановится для размышления: немедленно примут их по сродству духа своего с духом их, по слепоте своей, признают и исповедуют действие сатаны величайшим проявлением силы Божией, – и антихрист будет принят очень поспешно, необдуманно⁶.

Не сообразят человеки, что чудеса его не имеют никакой благой, разумной цели, никакого определенного значения, что они чужды истины, преисполнены лжи, что они – чудовищное, всезлобное, лишенное смысла актерство, усиливающееся удивить, привести в недоумение и самозабвение, обольстить, обмануть, увлечь обаянием роскошного, пустого, глупого эффекта”⁷.

“Откроет антихрист пред человечеством, подобное ухищренным представлениям театра, позорище поразительных чудес, необъяснимых современною наукою; он наведет страх грозою и дивом чудес своих, удовлетворит ими безрассудному любопытству и грубому невежеству, удовлетворит тщеславию и гордости человеческой, удовлетворит плотскому мудрованию, удовлетворит суеверию, приведет в недоумение человеческую ученость: все человеки, руководствующиеся светом падшего естества своего, отчудившиеся от руководства светом Божиим, увлекутся в повиновение обольстителю (Откр., XIII, 8). Знамения антихриста преимущественно будут являться в воздушном слое (Преп. Ефрем Сирин, Слово 1). В этом слое преимущественно господствует сатана. Знамения будут действовать наиболее на чувства зрения, очаровывая и обманывая его. Святой Иоанн Богослов, созерцая в откровении события мира, долженствующие предшествовать кончине его, говорит, что антихрист совершит дела великие, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми (Откр., XIII, 13). На это знамение указывается Писанием, как на высшее из знамений антихриста, и место этого знамения – воздух: будет оно великолепным и страшным зрелищем. Знамения антихриста дополнят действие его ухищренного поведения: уловят в последование ему большинство человеков”⁸.

“Человеки, потеряв благоговение и уважение ко всему священному, потеряв смирение, признающее себя недостойным не только совершать знамение, но и видеть их, жаждут чудес более, нежели когда-либо. Человеки, в упоении самомнением, самонадеянностью, невежеством, стремятся безразборчиво, опрометчиво, смело ко всему чудесному, не отказываются сами быть участниками в совершении чудес, решаются на это, нисколько не задумываясь.

Такое направление опасно более, нежели когда-либо. Мы приближаемся постепенно к тому времени, – писал в прошлом веке Святитель Игнатий, -в которое должно открыться обширное поприще многочисленных и поразительных ложных чудес, увлечь в погибель тех несчастных питомцев плотского мудрования, которые будут обольщены и обмануты этими чудесами”⁹.

Время, о котором пророчествовал Святитель Христов, наступило. Обширное поприще! Телемаги, колдующие на миллионные аудитории. Магия, парапсихология и оккультизм, принявшие и научный статус и популярно-клубные формы. Феномен НЛО, виденный тысячами людей и притягивающий интерес миллионов, по свидетельству исследовавшего его иеромонаха Серафима Роуза, говорит о том, что “мы дошли почти до самого конца этой страшной поры демонического торжества и веселья”¹⁰.

Фатимские явления, как нам думается, стоят в этом же зловещем ряду, как по масштабу их воздействия и влияния на миллионы людей в католических странах (в первую очередь), так и по их следствиям и смыслу – коснение в ереси, то есть в безблагодатном заблуждении, в пленении бесовском. Надеемся, что нам, хотя бы отчасти, удалось это показать. Но вот еще одна, на первый взгляд маленькая деталь к характеристике “небесного фейерверка”, 28) интенсивных свето-цветовых эффектов, а стало быть, и всех фатимских явлений. Вот эта деталь, из шестого явления, приводимая у профессора Гаррет-та: (ФПФ, с. 122):

“Продолжая смотреть на солнце, я заметил, что вокруг все светлеет. В этот момент я услыхал, как находившийся рядом со мной крестьянин сказал с недоумением в голосе: “Да вы, сударыня, стали желтой!”

Действительно, все близкое и далекое изменилось, приняв теперь окраску старинной желтой камки. У людей был вид, точно они заболели желтухой, -такой плохой вид и такой некрасивый, что я не мог сдержать улыбки. Раздались смешки. Моя рука тоже приобрела желтую окраску”.

Такого рода 29) цинично-глумливый смех, хоть он и на периферии явления, случайным быть не может. Его не встретить в Житиях Святых и творениях Свв. Отцов возле подлинной святыни. Зато он, отдающий жутковатой безчеловечностью, хорошо знаком изучавшим обстоятельства контактов с НЛО или полтергейст.

“Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?” (Иак. III, 11).

“По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые: не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Итак, по плодам их узнаете их” (Мф. VII, 16-20).

Одна из репетиций антихристовых чудес…