Начало Фатимских явлений
“Это было между апрелем и октябрем 1915 года”, – вспоминает Лючия, – “Примерно в полдень мы съели наш хлеб, взятый с собой, и после этого я предложила моим подругам прочитать со мной Розарий, с чем они охотно согласились. Как только мы начали молитву, мы увидели перед глазами над деревьями как бы висящую в воздухе фигуру, похожую на статую из снега, которая становилась прозрачной, когда ее пронизывали лучи солнца”, “что-то похожее на облако, белее снега, прозрачное и напоминавшее человека”. – “Что это такое?”, – испугавшись, спросили мои спутницы. – “Я не знаю”.
Мы продолжали нашу молитву, не сводя глаз с этой фигуры, которая исчезла, как только мы кончили. Как обычно я об этом никому ничего не сказала. Но мои подружки1, придя домой, рассказали об этом происшествии в своих семьях.
Это известие распространилось, и однажды, когда я пришла домой, моя мать спросила:
– Послушай, говорят, что ты там что-то (я не знаю что) видела. Что ты видела?
– Я не знаю.
И так как я не могла выразиться, я добавила:
– Это выглядело как существо, одетое в простыню. Так как я хотела сказать, что я не смогла уви деть лицо, я добавила:
– Я не знаю, имело ли оно глаза и руки”.
“Это было явление Ангела, – пишет в другом месте своих воспоминаний Лючия, – который тогда, конечно, еще не решался открыться”.
“В другие дни это повторилось еще два раза”.
Итак, появилось нечто в поле зрения. Являлось три раза.
Далее следует контакт. Но не будем забегать вперед, и несколько первых замечаний сделаем уже сейчас.
1) Зыбкость, как бы неполнота реальности явлений (“Это выглядело как существо, одетое в простыню” и “я не знаю, имело ли оно глаза и руки”) может быть сопоставлена со сверх-реальностью описаний явлений, сохранившихся в православной традиции, с особой яркостью даже до деталей (см. Приложение III, 5). Но это нам для определения источника фатимских явлений дает не слишком много – из православной же традиции известно, что и бесовское явление может быть ослепительно ярко (см. Приложение II, 3, 4). Гораздо важнее сейчас нам заметить, как эта зыбкость в самых первых трех явлениях перетекает в 2) неопределенность чувств у детей, в зыбкость – уже их реакции: вызваны любопытство и интерес, и недоумением тронуло, пошатнуло границу сознания, “явление молчит -и Лючия не могла выразиться”, а последующее за 3) многократностью явлений (предварительных явлений “ангела” – 3, впереди 3 – контактных явления “ангела” и еще 6 – явлений “Дамы”) – 4) привыкание детей, особенно Лючии, привыкание к недоумению, – мы получаем характеристики почти медиумические, и естественно возникает вопрос: не ищет ли этот странный образ, внесенный в сознание Лючии через зрение как некий прилог, 5) соизволения на приятие? Чего, как известно, никогда не ищет благодать, приходя, по свидетельству Свв. Отцов, вполне самовластно, властительно: “Должно заметить, – пишет Святитель Игнатий (Брянчанинов), – что падший дух, желая овладеть Христовым подвижником, не действует властительски, но ищет привлечь согласие человека на предлагаемую прелесть и по получении согласия овладевает изъявившим согласие…”, а “Святой Дух действует самовластно, как Бог: приходит в то время, как смирившийся и уничиживший себя человек отнюдь не чает пришествия Его. Внезапно изменяет ум, изменяет сердце. Действием Своим объем лет всю волю и все способности человека, не имеющего возможности размышлять о совершающемся в нем действии”2.