3.2. Западное миссионерство на востоке

Внимание католицизма направлено в течении многих веков на Восток, преимущественно к России. И не только Рима, но и западного сектантства. “Несём Христа народам” — громко возглашают инославные, направляя свою активность в сторону России, к народу русскому, к русским в рассеянии сущим, как равно и к православным народам Югославии, Болгарии, Греции и др. Что это, братская рука помощи? Если “несём Христа народам”, то не следует ли обратить лицо своё и стопы к народам, все ещё пребывающим в язычестве, в иудействе и в мусульманстве? Наши православные народы давно познали Христа. А наш русский народ, на которого и направлен, главным образом, поход инославия с их лозунгом “несём Христа народам”, просвещён светом Евангелия ещё апостолом Андреем и сочетался со Христом, во св. крещении, со времён кн. Ольги и кн. Владимира; зачем же ему принимать новое “крещение”, новое “просвещение”, да ещё от тех, кто начало своё ведёт не от Христа и не от Апостолов, но появились лишь в XV и последующие века, выделившись из недр римского католичества и протестантства, из иудейства или из Христу враждебных лож.

“Я утверждаю, — пишет Ф.М.Достоевский, — что наш народ просветился уже давно, приняв суть Христа и Его учение. Научился в храмах, где веками слышал молитвы и гимны, которые научают лучше проповедей. Повторял и сам пел эти молитвы в лесах, спасаясь от врагов своих в Батыево нашествие, пел “Господи Сил с нами буди” и тогда-то и заучил этот гимн, потому что кроме Христа у него не осталось тогда ничего, а уже в одном этом гимне — вся правда Христова… Выйдет священник и прочтёт “Господи и Владыко живота моего”, а в этой молитве вся суть Христианства, весь его катехизис, а народ знает эту молитву наизусть. Знает тоже наизусть многия из житий святых”.

“Русский народ должен быть поставлен среди немногих истинно-христианских народов. Он — христианин не только по своим обрядам, по своей внешности, чему он придаёт такое большое значение; он христианин по своему нутру, по своему духу. Может быть, он более заслуживает имени христианина, нежели те, которые ему в этом отказывают. Сквозь религию, затемнённую различными заблуждениями сектантства, кроется дух христианства такой нежный, такой особенный, какой никогда не встречается в других народах Европы… 3)Сквозь мутную смесь и из-под ржавчины сект блестит Евангельское золото. Оно сохранилось в православии, оно — в Церкви… Чтобы объяснить это редкое явление в наше время нищим духом, мы склонны думать, что это понимание Евангелия, эта склонность проникаться христианским чувством в значительной мере зависит от характера русского национального гения, от тайного созвучия между христианской верой и основой русской души. Между Евангелием и природой русской души есть такое сродство, что часто трудно определить, что относится к религии, а что принадлежит к национальному русскому гению”, — говорит о Православии и о русском народе французский историк Леруа-Болье.

Не очевидно ли, что западное миссионерство среди славян является фактически наступлением Рима и протестантизма (во всех его разновидностях) на Православие, но отнюдь не духовной заботой о братьях во Христе. Кто знаком с историей Православной Руси и России, тот не может не знать о том, как каждый раз, когда Русь-Россия переживала смутные и тяжкие времена своей истории, внешние и внутренние враги спешили использовать её слабость, как рука Ватикана протягивалась для осуществления заветной мечты — уничтожить ненавистную “схизму” и подчинить Риму Восток, повергнув в прах Православную Христианскую Государственность. Ещё при св. кн. Ольге и при кн. Владимире посылал Рим своих миссионеров в Россию. Известны попытки Рима использовать женитьбу Святополка на дочери польского короля Болеслава для насаждения на Руси латинства. С предложением о “соединении” с Римом обращались к Руси папа Климент III в 1080 году и Иннокентий в 1207 году, в своём обращении к русским князьям и народу писавший, что он не “может подавить в себе отеческих чувств к ним и зовёт их к себе”.

Ловкостью и политическими интригами сосредоточив в своих руках и духовную и светскую власть над Западной Европой, папы в XIII столетии прибегают к новому способу миссионерства в России с целью подчинить Риму это, в то время ещё юное, Православное Царство. Рим пытается воспользоваться несчастным положением России: папы направляют против православной страны оружие им подчинённых народов: датчан, ордена Меченосцев, венгров и … татар, а затем — шведов в 1240 году и немцев в 1242 году. Не случайно советником у Батыя был рыцарь католического ордена святой Марии Альфред фон Штумпенхаузен.

Потерпев неудачи на поле брани, Римский папа предложил в 1248 году благ князю Александру Невскому помощь западных народов против татар. “Не в силе Бог, а в Правде” — было ответом Православной Руси Римскому папе, на что папа ответил вооруженным наступлением на земли русские — немецким оружием в 1268 и 1269-ом годах и оружием шведским в 1347году. Попытку использовать беды России Рим повторил и в Смутное время, повторяет их и в переживаемое лихолетье.

Наступательная агрессия Рима в отношении Православия не прерывалась вна всём протяжении истории России, со времён равноапостольного Владимира и до наших дней.

Указать все факты воинствующего фанатизма папского престола по отношению к Православию – в рамках краткой статьи не представляется возможным, да и нет в этом надобности. “Религиозная ненависть” католичества по отношению к Православию может нами быть проверена на трёх примерах, взятых из отдельных исторических периодов:

1) Деятельность Иосафата Кунцевича в связи с появлением Униатской Церкви.

2) Восточный вопрос и освободительные войны в течении XIX века.

3) Попытки соглашения Ватикана с богоборческой советской властью на развалинах Русской Церкви.

Оставляем мы в стороне насильственные массовые обращения в католичество в эпоху между двумя мировыми войнами, как и геноцид 700 000 православных сербов всего за 4 года, с 1941 по 1945 год, в воинствующей римо-католической “Независимой Хорватской Державе”, где наподобие евреев, носивших на себе шестиконечную звезду, православные сербы должны были нашивать букву “П” (“Православен”, что является доказательством того, что истреблялись они воинствующими, озверелыми католиками-хорватами именно за их принадлежность к святой нашей православной вере).

УНИАТСКИЙ ВОПРОС

Всвязи с униатским вопросом надо твёрдо помнить те условия и обстановку, при которых проводилась Уния в 1595-96 годах и в последующие годы; ясно понимать, какими чувствами были движимы те шесть архиереев-вероотступников, во главе с Михаилом Рогозой, проводившие своё чисто клерикальное движение в полном отрыве от народа, вне всякой соборности; следует также не забывать те вопиющие беззакония и преследования, которым подвергались несчастные исповедники из простого люда, объединявшиеся в знаменитые православные братства; наконец, следует не терять из виду, что “греческая вера” на территории польско-литовского государства, не будучи признанной законом, находилась по сути дела вне закона, что позволяло панам безнаказанно распоряжаться имуществом православных, передавать их храмы и соборы униатам или даже давать их в аренду … евреям!

Спрашивается, когда, какой из римских пап изъявил своё сожаление по поводу ущемления прав православных, по поводу всех тех преступлений, совершённых против них Унией? Никогда и никто, а меньше чем кто-либо теперешний Иоанн Павел II, не пропускающий ни одного случая, чтобы не восхвалить изверга Иосафата Кунцевича, Ватиканом именуемого святым священномучеником.

До непонятности возмутительны повторные припоминания этой темнейшей личности. Фактически одно упоминание его фамилии должно считаться настоящим “casus belli”. Незадолго до своей “мученической” кончины, последовавшей 12 ноября 1623 года в Витебске, Кунцевич сделал распоряжение выкапывать тела умерших православных и бросать их собакам. По всей своей полоцкой епархии, в Могилёве, в Орше наводил он террор на православных, закрывал и сжигал их церкви. Весьма красноречивы жалобы, посланные в народные суды и сеймы. Но самым убедительным для характеристики Кунцевича можно считать письмо, написанное 12 марта 1622 года, за полтора года до его кончины, литовским канцлером, то есть видным католиком, Львом Сапегой, представителем самого короля польского:

“Необдуманными насилиями притесняете (Вы) русский народ и толкаете его на бунт. Вам известны нарекания простого народа, что ему лучше быть в турецкой неволе, нежели терпеть такие страшные преследования за веру и благочестие. Вы пишите, что Вам свободно топить православных и рубить им головы, что надо отдать (их) церкви на поругание. (Вы) запираете церкви, чтобы люди без благочестия и христианских обрядов умирали, как нехристи. Вместо радости, Ваша льстивая Уния принесла нам только горе, непокой и нестроения, так что предпочитаем быть без неё. Вот плоды Вашей Унии”.

Напоминаем, что это не измышления или клевета фанатично настроенного православного, а выдержки из исторического письма главы католического государства, канцлера Великого княжества Литовского, написанного от имени самого короля польского неспокойному униатскому епископу.

С большой проницательностью в том же письме Лев Сапега пишет: “Лучше было бы не отдавать нас всенародному гневу и ненависти, а самому себя беречь от всенародного суда”.

Когда 12 ноября 1623 года Кунцевич с шайкой приспешников прибыл в Витебск и разгромил шалаши, в которых скрывались православные для богослужений, один из его диаконов накинулся на православного священника. Выведенный из терпения, народ бросился тогда на Кунцевича и камнями и палками избил его до смерти. Искалеченное тело было положено в мешок и выброшено в реку Двину.

Таков был бесславный конец земной жизни якобы “апостола единения”, как смеет бессовестно называть его теперешний папа Иоанн Павел II . Но до него уже, 29 июня 1867 года Пий IX прославил Иосафата Кунцевича со святыми. Пий XI, по случаю трехсотлетия кончины в 1923 году, издал энциклику ” EcclesiamDei ” (т.е. “Церковь Божия”), в которой Кунцевич именуется “священномучеником”, “апостолом”, “праведником”, и где говорится, что такие примеры “святой жизни” должны способствовать единению всех христиан. 25 ноября 1963 года, при Павле VI , останки его были перевезены в Рим в папскую базилику Св. Петра, где они теперь “почивают” под престолом св. Василия Великого, рядом с мощами святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Без малейших угрызений совести, презирая историческую правду в угоду своих мелких интересов борьбы с православием, Иоанн Павел II не боится говорить о “благородной личности” Иосафата, чья пролитая кровь “навеки скрепила великое дело Унии”.

Поистине, Ватикан никогда не стеснялся откровенной лжи и цинизма, если это могло принести политическую выгоду в утверждении власти Папского Престола: для этой цели — все средства хороши.

ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС

Весь XIX век в области международных сношений прошёл под знаком “Восточного вопроса”. Враги России, вчерашние и сегодняшние, продолжают клеймить усилия, приложенные Россией в XIXвеке в деле освобождения православных народов от турецкого ига. Но как для русского народа, так и для наших Государей война с Турцией ради освобождения пленённых православных христиан воспринималась, главным образом, как некий долг совести, как некая миссия, возложенная Промыслом Божиим на Россию, как самую великую и могучую державу. Благородность чувств редко встречается в международных отношениях; оттого-то, вероятно, мало кому они были понятны. Война с неверными турками воспринималась как борьба между Добром и Злом. Немалых жертв стоили эти войны, но немалых успехов добилась Россия в деле освобождения единоверных славян, пять веков томившихся под турецким гнётом. По сей день на центральной площади болгарской столицы Софии возвышается величественный памятник Царю-Освободителю Александру II и доблестным русским воинам. Русские также приняли деятельное участие в Наваринской битве в 1827 году и в последующих событиях, приведших к освобождению православной Греции в 1830 году. Но исполнить самую заветную мечту христианского мира — освободить Константинополь — увы, не удалось. В этом печальном деле человечество во многом, можно сказать, обязано Ватикану. Если до сих пор Крымская война и весь “Восточный вопрос” объясняется официальной историей человеческими, политическими, межгосударственными соображениями, то нигде не найти, что душой, подстрекающей, движущей силой того позорного факта, что Франция и Англия вошли в союз с неверной Турцией против Православной России, бесспорно является Ватикан, восполняющий неимение собственных вооруженных сил изобилием влиятельных, тайных советников, агентов и целой клерикальной армией, разбросанной по всему миру. Чтобы не быть голословными, приведём пламенные слова, произнесенные по случаю начала Крымской войны парижским архиепископом кардиналом Сибуром:

“Священное дело, угодное Богу дело, это необходимость отразить фотиевскую ересь¹ (т.е. православие), покорить её, разбить её новым крестовым походом — такова явная цель сегодняшнего крестового похода, такова была цель всех крестовых походов, хотя и не все в них участвовавшие в этом признавались. Война, которую Франция собирается вести против России, не политическая, а священная война. Это не война между двумя государствами, между двумя народами, это просто-напросто религиозная война; все остальные выдвинутые причины являются лишь предлогами”.

Яснее не скажешь. Очень тонко замечает Хомяков, что потомки тех католиков, которые некогда совершили “нравственное братоубийство”, односторонне изменив Символ Веры, неизбежно должны были придти к желанию “физического братоубийства”.

А Достоевский свидетельствует нам, что кардинал Сибур не был одиноким воином в поле, и прямо говорит о католическом заговоре:

“Воинствующий католицизм берёт яростно против нас сторону турок. Нет столь яростных ненавистников России в настоящую минуту, как эти воинствующие клерикалы. Не то, что какой-нибудь прелат, а сам Папа громко в собраниях ватиканских с радостью говорил о “победах турок” и предрекал России “страшную будущность”. Этот умирающий старик, да ещё “глава христианства”, не постыдился выразить всенародно, что каждый раз с весельем выслушивает о поражении русских”.

Эти слова Достоевского так созвучны с уже упомянутым утверждением Хомякова, говорившего о религиозной ненависти по отношению к православным. “В западных вероисповеданиях, в глубине каждой души, имеется глубокая неприязнь к Восточной Церкви”, что легко можно проверить, наблюдая за Крымской войной, где “один из враждующих лагерей содержит только народы, принадлежащие православию, тогда как в противном лагере имеются римляне и протестанты, объединённые вокруг Ислама”.

ПОПЫТКА СОГЛАШЕНИЯ ВАТИКАНА С БОГОБОРЧЕСКОЙ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТЬЮ

Попытка сотрудничества папского престола с богоборческой советской властью в деле борьбы с Православием — пожалуй, одна из самых позорных, и в тоже время показательных страниц истории католической церкви: для утверждения своей власти и своего влияния Рим готов на сделку с кем угодно, даже если это силы откровенно сатанинские (как коммунизм или фашизм, с которыми пытался “договориться” Ватикан, обещая благословение папы).

С 1917 г. Рим лелеял надежду проникнуть, наконец, в Россию, теперь уже советскую, благо пала Империя, которая так долго была этому помехой. Прошло всего шесть недель после февральской революции, как в Риме уже была создана новая консистория “Congregatio pro Ecclesia Orientalis”, во главе которой встал не кто-нибудь из кардиналов, а сам папа!…

С чего начал Рим служение своё в прах поверженной Православной России? Нам скажут: Рим ввёл моление о России. О чём же молится Рим, — об избавлении России от оккупации её марксовым интернационалом? Нет, Рим молится об обращении России к папе, ибо в папе спасение. Душой, главной пружиной этой папской ” Ostpolitik” — восточной политики — был некий иезуит, французский епископ д’Эрбиньи, специально уполномоченный римским папой вести переговоры с кремлевскими руководителями для широкого распространения католичества и тем самым вытеснения Православия из России и из русских душ. С этой целью д’Эрбиньи трижды отправлялся с дипломатическим паспортом, выданным Францией, в Советский Союз, где он совершил несколько архиерейских хиротоний с конечной целью представить состав русского католического духовенства, приемлемого для советской власти.

Прислушаемся, до каких вершин сплошной аморальности могло доходить это духовенство: “Большевизм умерщвляет священников, оскверняет храмы и святыни, разрушает монастыри. Но не в этом ли как раз заключается религиозная миссия безрелигиозного большевизма, что он обрекает на исчезновение носителей схизматической мысли, делает, так сказать, “чистый стол” (“tabula rasa”) и этим даёт возможность к духовному воссозиданию”.

А для тех, кому неясно, о каких возможностях духовного воссозидания говорит тут бенедиктинец Хризостом Бауер, можно привести уточнение венского католического органа печати: “Большевизм создаёт возможность обращения в католичество неподвижной России”. Никто иной, как экзарх русских католиков Леонид Федоров в марте 1923 года, привлечённый к суду вместе с 14-ю другими духовными лицами и одним мирянином, плачевно свидетельствовал перед Ревтрибуналом об искренности своих чувств по отношению к советской власти, которая, думалось Федорову, не поняла всего того, что могла она ожидать и добиться от католичества:

“С тех пор, как я отдал себя католической Церкви, моей заветной мыслью было примирить родину мою с этой Церковью, для меня единственно истинной. Но мы были непоняты правительством. Все латинские католики вздохнули, когда произошла октябрьская революция. Я сам приветствовал с энтузиазмом декрет об отделении Церкви от государства. Только под советским правительством, когда Церковь и Государство были отделены, мы могли вздохнуть свободно. Как религиозно-верующий, я в этом отношении видел действие Промысла”.

Нельзя терять из виду, что все эти высказывания патентованных католиков, любезничающих с советской властью, делались в самый кошмарный для Православной Церкви период полного её физического уничтожения.

Поскольку ватиканская дипломатия придерживается принципа “цель оправдывает средства”, что может быть проверено в течении всей её многовековой истории, надо ясно понять, в какую игру Ватикан тут играл с Москвой. По сути дела, Православие оказалось жертвой двух враждебных ему доктрин: католичества и безбожного коммунизма, которых в этом деле сближало любопытное совпадение интересов. Москва понимала, что её желание искоренить веру из русского народа — непосильная задача, и советские руководители готовы были, хотя бы по двум причинам, благосклонно изучит любезно предложенный им вариант католичества, чтобы направить в нужное русло эту потребность религиозности, присущую русской душе.

Первая причина — безукоризненная, много раз повторяемая, лояльность католичества к новому строю, как внутри СССР, так и за границей, а вторая причина — выгодно было Кремлю (или просто забавно), чтобы эта религиозная потребность утолялась вековым врагом Православия. Со своей стороны, католики готовы были закрыть глаза на все зверства большевиков, в том числе и расстрел в апреле 1923 года католического епископа Буткевича и заключение епископов Цепляка, Малецкого и Федорова; зато шесть недель спустя Ватикан выразил своё сочувствие по поводу покушения в Лозанне (Швейцария) на советского агента Воровского. Германский посол в Москве сообщил сказанное ему народным комиссаром иностранных дел Чичериным: “Пий XI, в Генуе, был любезен со мной, в надежде, что мы сломим монополию Православной Церкви в России и тем самым расчистим ему путь”.

В архивах французского министра иностранных дел нашли мы немало информации самой первой важности. Секретная телеграмма №266 от 6 февраля 1925 года из Берлина сообщает нам, что советский посол в Берлине Крестинский заявил кардиналу Пачелли (будущий Пий XII), что Москва не будет сопротивляться устройству на русской территории католических епископов (в множественном числе) и митрополита, и что католическому духовенству будут вообще предоставлены самые благоприятные условия. Шесть дней спустя, в секретной телеграмме № 284 говорится также о разрешении открытия католической семинарии.

Таким образом, в то время как с неимоверной жестокостью истреблялись исповедники православной веры, Ватикан тайным порядком вёл переговоры с Москвой, официозно добивался разрешения назначить нужных епископов и даже разрешения открыть семинарию, хотя этот вопрос, по нашим сведениям, ещё поднимался на высшем уровне — значит не был решён — осенью 1926 года. Можно назвать это время кульминационным в противоестественном сближении между Ватиканом и красной Москвой.

29 июля 1927 года митрополит Сергий (Страгород-ский) подписал от имени Церкви известную декларацию. Результатом этого явилось то, что Москва положила конец переговорам и вниманию, уделяемому ватиканским предложениям.

Возвращение традиционной Русской Церкви, отныне политически обезвреженной, предоставляло для советской власти неизмеримо большую выгоду по сравнению с той, какую мог ей принести Ватикан, и оттого-то и потеряла она к нему всякий интерес. Только в конце 1929 года и в начале 1930-го Ватикан окончательно признал, что потерпел политическое поражение, и стал громко выступать против большевистских преступлений, которых он до сих пор как будто бы не замечал, и в 1937 году, спустя 20 лет после революции, Пий XI выпустил знаменитую энциклику “Divini Redemptoris (т.е. “Божественный Искупитель”), обличающую коммунизм.

Когда Ватикан открыто порвал с Москвой, Русская Церковь уже пережила 20 лет ленинского, а затем и сталинского террора, и предстояло ей ещё несколько десятилетий проливать кровь свою в борьбе с богоненавистнической советской властью. Но с 30-х годов сдвиг был в том, что отныне у неё был один — но какой! — враг: богоборческий коммунизм, и не надо было ей уже, как в первые годы революции, защищаться от лукавых притязаний католиков, пытающихся прельстить её паству. За несколько недель до своей мученической кончины св. митрополит Петроградский Вениамин говорил в июле 1922 года католическому экзарху Леониду Федорову: “Предлагаете Вы нам объединение, а тем временем ваши латинские священники за нашей спиной сеют опустошение среди паствы нашей”.

Пусть всем послужит назиданием о “дружелюбии” Ватикана заявление митрополита Антония (Храповицкого), основоположника Русской Зарубежной Церкви. 10 июня 1922 года из Сремских Карловцев в связи с арестом Святейшего Патриарха Тихона он постановил: “Обратиться с особым воззванием — возвысить свой голос против чинимых над Святейшим Патриархом Всероссийским насилий — ко всем главам Православных и инославных Церквей, кроме папы Римского, о котором имеются точные сведения о том, что он не только вступил в соглашение с христопродавцами большевиками, но старается использовать гонения на Русскую Православную Церковь и её славу в корыстных целях воинствующего католицизма”. Пусть эти трезвые слова служат нам примером для нашего отношения к помощи, предлагаемой Ватиканом для будущей и сегодняшней России.