КОНСТРУКТИВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ДРЕВНЕРУССКОГО КАЛЕНДАРЯ

А. Н. Зелинский
(печатается в сокращении)

§ 1. В пестрой мозаике человеческих культур отношение к времени внутри каждой отдельной культуры было и остается далеко не однозначным. Оно свидетельствует не только об определенном уровне культуры, но является выражением тех внутренних особенностей, которыми одна культура отличается от другой. Критерий времени становится индикатором глубинных процессов, которые проявляются в кристаллизации культуры определенного типа. И наоборот — определенный сложившийся тип культуры подразумевает вполне определенное понимание времени. Циклизм индо-буддийского Востока в противовес тому, что можно назвать «спиральной концепцией времени» в средневековой христианской культуре западной части Ойкумены, — самый общий и самый важный пример к сказанному.

Естественно, что отношение к времени внутри отдельной культуры сказывается прежде всего на календаре. Календарь — это ритм, который должен объединять внешний космос мироздания с внутренним

космосом человека в некое единое гармоническое целое. Но календарь — не только ритм, но и память. Поэтому календарь по самой своей сути есть выражение того, что можно определить понятием «ритмической памяти человечества».

Если мы вспомним, что представлял собой древнеегипетский солнечный календарь или древние лунно-солнечные календари Вавилона и Китая с их периодически повторяющимися циклами религиозных праздников, то быстро убедимся, что они преследовали именно эту цель — быть в первую очередь надежным хранителем памяти о том, что лежало в первооснове каждой из этих культур. В этом смысле русский средневековый календарь не представлял собой исключения. Однако он обладал такими особенностями, которые сделали его уникальной и неповторимой системой организации времени.

Эти особенности заключены в конструктивных принципах древнерусского календаря, которые и являются предметом настоящей работы. Ведь от знания того, как наши далекие предки фиксировали и воспринимали время, зависит как наше собственное самосознание, так и понимание важнейших сторон средневековой культуры, связанной во многих своих аспектах с вполне определенным отношением к времени.

§ 3. Исследуемый календарь пришел на Русь из Византии вместе с введением христианства и был известен под названием «Миротворного круга», «Церковного круга» и «Великого индиктиона». В своей основе он был юлианским календарем, который в свою очередь уходил корнями в культуру Древнего

Египта. И для того чтобы понять предысторию календаря наших предков, мы должны мысленно перенестись в долину Нила, где в незапамятные времена был создан календарь, просуществовавший вместе с египетской культурой около четырех тысячелетий.

Происхождение этого календаря связано с Сириусом — самой яркой звездой небосвода, воспетой Гомером и Гесиодом, звездой, о которой русский поэт сказал:

Где ты, звезда моя заветная,

Венец небесной красоты,

Очарованье безответное

Снегов и лунной высоты?

(И.А. Бунин)

Но если поэты во все века воспевали Сириус за его несравненную красоту, то Египту он подарил нечто большее — он дал ему первый в мире солнечный календарь, лежащий, по выражению В.П. Вернадского, «в основе летоисчисления всего Старого Света, вплоть до настоящего времени, когда он оказался распространенным на всю ноосферу»%!1%.

Дело в том, что промежуток времени между двумя первыми утренними восходами Сириуса, совпадающими в Египте с летним солнцестоянием и разливом Нила, составляют 365,25 суток. Однако в качестве длины своего календарного периода египетские жрецы положили не 365,25 дней, а 365 дней ровно%!2%. Но год, длиною в 365 дней, довольно заметно отставал от истинного солнечного года. И это отставание (при принятии солнечного года, равным 365,25 суток) составляло 6 часов в год и, следовательно, нарастало за каждые четыре года на величину одних суток. Таким образом, отставая каждые четыре года на одни сутки, даты древнеегипетского календаря перемещались назад по отношению к сезонам года. Или, другими словами, сезонные явления постепенно опережали календарь. Но если за четыре года Сириус уходил вперед на одни сутки, то, для того чтобы пройти по всем датам египетского года из 365 дней, ему нужно было уже не четыре года, а 1460 лет (365 χ 4 = 1460). Но поскольку мы знаем, что египетский год (365 дней) короче года Сириуса (365,25 дней) на 6 часов, то, для того чтобы вернуться к своей исходной дате в египетском календаре, Сириусу нужен был еще один год (1460 + 1 = 1461).

Величина в 1461 египетский год, получаемая в результате этих нехитрых арифметических операций, и есть знаменитый «сотический период», который содержит 1460 юлианских лет. По истечении этого промежутка времени первое число первого египетского месяца (1-е тот) совпадает с первым утренним восходом Сириуса, летним солнцестоянием и разливом Нила. Вся египетская история укладывается в четыре таких периода, начиная с 19 июля 4241 г. до Р. X. по юлианскому календарю.

Итак, если начало египетского календарного года было «блуждающим», то блуждающими оказывались и все религиозные праздники, включая знаменитые мистерии Осириса, совершавшие свой круг в отношении, обратном к кругу сезонов за период в 1460 юлианских лет%!3%. Но именно из-за этого «блуждающего года» мы и остановились на древнеегипетском календаре столь подробно. Эта последняя его особенность заключает в себе некоторую «скрытую цикличность». Именно такого рода «скрытой цикличностью» обладает, как мы увидим в дальнейшем, и исследуемый нами древнерусский календарь, с той лишь разницей, что период его цикла во много раз превышает египетский Великий год Сотиса.

§ 4. Первая попытка реформировать древнеегипетский календарь была предпринята задолго до Юлия Цезаря Птолемеем III Эвергетом, который в своем известном «Канопском декрете» (238 г. до Р. X.) впервые вводил понятие високосного года, совершенно чуждого самому духу древнеегипетского времяисчисления. Реформа эта тогда не привилась: слишком были сильны еще древние традиции, и только в эпоху римского владычества Великий год Сотиса перестал существовать как реальная календарно-астрономическая мера. Это сделал с помощью известного александрийского астронома Созигена Юлий Цезарь в 46 г. до Р. X., когда Рим со всеми своими имперскими владениями перешел на новый юлианский счет.

Если выражаться точно, это была не столько реформа собственно римского календаря, сколько замена его реформированным египетским календарем «Канопского декрета». Именно этот календарь вошел в историю христианской культуры западной части Ойкумены. Как именно это произошло, мы увидим из дальнейшего изложения проблемы.

§ 5. Собственно, юлианский календарь просуществовал недолго — от реформы своего основателя (46 г. до Р. X.) и до Никейского Собора, созванного Константином Великим в 325 г. по Р. X. После этого знаменитого Собора, выработавшего (в числе важнейших догматических установлений) единые правила вычисления Пасхи и единую эру от «Сотворения мира» для всех христиан, календарь Юлия Цезаря превратился в церковный юлианский календарь и в таком усложненном виде более тысячелетия служил в качестве универсального календаря всего христианского средневековья.

По сути дела, церковный юлианский календарь и был тем Великим индиктионом, или Миротворным кругом, которому посвящена настоящая работа.

С астрономической точки зрения суть Никейской реформы календаря заключалась в том, что в юлианскую систему времяисчисления, строго ориентированную по Солнцу (т. е. исходящую из средней величины солнечного года в 365,25 дней), было введено «лунное течение», т. е. движение Луны со сменой ее фаз. Последнее было вызвано необходимостью точной фиксации главного христианского праздника Пасхи и связанных с нею переходящих двунадесятых праздников. Но Пасха христиан в свою очередь исторически зависела от ветхозаветной иудейской Пасхи, которая со времен Моисея праздновалась евреями только в полнолуние. Вот откуда возникла необходимость в церковном календаре христиан соединить ритм Луны с ритмом Солнца. В своем реформированном виде церковный юлианский календарь не только выполнил эту задачу, отвечающую требованиям церковного богослужения, но и положил предел спорам между Римом, Константинополем и другими церквами по поводу того, когда же именно следует праздновать новозаветную Пасху и какими правилами надо для этого руководствоваться.

§ 6. Если первый и, по существу, единственный доселе используемый в мире солнечный календарь был создан египетскими жрецами, то первый лунно-солнечный календарь был создан, по-видимому, вавилонскими астрономами, достойными преемниками халдейских звездочетов. Движение Луны достаточно сложно. Пред вычисление ее фаз на более или менее продолжительные периоды требует достаточного запаса астрономических знаний и многовековых наблюдений, а соединение лунного и солнечного циклов в календаре может считаться крупнейшим достижением древней астрономии, связанной с календарным делом. Связать ритм ночного светила, Луны, олицетворяющей во многих древних космогониях женское начало мира, с ритмом его космического антипода, мужского светила, Солнца и при этом выразить эту связь в таких математических величинах, которые могли бы лечь в основу лунно-солнечного календаря, — именно так можно сформулировать эту задачу древних.

Прежде всего, для того чтобы построить лунно-солнечный календарь, надо было достаточно хорошо знать среднюю длину лунного месяца (29,53 суток) и солнечного года (365,25 суток). Знание этих основных календарных величин уходит в глубокую давность. Они были известны в Вавилоне уже в середине III тыс. до Р. X. Но из знания этих величин вытекала и основная задача лунно-солнечного счисления: уравнять, насколько это возможно, величину лунного месяца и солнечного года, т.е., иными словами, найти для этих двух единиц времени наименьшее общее кратное. Задача эта осложнялась тем, что ни лунный месяц, ни солнечный год сами по себе не содержат целого числа суток, в то время как наименьшее общее кратное этих величин должно было отвечать этому требованию.

В своем окончательном виде такой период был найден почти одновременно на Востоке и на Западе — в Древнем Вавилоне, в Древней Греции и в Древнем Китае — в середине I тыс. до Р. X. Им оказался знаменитый 19-летний лунный цикл, который в историю астрономии вошел под названием «Метоновского цикла». Сущность этого цикла заключалась в том, что для уравнения лунного календаря с солнечным на протяжении 19-ти лунных лет 7 раз вставлялся дополнительный (эмболисмический) лунный месяц. Иначе говоря, на двенадцать 12-месячных лунных лет (т.е. содержащих 354 дня) приходилось семь 13-месячных (т.е. содержащих 384 дня) лунных лет. Все эти выводы резюмируются в лунно-солнечном уравнении Метона, которое гласит:

19 лунных лет Метона = 235 лунным месяцам Метона = 6940 суткам = 19 юлианским солнечным годам%!4%.

Что для нас практически может означать это равенство? А то, что через каждые 6940 суток (или 19 лунных лет Метона) фазы Луны будут падать на те же числа юлианского солнечного календаря. Таким образом, например, если в год Никейского Собора новолуние пришлось на 1 марта 325 г. по Р. X., то спустя 19 лет оно тоже придется на 1 марта, но уже 344 г. по Р. X. Для пасхальных вычислений подобные расчеты играют первостепенную роль.

Соотношение знаменитого греческого астронома Метона можно считать одним из шедевров мировой астрономии. Именно оно лежит в основании всех лунно-солнечных календарей, как древних, так и существующих доныне. Однако вряд ли нужно сомневаться в том, что соотношение это уходит своими корнями в Древний Вавилон.

Уже шумеры ок. 2400 г. до Р. X. вставляли время от времени добавочный месяц в свой лунно-солнечный цикл, а знаменитый Хаммурапи (ок. 1760 г. до Р. X.) издал по этому поводу специальный указ.

§ 7. Здесь мы должны сделать остановку и вспомнить ту календарно-астрономическую задачу, которая стояла перед отцами Никейского Собора, — ввести лунное течение в солнечный юлианский календарь, не нарушая его внутренней структуры. Последнее можно было осуществить только применяя рассмотренный выше метоновский цикл, однако с одной маленькой, но существенной поправкой. Дело в том, что этот цикл, несмотря на свои достоинства, заключает в себе некоторую неточность в отношении Луны и особенно в отношении Солнца. Поскольку истинная величина 19-ти юлианских лет равна не 6940 суткам цикла Метона, а составляет 6939,75 суток, то за четыре метоновских периода (т.е. за 76 юлианских лет) 19-летний лунный цикл будет опережать Солнце на одни сутки. Для того чтобы ликвидировать эту ошибку, выдающийся греческий астроном Калипп (330 г. до Р. X.) предложил сократить четыре периода Метона на одни сутки, сделав один лунный месяц в 76-летнем периоде из «полного» (т.е. содержащего 30 дней) «пустым» (т.е. содержащим 29 дней). Лунно-солнечное уравнение, к которому пришел Калипп в результате своей поправки к циклу Метона, можно сформулировать так:

76 лунных лет Калиппа = 940 лунным месяцам Калиппа = 27 759 суткам = 76 юлианским солнечным годам.

В этом своем виде цикл Калиппа не только приближал длину лунного месяца и солнечного года к своим истинным астрономическим величинам (см. табл. 1), но, что самое главное, оперировал таким отрезком времени (27759 дней), который равно удовлетворял требованиям как лунного, так и солнечного счисления. И действительно, через каждые 76 юлианских лет фазы Луны в цикле Калиппа падали точно на те же числа юлианского календаря. Так сплав календарно-астрономического наследия египетской и вавилонской культуры, отшлифованный школой знаменитых греческих астрономов (от Метона до Гиппарха), дал в руки Никейских пасхалистов инструмент не только высокой точности, но и непревзойденного внутреннего совершенства (цикл Калиппа называют еще «метоно-созигеновским» циклом).

§ 8. Но именно здесь для составителей христианской пасхалии возникли совершенно новые трудности. Недостаточно было ввести лунное течение в юлианский календарь и определять возраст Луны (который греки назвали «эпакта») для любого дня года. Надо было соотнести лунный ритм с семидневной неделей и сделать это таким образом, чтобы раз и навсегда решить вопрос о датах празднования новозаветной Пасхи, связанной в свою очередь с датами Пасхи ветхозаветной. Можно без преувеличения сказать, что по своей сложности задача, стоявшая перед Никейскими пасхалистами, намного превышала трудности, связанные с юлианской реформой или «поправкой Калиппа».

Таблица 1

Календарно-астрономическая таблица лунно-солнечного счисления

Названия основныхлунно-солнечныхциклов	Основные величины, связанные с лунно-солнечным циклом				Эпоха
	Величина лунногомесяца в лунно-солнечномцикле	Величина солнечного года в лунно-солнечном цикле	Числоюлианских лет в лунно-солнечном цикле	Числоюлианских дней в лунно-солнечном цикле
ЦИКЛ МЕТОНА	29″12h46m	365d6″19m	19	6940	432 г. до Р. X.
ЦИКЛ КАЛИППА	29d12h44″’25s	365d6″	76	27759	330 г. до Р. X.
ЦИКЛ ГИППАРХА	29″12h44m2,5!	365d5h55″’16s	304	111035	125 г. до Р. X.

И для того чтобы представить себе суть и масштабы этой задачи, мы должны опять вернуться к истории. Но не просто к истории, а к той ее единственной временной точке, когда, согласно евангельскому повествованию, Иисус Христос был предан, судим и распят на кресте. Точка эта есть 14 число первого весеннего месяца нисана. Все главные особенности средневекового христианского календаря связаны прежде всего с этой датой, на которой мы должны остановиться подробнее.

§ 9. По Евангелию от Иоанна (Ин. 18, 28), Господь Иисус Христос был распят в пятницу 14 нисана. Эту дату поддерживают также такие древние церковные авторитеты, как Климент Александрийский (+ ок. 200 г. по Р. X.), Апполинарий Иерапольский (конец II в. по Р. X.) и Ипполит Римский (+ ок. 235 г. по Р. X.). Отсюда, на первый взгляд, можно заключить, что Тайная Вечеря (т.е. последняя ветхозаветная Пасха Христа) состоялась накануне, т.е. 13 нисана. Однако, по свидетельству синоптиков (т.е. первых трех евангелистов), Христос совершил традиционную ветхозаветную Пасху в строго предназначенное для этого время, т.е. 14, а не 13 нисана, и, следовательно, был распят не в канун праздника (14 нисана), а в самый его день, т.е. 15 нисана (Мф. 26, 17-20; Мк. 1, 12-16; Лк. 22, 7-14). Возникает как бы разногласие между евангелистами, которому не придавалось серьезного значения в древности, но это разногласие позднее сделалось центральным пунктом споров у протестантских богословов тюбингенской школы: они усматривали в этом непримиримое противоречие между синоптиками и автором четвертого Евангелия и вопреки древней церковной традиции переносили распятие Христа с 14 на 15 нисана.

Чтобы устранить кажущееся противоречие евангелистов, Н. Глубоковский выдвинул гипотезу (позднее ее поддержал и В.В. Болотов), суть которой заключалась в том, что законная иудейская Пасха в год распятия Христа была перенесена с 14 на 13 нисана. В этом случае свидетельства синоптиков действительно не противоречат свидетельству евангелиста Иоанна. Однако такая позиция требует серьезного допущения, заключающегося в том, что по каким-то совершенно неведомым нам причинам законная иудейская Пасха в год распятия Христа была перенесена на сутки назад, т.е.с14 на 13 нисана%!5%. Без этого допущения, которое представляется весьма спорным, даже несмотря на исследование известного гебраиста Д. Хвольсона, оправдывавшего такой перенос%!6% , согласовать синоптиков с евангелистом Иоанном действительно весьма затруднительно, если не сказать невозможно.

Но здесь мы позволим себе заметить следующее: противоречие между евангелистами возникает только в том случае, если мы полагаем само собою разумеющимся, что рубежом между 14 и 15 нисана является полночь, в чем не сомневался, по-видимому, ни один из исследователей этого вопроса. Но если сутки считаются с полуночи у нас, так же как и у древних римлян, то у древних евреев они начинались на 6 часов раньше, т.е. не в 00 часов, а в 18 часов%!7% . Начало нового месяца, так же как и новых суток, было связано, как известно, с новолунием, а молодая Луна появляется вечером, после захода Солнца. Поэтому и суточный счет у древних евреев велся не с полуночи до полуночи, а с вечера до вечера, примерно с 18 до 18 часов.

Если принять во внимание этот простой факт, то ни о каком противоречии между евангелистами не может быть и речи, и не надо искать каких-то особых обстоятельств, по которым Пасха могла быть перенесена с 14 на 13 нисана. Все указанное противоречие просто снимается, поскольку в этом случае и Тайная Вечеря и распятие Христа приходятся на 14 нисана и падают на пятницу по иудейскому суточному счету. По римскому же, юлианскому календарю Понтия Пилата, где сутки начинались в полночь, последняя Пасха Христа приходится на четверг, а распятие — на пятницу. А поскольку христианство приняло юлианский календарь, то именно Великий четверг на Страстной неделе стал днем памятования последней ветхозаветной Пасхи Христа.

Если предательство Иуды совершилось накануне Тайной Вечери (Лк. 22, 1-6), то оно произошло, следовательно, в четверг 13 нисана по иудейскому лунно-солнечному календарю (когда Луне было 13 дней). Это наиболее вероятная дата, и поскольку она соответствует той реальности событий, которая зафиксирована в Четвероевангелии, то становится понятным, почему число «13» имеет такую скверную репутацию среди многих народов, традиционно связанных с наследием христианской культуры.

§ 10. Однако вернемся снова к дате 14 нисана и рассмотрим ее теперь с точки зрения календарно-астрономического содержания.

Авив, или нисан, — это первый весенний месяц в древнееврейском лунно-солнечном календаре, месяц, когда происходит в Палестине созревание самого раннего хлеба, «месяц колосьев» (Исх. 13, 14). 14 нисана — это четырнадцатое число этого месяца, когда Луна насчитывает 14 дней со дня появления своего тонкого первого серпа. Это день полнолуния, день заклания агнца и одновременно канун ветхозаветной Пасхи. Что же касается 1 нисана, то это начало древнееврейского календарного года, всегда совпадающее

с новолунием%!8%. Но не следует забывать, что ни начало, ни середина месяца в лунно-солнечном календаре не есть величина постоянная, имеющая свое фиксированное место в годовом круге, подобно числам месяцев привычного нам солнечного календаря. Начало лунных месяцев в лунно-солнечном году все время колеблется в определенных пределах, согласно закономерности 19-летнего метоновского цикла. Следовательно, меняет свою дату и середина месяца, т.е. его 14 нисана. В интересующую нас эпоху Никейского Собора границы колебаний ветхозаветной Пасхи (т.е. даты ее 14 нисана) лежали (со средним допуском ±1 сутки) между 18 марта и 12 апреля в датах юлианского календаря (см. табл. 2)%!9%. Из этого следует, что практически ветхозаветная Пасха почти всегда праздновалась после весеннего равноденствия, которое в эту эпоху падало на 21 марта. Но в этом «почти всегда» и кроется одна из причин пасхальных споров до-никейского периода, о которых мы скажем ниже.

Если даты 14 нисана перемещаются в солнечном календаре по законам 19-летнего цикла, то для определения этой даты в любом нужном нам году необходимо прежде всего знать ту дату 14 нисана, с которой начинается первый 19-летний цикл. В еврейском календаре начало первого лунного круга в 19-летнем цикле совпадает с началом ветхозаветной эры от «сотворения мира», т.е. с 3761 г. до Р. X. Что же касается христианских пасхалистов, то начало их лунного круга тоже приходится на первый год от «сотворения мира», за который принимается 5508 г. до Р. X. Но самое любопытное заключается в том, что в условиях практического счета от определенной выбранной даты начала этих 19-летних лунных кругов (т.е. их порядковые номера) совпадают и в еврейском календаре, и в христианской пасхалии. Так, первый год так называемого «сирийского лунного круга», принятого за образец Никейскими пасхалистами (288 г. по Р. X.). совпадает с первым годом «еврейского лунного круга». Эти совпадения отнюдь не случайны, как не случайна внешняя и внутренняя связь между ветхозаветной и новозаветной Пасхой.

Таким образом, установив, что начала лунных кругов в еврейской н христианской пасхалии совпадают, нам остается выяснить, совпадают ли также у них и даты 14 нисана? И вот здесь мы сталкиваемся с первыми трудностями. Сравнив значения 14 нисана еврейской и христианской Пасхи на протяжении всего 19-летнего круга, мы обнаруживаем, что под 5 и 16 номерами сирийского лунного круга новозаветные значения 14 нисана перенесены на месяц вперед и уже не совпадают с ветхозаветными. Это объясняется тем, что даты 19 и 18 марта, падающие соответственно на 5 и 16 номера еврейского лунного круга,

Таблица 2

Девятнадцатилетний лунный круг

(реконструкция автора)

Крестиками отмечены те порядковые номера девятнадцатилетнего лунного круга, которые в двух его вариантах соответствуют годам с добавочными лунными месяцами (т.е. состоящим не из 354, а из 384 дней). Ввиду повторяемости лунных показателей по 19-летиям хронологические даты, начиная с 288 г. по Р. X., даны с интервалами в 20 лет.

приходятся на время до начала весеннего равноденствия. А весеннее равноденствие (21 марта для той эпохи) было для христианских пасхалистов важнейшей границей, ранее которой не могла праздноваться Пасха.

§ 11. Правило праздновать новозаветную Пасху непременно после весеннего равноденствия требует пояснений. Самое общее соображение по этому поводу могло заключаться в том, что этот праздник следует отмечать тогда, когда свет одержит победу над тьмою.

Объяснения подобного рода можно найти у средневековых христианских пасхалистов. Так, например, о символическом значении равноденствия известный византийский канонист Матфей Властарь (XIV в.) писал следующее: «Так как после сего (т.е. после христианской Пасхи. — А. 3.) свет благочестия должен возрастать, а тьма нечестия умаляться, то не без основания совершается спасительная Пасха после равноденствия, когда свет дня прибавляется, а мрак ночи убавляется»%!10%.

Нельзя отрицать важность такого символического толкования, но оно не исчерпывает предмета, ибо существует объяснение более реального астрономического свойства. Мы уже знаем, что из 19 значений 14 нисана ветхозаветной Пасхи две даты, стоящие под 5 и 16 номерами лунного круга и приходящиеся на 19 и 18 марта, падают на время до весеннего равноденствия. Это приводит к тому, что еврейская Пасха в этих двух случаях будет праздноваться дважды в году, если принимать равноденствие за астрономическое начало весны. Такая практика существовала у так называемых протопасхитов Сирии, с которыми пришлось столкнуться пасхалистам Никейского Собора. Именно в их адрес недвусмысленно высказался император Константин в своем обращении к тем епископам, которые не присутствовали на Соборе: «Они (иудеи) вместо надлежащего исправления в одном и том же году совершают Пасху два раза… Мы, конечно, не допустим у себя, чтобы Пасха в одном и том же году совершалась дважды».

§ 12. Казалось бы, этим решается главная часть вопроса: ведь если мы выяснили, в чем заключается различие дат 14 нисана еврейской и христианской Пасхи, то мы можем теперь в принципе определить значение 14 нисана христианской пасхалии для любого нужного нам года. А это значит, что сама дата новозаветной Пасхи определится сама собою, как третий день после даты распятия Иисуса Христа, т.е. как день 16 нисана. Но именно здесь-то начинаются большие трудности.

Во-первых, и это самое главное, мы знаем, что согласно евангельской истории распятие Иисуса Христа приходилось на пятницу, а воскресение — на первый день недели, который стал днем воскресенья. Таким образом, следуя традиционному изложению евангельских событий, новозаветная Пасха, празднуемая как день воскресения Иисуса Христа и приходящаяся на 16 нисана, должна праздноваться всегда после

Пасхи ветхозаветной. Однако именно здесь возникает сложность такого рода: если христианская Пасха, которая начинается в ночь с субботы на воскресенье (по римскому счету), будет ориентироваться в своих расчетах на 14 нисана иудейской Пасхи, то она далеко не всегда совпадет с первым днем недели, т.е. с воскресеньем. И это произойдет по той простой причине, что 14 нисана еврейской Пасхи далеко не всегда совпадет с пятницей, как это имело место в истории евангельских событий. Но, согласно этой истории, христианская Пасха могла праздноваться только в воскресенье и ни в какой другой день недели. И если в вопросе празднования Пасхи после весеннего равноденствия пасхалическое сознание христиан уже решительно отошло от Ветхого Завета, то в вопросе празднования Пасхи только и исключительно в воскресенье оно полностью разошлось с ним. В папском Libellus synodicus сохранилось известие, что уже древнейший Римский Собор конца II в. по Р. X. «запретил по-иудейски праздновать святую и таинственную Пасху в четырнадцатый день луны, но только в великое и дарующее жизнь воскресенье» %!11%.

Весь христианский Восток, уже знакомый с такой практикой, поддержал это решение папы Виктора и не замедлил высказаться по этому поводу в специально созванных пасхальных Соборах. И только в Малоазийской Церкви примерно до середины III в. по Р. X. еще существовала древняя практика так называемых «четыренадесятников» (квартодециманов), которые объединяли ветхозаветную Пасху с новозаветной и отмечали 14 нисана «пасху крестную» вместо того, чтобы 16 нисана в «день Господень» отмечать «пасху воскресную».

Собственно говоря, значение этого дня недели (дня Господня), как и значение всей этой древневавилонской планетарной седмицы, приобрело совершенно новый смысл в связи с седмицей Страстей Христовых, в связи с христианским праздником Пасхи. Не случайно неделя как универсальная единица счета времени получает свое широчайшее распространение именно в первых веках вместе с христианством. В 312 г. по Р. X. Константин Великий делает «день Солнца» официальным праздничным днем империи. Начиная с той поры все попытки искоренить неделю из календарного ритма человечества (включая опыт французской революции) оказались тщетными. По-видимому, ритм этот далеко не случаен, и борьба с ним — это скорее всего борьба человека с его же собственными, но еще не познанными им законами. В связи с этим интересно привести высказывание Д.И. Менделеева о роли этой календарной единицы, сделанное им на заседании Комиссии по вопросу о реформе календаря в России: «Неделя в 7 дней признана почти всюду не только христианскими народами, но и большинством иноверных. Трогать ее — я не вижу никакого повода — это дело обычая и ведет начало не только от седмицы творения, но отчасти и от легкости счета малых чисел — до 7. Притом недельный счет так тесно связан со всею духовною и практическою жизнью, что трогать его было бы безрассудно»%!12%..

§ 13. Но помимо того что Пасха должна была праздноваться после равноденствия и притом обязательно в воскресенье, она должна была отмечаться в один и тот же день всеми христианами Запада и Востока. Именно эту цель преследовало послание императора Константина к епископам, не присутствовавшим на Никейском Соборе.

Вопрос же о том, когда именно следует назначать день Пасхи (согласно практике авторитетной тогда Александрийской Церкви) сводился к строгому соблюдению следующих трех непременных условий: 1) совершать Пасху только в воскресный день, или «день Господень»; 2) совершать Пасху только после весеннего равноденствия; 3) совершать Пасху только в воскресенье, которое следует за полнолунием, наступающим после весеннего равноденствия. Эти правила в своем окончательном и сжатом виде можно резюмировать так: Пасха должна совершаться в первое воскресенье после полнолуния, наступившего вслед за весенним равноденствием. Речь идет здесь о полнолунии и о равноденствии, которые астрономически имели место только в эпоху Никейского Собора. С формулировкой этого правила мы подошли теперь к самому интересному и, вероятно, самому сложному вопросу, стоявшему перед создателями христианской пасхалии.

§ 14. Поскольку христианская Пасха празднуется всегда в первое воскресенье после полнолуния (т.е. после 14 нисана), даты ее должны лежать в пределах недельной седмицы от 15 до 21 нисана, так как связаны с воскресеньем. Еврейская Пасха тоже празднуется всегда после полнолуния 14 нисана, но дата ее приурочена именно к 15 нисана и ни к какому другому дню, так как она никак не связана с воскресеньем%!13%. Из этого неизбежно следует вывод: почти во всех тех случаях, когда воскресенье падает на 15 нисана, христианская Пасха неизбежно совпадет с еврейской, и, следовательно, нарушится одно из основных догматических условий этого христианского праздника%!14%.

Какой же выход из этого сложного положения нашли христианские пасхалисты, когда столкновения двух Пасх становились неизбежными? Или, говоря иными словами, какой календарно-астрономический механизм был приведен ими в действие, чтобы новозаветная Пасха всегда наступала после Пасхи ветхозаветной? Этим механизмом оказался знаменитый метоно-созигеновский цикл, создание которого восходит к эпохе Юлия Цезаря.

Как мы уже упоминали выше, цикл этот есть не что иное, как объединение метоновского лунного круга с юлианским календарем, выполненное с помощью так называемой «поправки Калиппа» (§ 7). Ввиду того что величина лунного месяца в цикле Калиппа (29d 12h 44m 25s) превышает на 22 секунды его истинную астрономическую величину (29d 12h 44ш 3s), то в отношении Луны он дает ошибку, равную примерно одним суткам за 304 года. Это значит, что через каждые 304 года от начала цикла даты юлианского календаря будут опережать истинные фазы Луны на один день. Чтобы этого не произошло, следует каждые 304 года от начала цикла сокращать указанные даты на одни сутки, или, иными словами, сокращать возраст Луны (эпакту) на один день. Если не соблюдать данное правило, то метоно-созигеновский цикл постепенно разойдется с Луной, а следовательно, и с еврейским календарем и с датами ветхозаветной Пасхи. Но именно это расхождение и нужно было Никейским пасхалистам.

§ 15. Что касается согласия ветхозаветного календаря с Луной, то объяснение очень простое: уже с далекой древности месяцы этого календаря были ориентированы на новолуния, что привело евреев впоследствии к использованию в своем регулярном календаре такого цикла, который лучше всего соответствовал бы движению Луны со сменой ее фаз. Таким календарным циклом оказался период, созданный ок.125 г. до Р. X. (вероятно, под влиянием вавилонской астрономии) одним из самых выдающихся астрономов Древнего мира Гиппархом. Сущность цикла, который вошел в историю астрономии как «период Гиппарха»,

заключалась в том, что четыре «Калипповых периода» были сокращены в нем на одни сутки. Так, если в одном 76-летнем периоде Калиппа 27 759 дней, то в четырех таких периодах будет 111 036 дней (27 759 χ 4=111 036). Долой сутки, и мы получим 111 035 дней. В целом лунно-солнечное уравнение Гиппарха можно сформулировать так:

304 лунных года Гиппарха = 3760 лунным месяцам Гиппарха = 111 035 суткам = 304 юлианским солнечным годам минус одни сутки.

О том, насколько большой точностью обладает цикл Гиппарха, можно судить по табл. 1. Лунный месяц Гиппарха практически не расходится с лунными фазами и, следовательно, отвечает самым строгим требованиям лунно-солнечного счисления. Однако немалым минусом этого цикла в аспекте хронологии является то обстоятельство, что период его неповторяющихся дней (111 035) слишком велик и не соизмерим с неделей.

§ 16. Если цикл Гиппарха, который лежит в основе ветхозаветного календаря, не расходится с лунными фазами, то это означает, что каждое 14 нисана в этом календаре приходится довольно точно на астрономическое полнолуние. Что же касается христианской пасхалии, такие совпадения дат 14 нисана с астрономическими полнолуниями имели место только на протяжении 304 лет от начала введения цикла. Если исходить из принятого Никейскими пасхалиста-ми сирийского лунного круга, начало которого приходится на новолуние, совпавшее с осенним равноденствием 287 г. по Р. X., то выходит, что совпадения еврейской и христианской Пасхи могли происходить с 288 г. Р. X. по 592 г. по Р. X. (288+304=592). Однако мы знаем, что в действительности они иногда еще имели место вплоть до 783 г. по Р. X. Это объясняется отнюдь не неточностью цикла Гиппарха или наших расчетов, а просто тем, что евреи сдвигают свою Пасху на день вперед, если она приходится на понедельник, среду или пятницу. Именно за счет подобных сдвигов и происходили еще отдельные совпадения еврейской и христианской Пасхи вплоть до упомянутого выше года.

Начиная с указанного времени, такие совпадения стали уже не только астрономически, но и пасхалически совершенно невозможными. С этого момента еврейская и христианская Пасха расходятся окончательно, и это расхождение ветхозаветных (астрономических) и новозаветных (символических) дат 14 нисана непрерывно растет во времени, и к настоящему моменту превышает уже 5 суток. А поскольку новозаветная Пасха имеет своими границами седмицу от 15 до 21 нисана включительно, то расхождение еврейской и христианской Пасхи (в 17 случаях из 19) к настоящему времени составляет примерно от 6 до 12 суток. В тех же двух значениях лунного круга, где даты 14 нисана перенесены в христианской пасхалии на месяц вперед, разница во времени между двумя Пасхами достигает примерно от 30 до 36 дней.

§ 17. Все сказанное приводит нас к совершенно определенному выводу: христианские пасхалисты, следуя евангельской традиции в последовательности событий, связанных с последней неделей жизни Иисуса Христа, совершенно сознательно стремились к тому, чтобы новозаветная Пасха, с одной стороны, сохранила свою историческую связь с Пасхой ветхозаветной, а с другой — была бы полностью независима от нее. Данное обстоятельство было для них столь важно, что христианская Пасха стала из-за этого подвижным праздником, так как в противном случае указанных условий нельзя было бы соблюсти. В этом смысле метоно-созигеновский цикл оказался для них идеальным инструментом. Основанный на нем календарно-астрономический механизм христианской пасхалии, как мы могли убедиться, совершенно независим от механизма пасхалии еврейской.

Конечно, никто не станет оспаривать, что с точки зрения соответствия астрономическим полнолуниям ветхозаветная Пасха не оставляет желать ничего лучшего. Но христианские пасхалисты, вероятно, прекрасно отдавали себе отчет в том, что придерживаться так называемой астрономической точности в календарном деле — вещь совершенно невыполнимая и ненужная одновременно. В самом деле, та точность в отношении полнолуний, которой отличается еврейская Пасха, таит в себе неточность в отношении Солнца (которая дает о себе знать в размере одних суток за 210 лет), поскольку средняя длина еврейского года, построенного по циклу Гиппарха (см. табл. 1), превышает его тропическую величину (365d 5h48m46s).

Таким образом, если условные (символические) даты 14 нисана христианской пасхалии опережают равноденствие со скоростью одних суток за 128 лет, то реальные (астрономические) значения 14 нисана еврейской пасхалии опережают равноденствие со скоростью одних суток за 210 лет. Последнее происходит оттого, что в календарно-астрономическом плане движение Луны невозможно объединить с движением Солнца, невозможно длину лунного месяца совместить с продолжительностью солнечного года. В этом смысле любой лунно-солнечный календарь, да и любой календарь вообще, не будет абсолютно точным, поскольку понятие «точность» здесь вещь весьма относительная. Поэтому применительно к календарному делу речь может идти не о какой-то абстрактной «астрономической точности», а о некоторых средних значениях, выводимых из строгих ритмических соотношений слагаемых, ибо любое нарушение календарного ритма — это нарушение не только исторической или календарно-астрономической хронологии, это нарушение ритма жизни вообще. Ритмические календарные соотношения цикличны в своей основе, будь то движение Луны, Солнца или совмещение их обоих. Поэтому любая попытка закрепить в календаре что-то «навечно» обречена в конечном счете на неудачу.

§ 18. Из-за стремления закрепить «навечно» точку весеннего равноденствия на 21 марта и была проведена григорианская реформа. Поскольку проведение этой реформы было тесно связано с пасхальной проблемой, то нам следует кратко остановиться на ее главных особенностях.

Традиционный ритм юлианского календаря всем нам хорошо известен: три года простых, а четвертый — високосный (т.е. три года из 365 дней, а четвертый — из 36 дней). Но далеко не всем известно, что в григорианском календаре ритм этот нарушается в каждое столетие, число сотен которого не есть кратное четырех. В юлианском календаре все столетия — високосные; в григорианском же високосным считается только каждое четвертое столетие. Таким образом, григорианский календарь фактически вводит понятие «невисокосное» иди «простое столетие», по аналогии с понятием «високосный год» в календаре юлианском. Но если високосный год создает ритм, то столетие, лишенное високоса, его нарушает. Посмотрим теперь в этом плане на ритм григорианского календаря со времени его основания. Если начать с 1600 г. (григорианская реформа была в 1582 г.), то из столетних годов:

1600, 1700, 1800, 1900 2000, 2100, 2200, 2300

только выделенные — суть столетия високосные. В юлианском же календаре все указанные столетия являются високосными. Следовательно, григорианский счет, превращая каждые три високосные столетия в простые, укорачивает каждое юлианское 400-летие на три дня. Это приводит к тому, что средняя продолжительность григорианского года действительно значительно ближе к величине тропического солнечного года, нежели величина года юлианского:

365d 5h 48′” 46s (тропический год) 365d 5h 49m125 (григорианский год) 365d 6Ь (юлианский год)

В самом деле, точность, конечно, по сравнению с юлианским календарем очень высокая. Но, во-первых, ошибка все равно есть, и она будет нарастать со временем. А во-вторых, что самое главное — эта абстрактная точность достигнута слишком дорогою ценой. Дело в том, что из-за введения лишенных високосов столетий столетия у григориан уже не содержат более одинакового числа дней. И действительно, в юлианских столетиях всегда одинаковое число дней, благодаря непрерывному юлианскому високосному ритму (365, 365, 365, 366). Таким образом, благодаря этому ритму в юлианском четырехлетии мы будем иметь 1461 день (365 + 365 + 365 + 366 = 1461)%!15%, а в юлианском столетии 36 525 дней (1461 χ 25=36 525). Если же мы теперь обратимся к столетиям григорианским, то увидим, что в первом пореформенном столетии (т.е. в XVII в.) было 36 525 дней, как и в обычных юлианских столетиях. Однако в XVIII, XIX и XX столетиях содержится уже на день меньше, т.е. 36 524 дня в каждом столетии; XXI столетие будет опять иметь 36 525 дней и т. д. Внутри столетий дело обстоит еще хуже, поскольку те временные отрезки, которые попадают одновременно на високосное и простое столетие, оказываются неравными аналогичным временным периодам между соседними невисокосными столетиями%!16%.

Конечно, григорианский календарь тоже имеет период из целого числа дней, но если в юлианском календаре такой период составляет 4 года, или 1461 день, то в григорианском он составляет 400 лет, или 146 007 дней (36524 хЗ + 36525 = 146 097). Если же мы вспомним, что сущность любого календарного периода заключается в минимальном отрезке из целого числа дней, по истечении которого погашается некоторая ошибка против принятой средней длины года, то с этой точки зрения григориане усложнили календарь, введя в мировую хронологию календарный период такой огромной продолжительности. Помимо всего этого средняя длина григорианского столетия (из-за введения безвисокосных веков) оказалась равной дробному числу дней (3624,25 дней), что уже само по себе выглядит достаточно странно с точки зрения элементарной хронологии.

§ 19. Обратимся теперь снова к истории и вспомним, ради чего вообще была проведена григорианская реформа. Посмотрим прежде всего на медаль, выпущенную Ватиканом в ознаменование этого события. На лицевой стороне этой медали изображен профиль папы Григория XIII. Надпись по кругу гласит: Gregorius XIII pont opti maximus («Григорий XIII, наилучший верховный жрец»). На оборотной стороне изображен зодиакальный знак Овна с надписью: Anno restitute) MDLXXXII («Год исправления 1582»). Императивный лаконизм надписи бросается в глаза каждому непосвященному человеку, а для посвященного она означает только то, что дата весеннего равноденствия, которая в эпоху Никейского Собора стояла на 21 марта и успела за это время уйти вперед, возвращается на свое прежнее место%!17%.

Зачем понадобилось Григорию XIII заботиться о возвращении равноденствия к дате Никейского Собора? Вопрос этот, по крайней мере с внешней стороны, был чисто религиозным. Постепенное опережение юлианским календарем весеннего равноденствия вызвало в церковных кругах католического мира опасение, что Пасха, как весенний праздник, постепенно сдвигается к лету и грозит нарушить (через 2000 лет. — А. 3.) свое традиционное весеннее положение в году. С формальной стороны это действительно выглядело именно так, и отдельные высказывания на эту тему можно обнаружить еще у представителей византийской образованности XIV в. (Ники-фор Григора, Матфей Властарь, Исаак Аргир). Но Византия оставалась Византией, которая так и не посягнула на тысячелетнюю традицию своего же собственного детища. В этом смысле Рим оказался куда более гибким и практичным, нежели его восточные собратья по вере.

Но, исправляя то, что казалось ему нарушением церковных канонов празднования Пасхи, Рим как раз и нарушил один из основных канонов главного христианского – праздника. Так, 1-е правило Антиохийского Собора гласит: «Аще же кто из предстоятелей церкви, епископ, или пресвитер, или диакон, после сего определения, дерзнет к развращению людей и к возмущению Церквей особитися и вместе с иудеями совершати Пасху, такового святый Собор отныне уже осуждает быть чуждым Церкви» (см. Приложение 1). Это решение Антиохийского Собора повторяется и в «Никоновской кормчей»%!18%. Само собой разумеется, что в этом правиле не надо усматривать никакой антииудейской направленности. Речь шла просто о том, чтобы сохранить именно ту последовательность событий, которая изложена евангельской историей и закреплена всей дальнейшей христианской традицией.

Суть же этой последовательности заключается в том, что распятие Христа произошло в канун иудейской Пасхи {А нисана), а воскресение — на другой день после нее (16 нисана). Масштабы времени небольшие, но масштабы событий (для традиционной христианской истории) таковы, что не могут меняться местами. Мы уже знаем, что по причинам чисто астрономического характера в эпоху раннего средневековья (до конца VIII в. по Р. X.) изредка бывали случаи, когда иудейская Пасха совпадала с Пасхой христиан. Но никогда не бывало того, чтобы христианская Пасха могла наступать прежде Пасхи еврейской. Даже четыренадесятники, осуждаемые Древней Церковью за празднование Пасхи всегда вместе с евреями (т.е. всегда 14 нисана), не могли бы представить себе ничего подобного. И это совершенно понятно, ибо уже ранние христиане отдавали себе ясный отчет в том, что в мистико-символическом плане новозаветная Пасха означает замену ветхозаветного жертвоприношения агнца искупительной жертвой Иисуса Христа, Который предстает в ней, как Агнец Божий, Который берет на себя грех мира (Ин. 1, 29). Поэтому с традиционной точки зрения менять время от времени последовательность этих событий в ежегодном памятовании о них — значит вольно или невольно искажать их смысл. Остается в какой-то мере загадкой, почему же католическая церковь все-таки пошла на это?

Быть может, ответ мы найдем в тексте знаменитой папской буллы «Inter gravissimas», изданной Григорием XIII 24 февраля 1582 года. Там, в частности, говорится: «Было заботою нашей не только восстановить равноденствие на издревле назначенном ему месте, от которого со времени Никейского собора оно отступило на десять дней приблизительно, и XIV Луне вернуть ее место, от которого она в настоящее время на четыре или пять дней отходит, но и установить также способ и правила, которыми будет достигнуто, чтобы в будущем равноденствие и XIV Луна со своих мест никогда не сдвигались» (цит. по: Инделъсон Н. История календаря. — С. 79). Таким образом, налицо были намерения внести радикальные улучшения в христианский календарь, который действовал к тому времени уже свыше 1000 лет. И забыта была, кажется, только одна простая истина, а именно то, что в календаре ничего нельзя закрепить «навечно», что категория «вечности» если и может относиться к чему-нибудь, то только не к календарно-астрономическим величинам, которые суть время, а следовательно — изменение.

Несмотря на то, что точность григорианского календаря в отношении величины тропического солнечного года довольно высока, она все равно дает ошибку, равную одним суткам за 3280 лет%!19%. Это значит, что спустя 3280 лет после григорианской реформы дата весеннего равноденствия уйдет в этом календаре на сутки от его истинного астрономического значения, которое будет принадлежать уже не 21, а 20 марта. Что же касается Луны, то ошибка здесь неизмеримо больше: почти так же как и в еврейском календаре, примерно за каждые 210 лет астрономические пасхальные полнолуния католиков будут уходить вперед от равноденствия на одни сутки. Нетрудно представить себе, что спустя 1000 лет те полнолуния 14 Луны, которые считались первыми после равноденствия, окажутся вторыми, т.е. опять нарушится правило Никейского Собора в том его буквальном понимании, которое было придано ему григорианской реформой.

О чем это свидетельствует? Только об одном: о невозможности достичь того, о чем мечтал папа Григорий XIII, т.е. о том, «чтобы в будущем равноденствие и XIV Луна со своих мест никогда не сдвигались». Отдавали ли себе отчет в этих простых выводах составители григорианской реформы? Надо думать, что да, но суть дела не менялась, поскольку они находились во власти целого комплекса культурно-исторических и социально-психологических причин, подготовивших то, что мы называем эпохой «Нового времени»%!20%.

§ 20. Сакральный календарь средневековья упорядочивал время. Не он зависел от времени, а в известном смысле время зависело от него. Круг церковных праздников, освящая текущее время, одновременно как бы разрывал его своим выходом в вечность. В представлении людей той эпохи «Великая пасхальная седмица» не могла быть функцией времени, а тем более зависеть от точности определения равноденственной точки и правильности лунных фаз. В этом смысле подвижный цикл традиционной христианской пасхалии с особенной силой подчеркивал свою независимость от фиксированного времени.

Собираясь, как в фокусе, вокруг центрального праздника Пасхи система переходящих праздников и седмиц как бы спиралевидным движением разворачивалась из него по всему пространству годового круга, чтобы затем снова вернуться к нему в другом месте и времени и вновь разойтись, освещая своим светом ту непроглядную «ночь времени», в которую был погружен мир в сознании средневекового человека. При этом естественно, что сам ритм переходящих и непереходящих двунадесятых праздников, как и ритм всего церковного богослужения, стал за тысячу лет неотъемлемым ритмом многих и многих поколений, включенный в orbis terrarum%!21% христианского мира.

Многое нужно было для того, чтобы в этих условиях решиться на календарное новшество. Но самым главным являлся, конечно, переворот в сознании. Если календарь стал прежде всего функцией астрономических законов механизированной вселенной, то само время превратилось в функцию, не имеющую производной, т.е. стало понятием, лишенным формы и целого, того самого «целого», которое существует «прежде своих частей». Естественно, что с таким «временем» можно было поступать но собственному усмотрению, что в какой-то мере и продемонстрировали создатели григорианской реформы.

§ 21. Но было бы неверно думать, что Среди современников этой реформы не нашлось людей, которые своим авторитетным голосом не могли бы встать на защиту старого стиля. Достаточно вспомнить знаменитого хронолога Иозефа Скалигера, выступавшего против григорианской реформы, или великого Коперника, отказавшегося принимать участие в ее подготовке, которая велась уже на Латеранском соборе 1514 года. Но их голоса, как и голоса других их современников, не были услышаны. Они оказались бессильными против организованной и могущественной религиозно-политической силы, которую представляло папство, возглавившее в то время контрреформацию в Европе.

Активность папы Григория XIII не знала предела. Уже на следующий год после реформы он направил Константинопольскому Вселенскому патриарху Иеремии II посольство с дарами и предложением перейти на новый стиль. В конце 1583 г. на Соборе в Константинополе все эти предложения были отвергнуты как не соответствующие каноническим правилам празднования Пасхи. К тому же Иеремия II не без оснований считал григорианскую реформу одним из орудий завоевательной политики папства по отношению к Восточным Церквам.

Григорианская реформа была почти сразу же принята всеми католическими странами. Что же касается протестантских государств, то они долгое время исходили из положения, что «лучше разойтись с Солнцем, чем сойтись с Римом». Тем не менее, к середине XVIII века григорианский календарь практически завоевал всю Европу. Юлианский календарь сохранился только в России, Греции и в патриархатах восточно-христианского мира.

§ 35. <…> Если около начала нашей эры, т.е. около Рождества Христова, весеннее равноденствие но юлианскому календарю приходилось на 22-23 марта, то в 3896 г. по Р. X. оно будет соответствовать в этом календаре 21-22 апреля, а спустя еще такое же количество лет (т.е. в 7792 г.), оно придется уже на 21-22 мая, и т. д. и т. п. О чем это свидетельствует?

Только о том известном факте, что средняя длина года в юлианском календаре превышает его истинную тропическую величину. Подсчитано, что за период в 128 лет юлианский календарь на сутки уйдет вперед, а это значит, что на сутки назад должна быть передвинута дата весеннего равноденствия, если мы хотим, чтобы она сохранила свое астрономическое значение. Таким образом, юлианская равноденственная дата рубежа нашей эры (т.е. 22-23 марта) в 128 г. по Р. X. будет приходиться на 21-22 марта, а еще через 128 лет, в 256 г. по Р. X., она получит значение 20-21 марта, и т. д. и т. п.

Теперь интересно задать себе такой вопрос: а через какое количество лет (если не передвигать назад этой даты) дата весеннего равноденствия в юлианском календаре обойдет все сезоны годового круга, возвратившись к своему исходному положению, т.е. к точке начального отсчета? Простой расчет показывает, что это произойдет через 46 752 года (365,25 χ 128 = 46 752).

Одновременно это означает, что юлианская дата весеннего равноденствия будет опережать величину тропического года примерно со скоростью 3896 лет за один месяц (46 752 : 12 = 3896), или на величину 30° по Зодиаку. Поскольку в пасхальной системе за неподвижную дату весеннего равноденствия принято 21 марта, то это означает, что к этой дате, зафиксированной определениями Никейского Собора, юлианское равноденствие должно возвратиться вновь лишь через 46 752 года.

До 3896 г. по Р. X. Пасха все еще будет весенним праздником, но далее она вместе с другими датами календаря неизбежно переместится на лето и далее на осень. К 23 376 г. по Р. X. начало Пасхи в юлианском календаре падает на время осеннего равноденствия — на 20-е числа сентября, и лишь только к 46.752 г. по Р. X. самая ранняя пасхальная дата вернется к своему первоначальному астрономическому значению того дня, который следует за весенним равноденствием, т.е. к 22 марта. Так замкнется тот период, который мы называем «Вселенским юлианским циклом». За это время пасхальные даты со всеми другими переходящими и непереходящими праздниками пройдут по всем числам годового круга, подобно датам и праздникам знаменитого сотического цикла, освящавшего, таким образом, весь египетский год, но в направлении, обратном движению дат сотического календаря%!22%.

Против всего вышеизложенного может быть выдвинуто только одно, последнее возражение неканонического характера: христианская Пасха (вслед за Пасхой иудейской) всегда была весенним праздником, поскольку все связанные с ней евангельские события происходили именно в это время года, а потому неправомочно допускать ее передвижение по сезонам%!23%. Но на это можно возразить следующее: да согласно евангельской истории события, связанные с новозаветной Пасхой, действительно падали на время середины первого весеннего месяца нисана, и никак не ранее весеннего равноденствия. О чем может свидетельствовать этот факт? Только о том, что та дата, которая в Палестине и в Северном полушарии вообще является датой весеннего равноденствия, для Южного полушария получает значение равноденствия осеннего. Иными словами, точки равноденствия и солнцестояния обоих полушарий находятся по отношению друг к другу как бы в зеркальном соответствии. Поэтому, если, например, в Англии праздник Пасхи традиционно отмечается весною, то в Австралии он приходится на осень. Эта же «сезонная зеркальность» относится и ко всем непереходящим праздникам. Эту особенность справедливо отметил в своей специальной работе о календаре H.H. Глубоковский: «Иногда указывают, что при постоянном запаздывании юлианских лет через некоторое время весеннее равноденствие (т.е. фактическое астрономическое равноденствие. — А. 3.) но старому стилю будет приходить весьма рано — даже в декабре. Но это означает то, что здесь астрономия не играет существенной роли, ибо и теперь этот астрономический термин бывает в разные времена года в разных полушариях и широтах земного шара»%!24%.

Таким образом, если дата новозаветной Пасхи, которая для христиан есть праздник вселенского, а не местного значения, не может падать на весну одновременно в обоих полушариях земли, то абсолютизация Пасхи, как исключительно весеннего праздника, по-видимому, не имеет под собой никакого реального смысла. Собственно говоря, отправная точка григорианской реформы как раз заключалась именно в этой «абсолютизации», в том, чтобы закрепить за Пасхой навсегда значение весеннего праздника, каких бы жертв ни стоило «закрепление» с точки зрения календарно-астрономического и хронологического счисления времени. Поэтому мы полагаем, что В.В. Болотов имел весьма веские основания, когда в своем заявлении, сделанном на Комиссии по вопросу о реформе календаря в России, он так охарактеризовал нововведение папы Григория XIII: «Григорианская реформа не имеет для себя не только оправдания, но даже извинения, если мы не допускаем, что такую реформу повелел произвести именно Никейский Вселенский Собор 325 года. Никейский собор не постановлял ничего подобного, и удерживать равноденствие на вечные времена на 21 марта, сообразно с положением знака Овна в 325 г., нет ни малейших научных побуждений». Но даже если стать на точку зрения сторонников именно весеннего празднования Пасхи для широт Святой Земли (т.е. Палестины) и всего Северного полушария в целом, то выходит, что еще в течение почти 2000 лет праздник этот в указанной части земного шара будет приходиться на весну, и самая поздняя дата его не будет переступать 25 мая по юлианскому календарю. Возникает невольный вопрос: стоило ли вообще вдохновителям григорианской реформы высказывать свои опасения из-за проблемы, для решения которой у них было в запасе еще добрых два тысячелетия?