Пленарное заседание совещания глав и представителей автокефальных православных церквей 10 июля 1948 г.

Председательствует Святейший Патриарх Румынский Юстиниан

Святейший Патриарх Юстиниан: Пленарное заседание Совещания Глав и Представителей Православных Автокефальных Церквей объявляю открытым. Слово для чтения доклада от Румынской Церкви проф.-протоиерея Винтилеску на тему: “Англиканская иерархия и ее действительность” предоставляется протопресвитеру Η. Φ. Колчицкому.

Протопресвитер Η. Φ. Колчицкий: читает представленный в письменном виде доклад. Вопрос о действительности англиканских рукоположении, практически разрешенный в отрицательном смысле Римско-католической Церковью¹ ,от которой англиканство откололось в XVI в., начал привлекать внимание Православной Церкви приблизительно лет сто тому назад. Возникнув в связи с отдельными, личными ходатайствами некоторых англиканских клириков, просивших о принятии их в лоно Православной Церкви и в число ее священнослужителей, вопрос о действительности этих рукоположении вскоре стал предметом оживленных исследований и богословских дискуссий и затем превратился в целую проблему, для разрешения которой были сделаны неоднократные и настойчивые обращения к Православной Церкви со стороны официальных и полуофициальных кругов Англиканской Епископальной Церкви².

До настоящего времени вопрос этот еще продолжает оставаться в первой стадии своего развития, в том виде, в котором он был уже разрешен около ста лет назад на практике Православной Церкви, именно, в отрицательном смысле. Поэтому все англиканские клирики, ходатайствовавшие о переходе их в Православие, были посвящаемы , вновь как в Греческой, так и в Русской Церкви³. Эта практика нашла себе одобрение и во мнении тех немногих православных богословов, которые занимались исследованием этого вопроса в прошлом и в начале нынешнего столетия⁴, а Синод Русской и Греческой Церквей⁵ подтвердили своим авторитетом установившуюся практику. Разумеется, такое, разрешение вопроса нельзя считать произвольным, так как в теории ему соответствуют известные соображения и определенные основания.

Но в течение последняго 25-летия этот вопрос вступил в область более подробных и благосклонных со стороны богословов исследований, однако впоследствии их опередили акты формального признания действительности англиканских хиротоний со стороны некоторых Православных национальных Церквей. Так, в 1922 г. Вселенский Патриарх Мелетий IV Метаксакис, глава Константинопольской Церкви, и в следующем году Патриарх Дамиан Иерусалимский, а затем и Архиепископ Кирилл Кипрский доводят до всеобщаго сведения о благоприятных решениях их Синодов в пользу этого признания. Такого же рода решение вынесла в 1930 г. Александрийская Церковь, руководимая в то время бывшим Константинопольским Патриархом Мелетием Метаксакисом. В пользу такого же признания, но лишь применительно к отдельным случаям и, следовательно, категорически обусловленного и по сему на деле неприменяемого, вынес постановление и Св. Синод Румынской Православной Церкви в своем заседании 19 марта 1936 г. Но все эти постановления все же еще нельзя рассматривать в смысле теоретического разрешения вопроса об англиканских хиротониях, самым очевидным доказательством служит постановка настоящего вопроса на повестку дня Всеправославного Совещания Церквей в Москве. Это свидетельствует о том, что вопрос находится еще в стадии обсуждения. Все же оговорка, сделанная Вселенским Патриархом Мелетием IV в своем письме в 1922 г. на имя Архиепископа Кентерберийского о необходимости согласия с его решением и остальных Правосланых Церквей, является еще одним доказательством в пользу того, что вынесенные признания до тех пор пока не будет дано единодушное одобрение всего Православия⁶, не могут считаться окончательными и беспрекословными. Официальное и вполне авторитетное решение по этому вопросу, имеющее обязательную силу, может вынести только совещание всех Церквей.

Небезразлично знать, что инициатива в этом направлении всегда исходила от англикан, которые хотя нисколько и не сомневаются в действительности их священства, все же в их инициативе чувствуется неудержимое стремление войти в общение с Вселенской Церковью и поддержать общее движение в этом направлении. Попытки, сделанные в этих целях, все же носили довольно непоследовательный характер и переговоры велись одновременно в двух направлениях, с Римско-католической Церковью⁷ и с Православными Церквами Востока. Фактически современные усилия англиканства установить эти связи с Православным Востоком являются продолжением, в более существенной и определенной форме, первоначальной инициативы, предпринятой экуменическим движением⁸, которое охватило после первой мировой войны весь протестантский мир и которое преследовало объединение Церквей на федеративных началах, не обусловливая непременно объединение догматической тождественностью.

Но так как осуществление идеала “да будут все едино”, столь ярко подчеркнутого и выраженного с потрясающей трогательностью в предсмертной молитве Спасителя в Гефсиманском саду (Иоанн. XVII, 11—21), остается сокровенной тайной Провидения, то представители англиканства стараются пока что вступить в интеркомунион, т. е. взаимообщение в таинств ах с Православной Церковью, на основании признания их рукоположении. В этом смысле они стараются склонить Православную Церковь к признанию англиканских хиротоний таким же образом, как признаются хиротонии, существующие в Церквах латинской, старокатолической и инославно-восточных.

Но в перспективе православного сознания такого рода положение, с одной стороны, является принципиально невозможным, а с другой стороны, практически неосуществимым.

Во-первых, надо точно установить, что признание иностранных хиротоний является не фактом, выраженным в формальных постановлениях, но актом, существующим в церковной практике: не повторять таинств, совершенных священнослужителями вышеупомянутых вероисповеданий, по крайней мере, до тех пор, пока не произошло никаких изменений в их первоначальном состоянии, в связи с их рукоположением. Полагалось бы назвать это не больше, чем признанием косвенным или же признанием молчаливым, если можно так выразиться, потому что принципиально Православная Церковь всегда признавала действительными только таинства, совершенные в ней. Но такое положение не представляет собою даже подобия такого интеркоммуниона, или взаимообщения в таинствах, к которому стремятся англичане, т. е. чтобы верующие одной Церкви могли бы принимать священнодействия от клириков другой Церкви.

Вне всякого сомнения, что взаимообщение в таинствах явилось бы строго логическим последствием признания хиротоний и образования единой (объединенной) Церкви, в виде наличия единой евхаристии, если будем выражаться в духе учения св. Игнатия Антиохийского. Однако история не знает, а мысль отказывается предполагать возможность совместного сослужения православных священников со священниками латинскими, старокатолическими или же армянскими, потому что в нашем сознании живы прещения 45-го апостольского правила, которое предусматривает строгие санкции для молящихся совместно с еретиками и отлучение для тех, которые принимают священнодействия (требоисправления), совершаемые их клириками. С другой стороны, согласно древним правилам Церкви, никто не перестает быть еретиком, если признавая и исповедуя таинства Православной Церкви, продолжает быть отделенным от нее по вопросам веры и жизнепонимания (концепции)⁹.

Поэтому общение с инославными в таинствах находится в противоречии с нашими традициями, ибо, по учению святых отцов, отпадение от Церкви влечет за собой прекращение благодатных даров Св. Духа вследствие утраты преемственности¹⁰. И для того, чтобы не быть участниками в их заблуждениях относительно веры и избежать осуждения вместе с ними, св. Иоанн Дамаскин поучает всячески остерегаться евхаристического общения с ними, принимая от них или же преподавая им св. причастие¹¹.

Поэтому вопрос об англиканских рукоположениях, будучи рассматриваем с точки зрения равноценности хиротоний во всех вероисповеданиях, приобретает для Православия, прежде всего, интерес чисто практического характера, касаясь преимущественно тех условий, при которых могут быть принимаемы в Православную Церковь англиканские клирики.

Англиканская Церковь проявила готовность прийти к соглашению по вопросу о хиротониях и еще по соображениям, покоящимся на повседневных жизненных фактах, как, например, отпевание усопших священнослужителями одной из этих Церквей в тех случаях, когда отсутствует священнослужитель соответствующего вероисповедания¹², а также для установления общей позиции и одинакового отношения к вопросам современной христианской жизни¹³.

Чем бы ни были вдохновляемы попытки, предпринимаемые англиканами по вопросу о рукоположении, исходящие от известной части или от всей их Церкви, мы не можем не признать, что они соответствуют евангельскому духу и, как таковые, должны быть встречены в том же духе благожелательства и любви, без которого Тело Христово не может быть восполнено.

Материал, необходимый для теоретического разрешения этого вопроса, уже разработан в богословской литературе, которая достаточно распространена как в Англиканской Церкви, так и в Православной, в особенности же в Церкви Греческой и Русской. Кроме того, такого рода материал был подготовлен и рядом конференций и совещаний, происходивших в последние годы с участием представителей обеих Церквей. Продолжение этих совещаний в настоящее время оправдывается возможностью найти подходящую единую формулу, приемлемую для православных, при посредстве которой и чаяния Англиканской Церкви относительно хиротоний нашли бы примирение со взглядами Православной Церкви, проникнутыми постоянным сознанием миссии Православной Церкви, никогда не сходившей с позиций своей веры, предания и жизнепонимания.

Сведения по данному вопросу в Православной богословской литературе

Православную точку зрения можно легко уяснить из краткого обозрения тех данных, в рамках которых вопрос об англиканском рукоположении обсуждался с догматической и канонической сторон.

В центре канонической части вопроса стоит факт посвящения во епископа Матеуса Паркера, первого английского реформатского Кентерберийского Архиепископа, так как от условий и обстоятельств, при которых было совершено его рукоположение, зависит и действительность последующих хиротоний епископов и дьяконов, получивших свое начало от него, т. е. другими словами, этим обусловливается апостольское непрерывное преемство священства в Англиканской Церкви.

Когда Православная Церковь в достаточной мере осведомилась по этому вопросу, тогда апокрифическая и клеветническая легенда относительно рукоположения Паркера в таверне “Лошадиная Голова” (“Cheapside”)¹⁴ и относительно безблагодатности епископа Барлоу, предстоятеля собора епископов, рукополагавших Паркера, потеряла свою правдоподобность даже среди римо-католиков, где она так легко распространилась. Документы, являющиеся с критической точки зрения неоспоримыми даже для западных христиан, вполне подтверждают, что Паркер был посвящен 17 декабря 1559 г. в капелле Ламбетского архиепископского дворца в Лондоне четырьмя епископами (William am Barlow, Hodgekin, John Scory and Miles Coverdeale), из которых первые два получили рукоположение по римско-католическому чину, находящемуся в “Понтификале”. Впрочем и знаменитая папская булла “Apostolicae curae” от 13 сентября 1896 г., в которой папа Лев XIII осуждал англиканские хиротонии, не касается ни одного из прежних возражений исторического характера, равным образом, как и вещества таинства.

Следовательно, принимая во внимание выводы, на которых остановились в конце концов исследования, разногласия и споры, можно утверждать, что с канонической точки зрения рукоположение Паркера вполне соответствовало историческому или фактическому принципу апостольского непрерывного преемства. Оставляя в стороне все замечания, касающиеся некоторых формальных недочетов (как, например, что ни один из четырех епископов, совершавших рукоположение, не имел в то время канонической юрисдикции), которые впрочем оправдываются тем обстоятельством, что Англиканская Церковь образовалась, выйдя из лона схизматической церкви, действительность англиканских рукоположении не может подвергаться сомнениям с канонической точки зрения.

Правда, хиротония Паркера не была совершена по чину римского “Понтификала”, а по чину “Ординала” Эдуарда VI, изданного в 1552 г. (молитвы при посвящении), исправленного по изданию 1550 г., под ответственным наблюдением Архиепископа Кранмера и с одобрения парламента. Сравнительные объективные исследования самого чина рукоположения, бывшего в употреблении с древних времен во всех восточных и западных Церквах, установили, что “Ординал” Эдуарда VI сохранил два существенных момента в чине рукоположения, а именно: возложение рук и молитву о призвании Святого Духа. Следовательно, действительность англиканского рукоположения не может быть оспариваема и с точки зрения внешней формы.

Но историческая непрерывность имеет и богословский смысл, т. е. она относится и к области веры, истины которой, прежде всего, являются откровением Святого Духа, невидимо руководившего Вселенскими Соборами при определении догматов. Согласно учению Святых Отцов¹⁵, сущность апостольского преемства состоит в продолжении апостольского предания, так что все каким бы то ни было образом (впав в ересь или схизму) отделившиеся от Церкви, лишаются благодатных даров Святого Духа “и утрачивают одновременно с апостольским преемством в учении и преемственность священства”¹⁶.

Поэтому, естественно, не преуменьшая значения исторической стороны вопроса, которая фактически носит внешний характер, внимание православных богословов в отличие от римско-католических, не распылилось в мало! важных схоластических размышлениях об обрядовой стороне, но преимущественно сосредоточилось на внутреннем содержании вопроса англиканских хиротоний, в смысле богословской системы или же догматического отношения к вопросу о хиротонии и других истинах вероучения, связанных с нею. Поэтому с догматической точки зрения, инославные таинства действительны лишь при условии, если наравне с внешней формой соблюдена и вера или же апостольское учение о их благодатной силе, ибо в противном случае они превратились бы в пустые формы. Ввиду того, что таинством хиротонии обусловлены все прочие таинства, весьма важно установить в первую очередь, признается ли в Англиканской Церкви священство таинством, в котором поставляемым ликам преподаются особые дары Святого Духа, т. е. сверхъестественные полномочия: проповедывать и истолковывать учение, освящать верующих и руководить церковной жизнью. При выяснении вопроса о священстве, тесно связанного со служением жертвоприносителя, должен быть выяснен и вопрос, рассматривается ли в англиканском понимании Св. Евхаристия как литургическая жертва, в которой, при посредстве священнослужителей, воспроизводится крестная жертва Спасителя во оставление грехов живых и умерших людей.

Но при первом же сравнении догматических систем Англиканской и Православной Церквей, нетрудно установить, что вопрос об англиканских рукоположениях не представляется в столь же благоприятном свете, как при рассмотрении его с исторической точки зрения. Первое и наибольшее затруднение представляется со стороны религиозного статута Англиканской Церкви, известного под названием “39 членов”, из которых некоторые находятся в категорическом противоречии с православным учением, другие, благодаря лаконическому изложению и допущенным пропускам, допускают двойственное толкование. Так, например, в 25 члене священство исключено из числа таинств; а значение оставлено лишь за крещением и Св. Евхаристией под общим названием “евангельских таинств”. Остальные пять таинств вместе со священством не считаются “евангельскими” таинствами и необходимыми для спасения. Самое понятие о таинстве принимает в 27 члене кальвинистский оттенок, так как крещение рассматривается не как орудие или средство возрождения, а лишь как внешний знак такового. С другой стороны, за священником не признается полномочие литургического жертвоприносителя, так как в 28 и 29 членах отрицается пресуществление в Тело и Кровь Господню; верующие приобщаются лишь “при посредстве веры и только небесным и духовным образом” (28 член). Больше того, в 31 члене вера в то, что священник приносит литургическую жертву “для прощения наказания и прегрешений живых и мертвых” — прямо названа “кощунственной выдумкой и опасным заблуждением”.

Вероучение, содержащееся в “39 членах”, относительно Церкви и иерархии иногда представляется весьма расплывчатым, неясным, иногда же прямо враждебно православному учению; так в 21 и 23 членах отрицается авторитет и непогрешимость Церкви, представленной Вселенскими Соборами. Что касается иерархического преемства, то из 23 члена вытекает скорее понятие чисто механического, внешнего, исторического преемства, нежели ясное представление о благодатной преемственности через сообщение особой харизмы, скорее преемство в смысле представительства, так как клирики считаются исполнительными органами, получающими свои должности при посредстве делегации со стороны представителя общины. К перечню доктринальных погрешностей, содержащихся в “39 членах”, надо присоединить еще игнорирование Священного Предания (6 член), оправдание только через веру (11 член) и отрицание почитания икон и святых мощей (22 член).

Поэтому возражения западных и восточных богословов и отрицательное отношение их Церквей к вопросу о действительности англиканских рукоположении вполне оправдываются самим содержанием “39 членов”. При их толковании англиканские богословы сталкиваются с буквально трагическими обстоятельствами, в которых англиканское сознание не узнает самого себя, и поэтому приписывают этим статьям собственно не значение “членов веры” или символической книги, но придают им лишь характер упрощенного изложения религии, в котором фактически выражено не положительное, а скорее отрицательное учение. Другими словами, эти “39 членов” не представляют собой догматического документа, но имеют скорее исторический характер, в котором нашел себе выражение компромисс между католическим и кальвинистским течением в эпоху реформации. Их обязательность в отношении подробностей давно перестала быть абсолютной даже для кандидатов священства¹⁷ и если еще не последовало их формального отменения, то это объясняется лишь чисто политическими соображениями, связанными с внутренним единством и сохранением мира в стране¹⁸. Обычно “39 членов” низводятся англиканами на степень “второразрядного” документа по сравнению с “общеупотребительной книгой молитв The Book of Common Prayer”, которая считается авторитетным выразителем учения Англиканской Церкви, и поэтому-то смысл “39 членов” необходимо истолковывать только в согласии с вышеназванной книгой (молитвенником). Так, для того, чтобы доказать их веру в божественное происхождение священства,— и косвенным образом, что священство носит характер таинства,— англиканские теологи цитируют предисловие “Ординала”, в котором все три иерархические степени предусмотрены, как таковые, и что полномочия, присущие каждой степени, сообщаются через рукоположение, совершаемое епископом во время литургии. Основываясь затем на Евхологии (Требнике), они утверждают, что не оставляются без внимания и значения остальные таинства, в заключениях же, которые формулируются при разных переговорах с православными богословами, англиканские представители заявляют, что они признают Вселенские Соборы в православном духе и смысле. Что же касается некоторых недостатков, опущений или неясностей, содержащихся в “39 членах”, то все они объясняются теми исключительными, бурными обстоятельствами, при которых происходило реформационное движение, когда преследовалась главная задача — избежать утрировки латинской схоластики и крайностей протестантского течения и поэтому не всегда можно было подыскать самые подходящие формулы. Принимая во внимание такого рода обстоятельства, надо рассматривать, например, и осуждение термина пρесуществление, о котором сказано, что “искажает сущность таинства и дает повод ко многим суевериям” (28 член,§ 2). Однако занимающиеся сличением страниц истории с соответствующими документами не могли не подчеркнуть того факта, что и сам “Молитвенник” был приспособлен к “39 членам”, так что, например, из чинопоследования Литургии исключены не только выражения, относящиеся к реальному присутствию Тела и Крови Господней, но и самый характер евхаристической жертвы через упразднение в тексте “Ординала” следующей формулы: “Прими власть приносить жертву Богу и литургисать за живых и умерших”. Надо заметить все же, что эти слова отсутствуют и в чинопоследованиях других Церквей, с другой же стороны, учение, касающееся этих пунктов, было исправлено в некоторых ответах Катехизиса, приложенного к англиканскому Евхологию. Во всяком случае, в какой мере “Молитвенник” является коррективой к религиозному статуту Англиканской Церкви, можно видеть из вопроса, содержащегося в Евхологии и предлагаемого епископом кандидату при посвящении, с особым подчеркиванием принципа, заключающегося в 6 члене, а именно, что Священное Писание содержит в достаточной мере всё необходимое для вечного спасения и поэтому не подобает проповедывать ничего, что не может быть основано на Священном Писании.

Религиозное мировоззрение, вдохновляемое “39 членами”, характерным образом отображается и в книге “The Doctrine in the Church of England” (p. 250), изданной в 1938 г. и содержащей полуофициальное изложение результатов, достигнутых комиссией, назначенной в 1922 г. Архиепископами Кентерберийским и Йоркским, в составе 25 членов-клириков и известных профессоров, с целью проверить религиозные убеждения, господствующие в Англиканской Церкви. Достаточно сказать, что содержание ее произвело смущение даже в рядах консерваторов и евангеликов, членов этой Церкви¹⁹.

Напротив, положительно православные убеждения были изложены в форме десяти пунктов в “Декларации” или “Исповедании веры”, присланном Константинопольскому Патриарху в 1922 г., подписанном многочисленной группой англиканских клириков (в число 3 715, из которых почти шестая часть всех англиканских епископов)²⁰, которые решили, таким образом ответить на все сомнения православных богословов относительно вероучения Англиканской Церкви. После заявления, что “39 членов” имеют значение лишь в той мере, в какой они согласуются с верой всей Вселенской Церкви, это “Исповедание” утверждает, что подлинная доктрина Англиканской Церкви содержит признание Священного Писания и Священного Предания, как источников вероучения; затем, учение о Вселенских Соборах, как наивысшей церковной власти, которые посредством формулированных ими и неизменяемых догматов, связывают воедино всех христиан; о седмиричном таинстве, с особым подчеркиванием, что хиротония имеет характер таинства; о полномочиях священства: проповедывать, приносить евхаристическую жертву, разрешать грехи и удовлетворять все духовные нужды стада Христова; о пресуществлении евхаристического хлеба и вина в Тело и Кровь Господню, о Его евхаристическом присутствии в этом виде (под этим видом); о почитании Приснодевы и святых угодников, и, наконец, об иконопочитании.

Результаты не замедлили последовать: Патриарший Синод в том же году признал действительность англиканского рукоположения.

Что касается непосредственно таинства хиротонии, заслуживает внимания заявление, сделанное во время переговоров в 1930 г., по случаю созыва Ламбетского собора, на который была приглашена присутствовать и комиссия, представляющая Православные Церкви. Здесь именно даны были разъяснения, что “в Англиканской Церкви хиротония не означает лишь простое назначение на известную церковную должность, но чрез рукоположение сообщается посвящаемому особая харизма, присущая соответствующей степени священства и что сущность этой харизмы в особенности указана в молитвах на посвящение и, следовательно, в этом смысле св. хиротония является таинством”²². В истории англоправославных переговоров это называется “румынским тезисом²³.

На основании “принципа официальных переговоров”, состоялся в Бухаресте 1—8 июня 1935 г. обмен мнений между делегациями, с одной стороны, от Архиепископа Кентерберийского, а с другой стороны, от Румынского •Синода, в которые вошли епископы и профессора богословия. Всего было подвергнуто обсуждению пять пунктов и делегаты Англиканской Церкви подписали вместе с православными доктринальные заключения относительно седмеричного числа таинств, среди которых и священство; затем о Священном Писании и Священном Предании, как источниках вероучения; об авторитете Вселенских Соборов, в вопросах определения догматов; о бескровной жертве в Св. Евхаристии, в которой неизменно воспроизводится Голгофская жертва Спасителя, чрез пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Его и через которую усвояются плоды Крестной Жертвы, как приносящим, так и теми, за коих она приносится и в которой Господь действительным образом присутствует под видом евхаристических элементов (вещества — хлеба и вина), доколе таковые сохраняются; об оправдании человека, который становится общником божественной благодати через веру и добрые дела и чрез содействие Святого Духа”²⁴.

Следует отметить подробность, сообщенную во время бухарестских переговоров Линкольнским епископом Dr. Nugent Hicks. Хотя чин Литургии Англиканской Церкви и не имеет специальной молитвы на призывание Св. Духа, все же видимые действия, предписываемые этим чином в связи с воспоминательными (евхаристическими) словами, а именно: возложение рук священника на приготовленное вещество (хлеб и вино) ясно указывает на преднамерение освящения, а не только выражает момент чисто исторического воспоминания. Кроме того, текст молитвы перед освящением в англиканской Литургии гласит так: “Сподоби нас, Всемилостивый Господи, вкусить Тело возлюбленого Сына Твоего Иисуса Христа и причаститься Крови Его”²⁵.

Несомненно переговоры, имевшие место на Бухарестской конференции, не исчерпали всей догматики, но в формулированных заключениях содержатся подробно все пункты в связи с догматом относительно таинства хиротонии, в то же время резюмированы главнейшие догматические положения, входящие и в объем вероучения “39 членов”.

Поэтому Св. Синод Румынской Православной Церкви нашел вполне законным одобрить в заседании 19 марта 1936 г. представление, сделанное Православной комиссией о признании действительности англиканского рукоположения. Однако Св. Синод обусловил это одобрение следующим образом: “Это признание становится окончательным лишь после того, как верховная власть Англиканской Церкви утвердит заключения, сделанные ее делегацией, относительно таинства священства, включая все моменты этого таинства, согласно с вероучением Православной Церкви”²⁶, а в заседании 2 апреля 1937 г. Св. Синод с удовлетворением принял к сведению содержание письма от февраля месяца того же года, в котором Архиепископ Кентерберийский Косьма Кантуар сообщал, что провинциальные синоды Йоркский и Кентерберийский вполне согласились “подавляющим большинством голосов” принять те пункты вероисповедания, которые были подписаны англиканскими делегатами в июне 1935 г. в Бухаресте²⁷.

Но ввиду того, что в Англиканской Церкви постановления по вопросам веры приобретают окончательную официальную форму и пользуются полным авторитетом лишь после того, как произносятся всем Собором епископов, с правом участия в прениях и мирян²⁸, то Св. Синод Румынской Церкви, получив вышеназванный ответ, не мог поступить иначе, как “с радостью принять к сведению (в том же своем заседании) сообщение, содержащееся в этом письме, и выжидать решения всей Англиканской Церкви, в полном ее составе”²⁹. Следовательно, признание англиканского рукоположения со стороны Румынской Православной Церкви носит явно условный характер и войдет в силу лишь после того, как будут удовлетворены все догматические требования.

Бухарестский акт, хотя по общему мнению является несомненным прогрессом в деле признания англиканских рукоположении, как в смысле метода, так и с чисто богословской стороны, остается все же “несовершенным” неполным признанием. Впрочем акты, посредством которых были вынесены признания со стороны Вселенского Патриарха в 1922 г., а также Патриарха Иерусалимского, в особенности же ответ Архиепископа Кипрского — все имеют ограничительный характер и содержат известные оговорки. Единственным результатом, вытекающим из общего обозрения богословских прений и решений вышеназванных национальных синодов, является то, что англиканские рукоположения могут быть приравниваемы к разряду рукоположении, существующих в Церкви латинской и в инославных церквах восточных, относительно которых Церковь оставляет за собой право признавать их или не признавать.

Заключения

Следовательно, до тех пор пока Англиканская Церковь не состоит официально в догматическом единении с Церковью Православной, в принципе исключено общее или абсолютное признание ее рукоположении.

Для Православной Церкви теоретическое признание таинств, совершаемых вне ее, означало бы для нее отречение от сознания ее собственной непогрешимости, как единственной, непрерывной хранительницы богооткровенных истин и благодати и в то же время было бы в противоречии с правилами первенствующей Церкви, верной продолжательницей которой она является. Равенство в отношении таинств предполагает одновременно и взаимообщение в таинствах, что категорически осуждается учением Соборной (Вселенской) Церкви.

Но при наличии всей этой непреодолимой богословской действительности мы должны принимать во внимание и те очевидные и достоверные факты, которые нельзя так легко обходить. Во-первых, надо считаться с тем обстоятельством, что Англиканская Церковь в течение уже продолжительного времени достаточно доказала, что она неудержимо стремится к духовным сокровищам Православной Церкви. Взаимные встречи и обмен мнениями в частном и официальном порядке, не только между богословами с обеих сторон, но и между иерархами и Главами Церквей³⁰, настоятельные просьбы об установлении более тесных связей и существенного сближения с Православной Церковью на догматической почве,— все эти факты вполне заслуживают того, чтобы обратить на себя должное внимание и найти достойный отклик. В особенности столь смелые и решительные шаги в области православной догматики представляют нам картину распростертых объятий, перед чем мы не можем оставаться безразличными и равнодушными и тем более пренебрежительно отвращаться от них. Даже, если бы поведение Англиканской Церкви можно было бы истолковывать как вопль о спасении со стороны потерпевшего кораблекрушение, выражаясь приблизительно словами, содержащимися в ответе приснопамятного заместителя Московского Патриаршего престола Митрополита Сергия, адресованном Вселенской Патриархии, от 30 сентября 1931 г³¹, простой долг христианского благожелательства обязует нас постараться сделать все возможное, чтобы помочь ей, ибо существенная миссия Церкви состоит в том, чтобы совершать спасение людей.

В отношении подобных случаев в 1-м правиле св. Василия Великого предусматривается “принцип Икономии”, применявшийся в Древней Церкви, принимая во внимание, в качестве критерия, те нравственные победы, которые могут быть достигнуты путем обращения ко спасению большого количества людей, а также и те опасности, которым они могут быть подвержены из-за нашей медлительности или же из-за чрезмерной суровости (существующих) установлений. Поэтому Православной Церкви ничего не остается делать в виду создавшегося крайне затруднительного положения, как только констатировать, во-первых, что вопрос об англиканском рукоположении по своим отличительным признакам и характерным обстоятельствам представляет совершенно особый (из ряда вон выходящий) случай, совершенно исключительное явление, которое не предусмотрено точно в определенных канонических постановлениях, и благодаря этому удовлетворяет предварительные условия для того, чтобы стать предметом “церковной Икономии” и в этом духе получить соответствующее разрешение.

Мотивы, по которым вопрос об англиканских рукоположениях не может рассматриваться, как только в пределах “икономии, как впрочем и все таинства, совершаемые инославными, определяются характерными условиями внутренней жизни Англиканской Церкви. Мы даже можем сказать заранее, что общий обзор этой жизни исключает в принципе возможность общего или абсолютного признания англиканских рукоположении, во-первых, уже потому, что король, который является и главой Церкви, обязан приносить присягу о соблюдении “39 членов”, а парламент имеет право вмешательства в чисто религиозные дела, трудно представить себе перспективу упразднения такого рода религиозной конституции, которою вдохновляется и на основе которой покоится Англиканская Церковь³². Нельзя также предвидеть, как скоро “вступит тот момент, когда полноправная церковная власть официально усвоит ту минимальную доктрину, под которой подписались англиканские делегаты в Бухаресте и которая была принята Кентерберийским и Йоркским епархиальными собраниями.

Во-вторых, трудно обойти вниманием те неточные, расплывчатые принципы (comprehensiveness³³ and tractarianism³⁴), лежащие в основе англиканской эклезиологии, на основании которой и для того, чтобы поддержать совместное существование всех трех разветвлений Англиканской государственной Церкви (High Church, Low Church, Broad Church) — Верхняя, Нижняя и Широкая Церковь, по возможности постоянно отклоняется точное определение христианского учения³⁵. Только таким образом возможно было открыть путь к взаимообщению (интеркоммуниону) со скандинавскими лютеранами (англиканские епископы имеют обыкновение участвовать в посвящении шведских и эстонских клириков) и к осуществлению идеи общения³⁶ и взаимного обмена проповедниками, принадлежащим к неконфермистам и англиканским сектам (методистам, пресвитерианам, конгрегационалистам и баптистам), конечно, наперекор англо-католической партии³⁷. Сверх того, противоборствующие течения, поддерживаемые в особенности уклоняющимися в протестантизм евангеликами или же Нижней Церковью (Low Church Party), либеральными богословами и модернистской партией, так называемой Широкой Церковью (Broad Church Party), слишком резко сталкиваются с консервативными принципами и соборными (унионистскими) чаяниями Высокой Епископальной Церкви (High Church), известной под названием “англо-католической партии”, и поэтому трудно было бы предвидеть, чтобы атмосфера, насыщенная доктринальными путаницами, могла бы вполне проясниться, дав место однообразию и догматической тождественности (согласованности)³⁸.

Быть может, здесь надо точно указать, что в этом стремлении сблизиться с Православием не участвуют все партии (подразделения) Англиканской Церкви, но лишь одна ее часть, а именно Высокая Церковь, в противовес антипатиям, которые питают в этом деле пуритане или ее Нижняя и Широкая Церковь³⁹. И в таком случае, если декларации доктринального характера (вероисповедания), сделанные в последнее время целым рядом англиканских богословов и клириков не соответствуют “официальному стандарту (уровню) Англиканской Церкви”, не находится ли Православная Церковь в состоянии невозможности формулировать теоретически абсолютное признание действительности англиканского рукоположения?

Вот вкратце целый ряд фактов, которые обязывают Православную Церковь ограничить применение принципа Икономии лишь к каждому отдельному случаю. Это значит, что всякий раз, когда она должна будет рассматривать ходатайства англиканских клириков о переходе в Православие, таковые могут быть принимаемы без повторения рукоположения, только на основании письменной декларации относительно исповедывания веры, в которой должно быть ясно выражено, что переходящий, отказываясь от прежних своих религиозных убеждений, всецело воспринимает вероучение Православной Христианской Восточной Церкви.

Согласно св. канонам (8-е правило I Вселенского Собора, 7-е правило II Вселенского Собора и 95-е правило Трульского Собора) о принятии инославных, такого рода декларации должны составлять существенный предварительный акт, в сопровождении известного церемониала (обряда), установленного Патриархом Тарасием на первом заседании VII Вселенского Собора, в смысле истолкования 8-го правила I Вселенского Собора⁴⁰. В конце концов, применение принципа Икономии в каждом отдельном случае, в связи с признанием англиканского рукоположения, является единственным разрешением вопроса в соответствии с духом, учением и преданием Православной Церкви, которое разделяют с некоторым уклоном в сторону ригоризма (строгости) или же в сторону благосклонности, почти все православные богословы, начиная с знаменитого Митрополита Филарета Московского († 1867 г.) и кончая современными профессорами богословия, принадлежащими к различным национальным Церквам⁴², уже давно оставлена нашими Церквами. Это разрешение оставляет на будущее время широко открытым путь к единению и искреннему взаимообщению, т. е. к тому идеалу, осуществление которого остается еще сокрытым в тайнах Провидения, но для которого мы должны непрестанно подвизаться и молиться. Конкретно говоря, решительный и завершительный момент наступит тогда, когда Англиканская Церковь сможет не только формулировать в виде официального текста свое православное учение, идя по пути, проложенному “Исповеданием”, посланным в 1922 г. Вселенскому Патриарху группой англиканских клириков и затем подтвержденных в Бухаресте в 1935 г., но одновременно достигнет и того, что это вероисповедание будет принято и всеми подразделениями или ее церковными партиями.

До тех же пор, полагаем, никакие обстоятельства не могут препятствовать Православной Церкви изъявить свое согласие на то, чтобы в случае крайней необходимости православные священники совершали чин отпевания усопших англикан в отсутствии клириков их собственного вероисповедания⁴³.

Но для того, чтобы считать законченной эту первую главу в проблеме англиканских рукоположении, необходимо, чтобы все Православные национальные Церкви согласились с вышеизложенной формулой, истолковывая в этом духе все сделанные некоторыми из них доселе признания действительности англиканских рукоположении.

Московское Совещание дает благоприятный повод рекомендовать этот путь всем Автокефальным Церквам для того, чтобы таковые дали свое согласие на разрешение этого вопроса в таком духе, сообщив о выраженном согласии со стороны их Синодов Вселенской Константинопольской Патриархии, которая в свою очередь доведет ее до сведения Англиканской Церкви, как единодушный ответ всей Православной Церкви по вопросу о действительности англиканских рукоположении.